— Вообще–то мне как раз есть куда торопиться. Работу нужно закончить прежде, чем приедет следующая смена рабочих цеха.

— Сделай. Второй. Шов.

Я театрально застонала, совсем как девочка–подросток (отцу всегда удавалось заставить меня почувствовать себя снова в детстве):

— Дейл, принеси мне еще стержни.

— Нет, — ответил Дейл.

— А в чем дело?

— Пока у тебя в руках сварочная горелка, я с тебя глаз не спущу, я постоянно буду не далее трех метров от тебя и руки у меня должны быть свободны.

Я застонала еще громче.

Потребовалось еще двадцать минут, чтобы завершить второй шов под бдительным присмотром Дейла.

— Хорошая работа, — сказал отец.

— Спасибо, папа.

Он был прав, работа действительно была хорошая. Теперь цилиндр воздушного убежища был надежно приварен к оболочке плавильного купола. Все, что оставалось сде- лать, это прорезать отверстие в оболочке купола изнутри убежища, и «лаз» готов.

Я положила горелку на камень и показала Дейлу пустые руки. Убедившись, что я выполняю установленные им строгие правила безопасности, он пошел за надувным тоннелем.

Это был тот же тип надувной «кишки», которым мы пользовались во время пожара на Квинслендской стеклянной фабрике — гофрированная труба с жестким коннектором для воздушного шлюза на каждом конце. Мы с Дейлом оба подняли по кольцу и попятились друг от друга: я двинулась к воздушному убежищу, Дейл — к луноходу.

Я запихнула все сварочное оборудование и баллоны в трубу и подсоединила коннектор к воздушному убежищу. Потом я подошла к Дейлу, и мы оба забрались в воздушный шлюз лунохода, втянули за собой трубу и подсоединили ее к раме шлюза.

Я смотрела через трубу на пока еще закрытый люк воздушного убежища.

— Ну что, пора проверить свою работу, — сказала я.

Дейл взялся за вентиль:

— Гляди в оба. Хотя мы оба в скафандрах, это не гарантирует полной безопасности. Если что–то не так с соединениями, может произойти взрывная декомпрессия.

— Спасибо, что напомнил, — ответила я. — Постараюсь вовремя отпрыгнуть, если на меня со скоростью звука пойдет взрывная волна.

— Ты могла бы не быть такой стервозой.

— Могла бы, — согласилась я, — но вряд ли буду.

Дейл повернул вентиль, и из кабины лунохода туманной струей вырвался воздух. Я проверила показания дисплея скафандра и убедилась, что он показывает 2 кПа[42] — около 10% обычного давления в Артемиде.

Внутри лунохода завыла сирена тревоги.

— А это еще что такое? — спросила я.

— Сигнал утечки воздуха, — ответил Дейл. — Бортовая система знает, сколько воздуха нужно, чтобы заполнить шлюз, а мы сильно превысили эти показатели. Мы же заполняем воздухом весь тоннель.

— Это проблема?

— Нет. У нас полно воздуха в баллонах, там больше, чем нам нужно. Боб позаботился об этом.

— Отлично.

Гофрированная труба тоннеля медленно надувалась, заполняясь воздухом. Пластик отлично выдерживал давление, поскольку вся конструкция была предназначена именно для соединения различных шлюзов.

— Вроде все хорошо, — заметил Дейл, повернул рукоять и открыл внутреннюю дверь шлюза лунохода. Он пробрался в кабину и уселся в кресло водителя, которое было рассчитано как на пилота в РБП-скафандре, так и без.

Дейл проверил показания приборов:

— 20.4 кПа, кислород 100%. Все отлично.

— Итак, вдохнули… и выдохнули. — Я открыла заглушки на скафандре и сделала глубокий вдох. — С воздухом полный порядок.

Дейл помог мне снять скафандр.

— Брр, холодрыга, — поежилась я. Выходящий под давлением газ охлаждается при расширении. Пока мы наполняли тоннель воздухом из баллонов лунохода, кабина превратилась просто–таки в морозильную камеру.

— Надень, — Дейл подал мне мой комбинезон. Я еще никогда в жизни так быстро не одевалась. Точнее, нет, один раз было быстрее (это когда родители моего дружка заявились домой на день раньше, чем планировалось).

Потом Дейл отдал мне свой собственный комбинезон. Я и не думала возражать, а сразу натянула его поверх своего. Дейл был больше меня, так что проблем не возникло, и через минуту я почувствовала, что немного согрелась.

— Ты в порядке? — спросил он. — А то у тебя даже губы синие.

— Ничего, терпимо, — ответила я, клацая зубами. — Когда я зажгу горелку, тут сразу станет жарко.

Я вытащила Гизмо из специального кармана в скафандре и вставила в ухо бусинку наушника:

— Ребята, вы еще там?

— Здесь! — отозвался Свобода.

Внезапная догадка потрясла меня:

— Что, наблюдали за моим стриптизом через камеру Дейла?

— Ага! Спасибо за представление!

Отец на заднем плане выразительно кашлянул.

— Расслабьтесь, мистер Башара, — ответил Дейл, — она же белье не снимала.

— Все равно… — заявил отец.

— Хорошо, хорошо, — торопливо вставила я. — Свобода, считай это платой за твою помощь. Отец, ты можешь что–нибудь посоветовать, пока я не начала резать оболочку?

— Давай посмотрим, с чем предстоит работать.

Я пошла через тоннель к оболочке купола. Дейл следовал за мной по пятам. Я обернулась:

— Ты собираешься ходить за мной хвостом все время?

— В общем, да, — ответил Дейл. — Если случится утечка воздуха, мне придется тащить твою тушку до кабины лунохода, на что у меня будет всего три–четыре минуты, потому что потом в мозгу наступают необратимые изменения из–за кислородного голодания. Так что я собираюсь держаться поближе.

— Но не слишком. Мне нужно пространство для работы, и мне не хотелось бы, чтобы твой скафандр оказался слишком близко к горелке.

— Согласен.

Я открыла дверь убежища и позволила воздуху из тоннеля заполнить цилиндр, внимательно прислушиваясь к раздающемуся шипению. Прекратившийся звук означал бы, что швы переходной «дюзы» сварены наглухо. Если бы шипение продолжалось, это означало бы, что где–то есть протечка и нам пришлось бы ее искать.

Шипение постепенно утихало и наконец прекратилось. Я до отказа повернула вентиль, но все было в порядке.

— Швы в порядке, — сказала я.

— Отличная работа! — отозвался по радио отец.

— Спасибо.

— Я серьезно, — продолжал он. — Ты сделала трехметровый воздухонепроницаемый шов, работая в РБП-скафандре. Ты могла бы быть настоящим мастером.

— Отец… — В моем голосе звучало предупреждение.

— Хорошо, хорошо.

Он не видел, что я улыбаюсь. Это на самом деле была чертовски хорошая работа.

Я открыла дверь убежища и вошла внутрь. В металлическом цилиндре было очень холодно, на стенах поблескивали капли конденсата. Я знаком попросила Дейла подойти. Он включил лампу на скафандре и подошел поближе к месту сварки, чтобы отец мог увидеть шов через камеру его скафандра.

— На мой взгляд, внутренняя поверхность шва выглядит хорошо, — сказала я.

— Согласен, — ответил отец. — Смотри, чтобы мистер Шапиро далеко не отходил.

— Я все время буду держаться позади Джаз, — отозвался Дейл, отступая обратно в тоннель.

Я обернулась к нему:

— Давление точно на уровне 20.4 кПа?

Дейл проверил нарукавный дисплей:

— Да, именно так.

Мы подняли давление до 20.4 кПа вместо обычных для Артемиды 21 кПа. Почему мы так сделали? Это связано с тем, как работает двойной купол.

Как вы уже знаете, пространство между двумя оболочками заполнено дробленой породой. Но там также есть и воздух, который находится под давлением 20.4 кПа — примерно 90% от обычного давления в Артемиде. Кроме того, пространство между оболочками не едино — оно разделено на сотни равносторонних треугольников со сторонами по два метра. В каждом из этих отсеков находится датчик атмосферного давления.

Итак, снаружи купола — вакуум, между оболочками купола примерно 90% внутригородского давления, а внутри купола 100% артемидянское давление. В случае повреждения наружного купола воздух из поврежденного отсека улетучится в вакуум. В случае повреждения внутренней оболочки воздух из города заполнит поврежденный отсек.