— Что это значит? — спросил император Вей-чена.

— Ваше Величество, — ответил тот, преклонившись перед ним, — это я отрезал во время моего отсутствия.

— Но, — сказал Т’ай-чун, — во время этого отсутствия… я вас все время не спускал с глаз. Вы не двигали ногой или рукой. Вы не имели никакого оружия.

— Вы видели только мое тело, — сказал Вей-чен. — Моя душа ушла. Группа небесных сторожей представила ей связанного дракона. После прочтения приговора о нем и Небесного приказа, предписывавшего мне казнить его, я отрубил ему остро отточенным мечом с двумя лезвиями голову, которая упала из туч на землю.

Император почувствовал удовлетворение, убедившись, насколько его министр был способен. С другой стороны, он чувствовал сожаление, потому что обещал дракону спасти его жизнь. Наконец, он дал приказ повесить голову дракона на базаре, на позорном столбе, отблагодарил Вей-Чена и выслал людей из дворца.

Когда наступил вечер, он был меланхолически настроен. Ночью он плохо спал. Около полуночи обезглавленный дракон предстал пред ним с окровавленной головой в руках.

— Возврати мне жизнь! — кричал он. — Ты обещал мне ее сохранить. Идем, разберем это дело пред судом ада…

Говоря это, он схватил Т’ай-чуна, немого от страха, купавшегося в холодном поту…

Император внезапно пробудился с криком:

— Здесь есть Гуй!..[6] Здесь есть Гуй!..

Затем он упал в бреду… Женщины и евнухи были в ужасе.

Рано утром, как всегда, явились все высшие офицеры. Они ждали долго. Наконец им объявили, что ввиду болезни императора аудиенция отложена на другой день. В то же время императрица призвала всех врачей дворца. Высшие офицеры с нетерпением дожидались их выхода, чтобы расспрашивать их.

— Пульс императора очень повышенный, — сказали врачи. — Он бредит после того, что увидел Гуя. Это опасно! Через семь дней будет видно, выдержит ли он.

Эти слова плохих предвестников произвели большой переполох среди высших офицеров. Немного после Т’ай-чун призвал Сю-макуна, Тзиу-шупао и Уч’эй-кинтея.

— Дорогие друзья! — сказал он с усилием — Я воевал в течение 19-ти лет и никогда никого не боялся. Но этот раз я имею дело с Гуй.

— Будьте спокойны, — ответил Тзин-шупао, — будущей ночью Уч’эй-кинтей и я, мы оба будем вас охранять. Этот Гуй будет большой нахал, если он вотрется…

— Спасибо! — сказал император.

Когда наступил вечер, оба смельчака стали охранять дворец в пышных военных мундирах, один — с палицей, другой — с топором. Они ничего не видели ночью и император отлично отдохнул. На другой день Т’ай-чун поблагодарил двух храбрецов и просил их продолжать служить ему каждую ночь. Но через несколько дней, он сказал им:

— Я не могу быть уверенным, что вы не утомитесь таким образом. Я думаю, что ваших изображений будет достаточно, чтобы меня защитить.

Он приказал написать этих двух верных сановников такими, как они есть: одного с его палицей, другого с его топором. Оба изображения были повешены по обеим сторонам больших ворот дворца. Тишина продолжала царствовать, как будто оба храбреца лично стояли на страже.

Но вот однажды ночью Гуй, должно быть, открыл заднюю дверь во дворце. Это произвело большой шум. Бурно покатились кирпичи, полетела штукатурка и все остальное. Сю-макун предложил императору доверить охрану этой двери Вей-чену. С тех пор она стала так же безопасна, как ворота снаружи. Между тем, несмотря на спокойные ночи, состояние императора ухудшилось. Наконец императрица собрала высших сановников, чтобы узнать их мнение. Император предложил им в наследники своего сына. Затем его умыли, одели и стали ждать конца.

В это время Вей-чен представил императору письмо.

— Берите это, — сказал он ему. — Я имею в аду друга. Он называется Тзой-кю. Он служил раньше вашему отцу. Теперь он офицер в аду. Мы с ним остались в хороших отношениях. Передайте ему это письмо, я думаю, что из дружбы ко мне он найдет способ вернуть вас на землю.

Т’ай-чун взял письмо, опустил его в свой рукав и скончался.

Ему показалось, что он выехал из дворца в карете на большую охоту. Затем, среди чистого поля, его поезд неожиданно остановился. Он бродил один, пешком, среди высокой травы и уже начал беспокоиться, когда голос крикнул ему:

— Идите сюда!..

Т’ай-чун приблизился. Человек на коленях у дороги просил извинения, что заставил его ждать.

— Кто вы такой? — спросил император.

— Я послан судьей первого трибунала, — чтобы вызвать вас на суд по делу дракона, которому вы обещали сохранить жизнь, но он был казнен.

— Как ваше имя? — спросил Т’ай-чун.

— Я был на земле, — ответил тот, — Тзой-кю, на службе у вашего отца. Теперь я связан с адским трибуналом.

— У меня имеется письмо для вас, — сказал Т’ай-чун, совсем успокоенный, — письмо от вашего друга Вей-чена… — и он вытащил письмо из рукава.

Тзой-кю открыл письмо и стал его читать. После всех обычных официальных комплиментов, Вей-чен просил Тзой-кю, именем их старинной дружбы, сделать все возможное в пользу его императора Т’ай-чуна и вернуть его на землю после необходимых объяснений.

— Не беспокойтесь, — сказал Тзой-кю очень любезно, — я знаю, что Вей-чен обезглавил дракона; и за дело! Я думаю, что могу вам обещать теперь, что вы вернетесь на землю.

В это время появилась группа молодых парней в черном, со знаменами. Они обратились к Т’ай-чуну:

— Идемте к Иен-вану, который вас приглашает.

Они пришли в большой город, в город мертвых, как сказано было в семи золотых иероглифах, написанных в вышине над воротами. Т’ай-чун был введен с распущенными знаменами. На улице он был задержан своим отцом Ли-юаном (скинутым им с престола) и своими двумя братьями Киен-ченом и Юэн-чи (убитыми им). Тзой-кю должен был позвать на помощь черного Гуя с длинными зубами, чтобы они оставили пленника.

Наконец пришли в большой дворец, где находились десять присяжных. Десять судей ада вышли ему навстречу и предложили ему пойти вперед в большую залу. Т’ай-чун извинился.

— Я был приведен на суд, чтобы дать отчет, как я могу идти впереди моих судей? — сказал он…

Но судьи так настаивали, что он вынужден был идти впереди их и занять почетное место. Затем судья первого трибунала поднялся с места и приветствовал его.

— Дракон реки Кин принес жалобу на вас. Он утверждает, что вы его убили, вопреки данному вами слову.

— Вот как оно есть, — ответил Т’ай-чун. — Когда я ему обещал спасти жизнь, я не знал, что Небо осудило его на казнь.

Еще больше, мой министр Вей-чен обезглавил его без моего разрешения. Я не могу, по справедливости, быть задержанным, чтобы отвечать за его смерть.

— Мы это отлично сознаем, — сказали десять судей. — Кроме того, мы уже бросили дракона в колесо переселения душ. В то же время, из-за шума, который он наделал здесь, мы должны были вас пригласить на суд, чтобы иметь чистое сердце. Будьте любезны извинить нас, что мы вам доставили эту неприятность. Мы сейчас посмотрим, что про вас написано. Тзой-кю, принесите большую книгу.

Тзой-кю пошел за книгой и открыл ее на нужной странице. Он не был удивлен, когда увидел, что только 13 лет были даны Т’ай-чуну для царства. Он наскоро схватил кисточку и изменил — цифру 1 на цифру 3, получилось 33 года и тогда он отнес книгу судьям.

— Сколько лет царствовали вы? — спросили они Т’ай-чуна.

— Тринадцать лет.

— Итак, — сказали судьи, — вы имеете еще двадцать лет, чтобы жить на земле. Мы вас возвратим туда.

Т’ай-чун поблагодарил их.

Судьи назначили Тзоя и некого Чу, чтобы они его провожали. Перед прощанием Т’ай-чун спросил, хочет ли рок (судьба) хорошего для его семьи.

— Да, — сказали судьи, — для всех, кроме вашей младшей сестры.

— Что я могу вам предложить, чтобы выразить мою благодарность? — спросил Т’ай-чун.

— Нам недостает дынь, — ответили судьи.

— Я вам их пришлю, — сказал император.

Затем простились и Т’ай-чун вышел. Чу следовал за ним с маленьким знаменем, которое служило для проводов душ, а Тзой пошел сзади, чтобы защитить его от нападения.