Когда у Джози в тринадцать лет начались месячные, у них с мамой не было разговора по душам, который бывает между матерью и дочерью в таких случаях. Вместо этого Алекс дала ей книгу со статистикой.

– Каждый раз, когда ты занимаешься сексом, ты можешь забеременеть или не забеременеть, – сказала мама. – Пятьдесят на пятьдесят. Поэтому не нужно обманывать себя, думая, что если только один раз не предохраниться, то шансы будут в твою пользу.

Джози попыталась оттолкнуть Мэтта.

– Мне кажется, нам не следует этого делать, – прошептала она.

– Заниматься сексом?

– Заниматься сексом без… ну, ты понимаешь. Без ничего.

Он разочаровался, Джози поняла это по тому, как на мгновение застыло его лицо. Он вышел из нее, достал свой бумажник и нашел презерватив. Джози взяла его из рук Мэтта, разорвала упаковку, помогла надеть его.

– Когда-нибудь, – начала она, но в этот момент он поцеловал ее, и Джози забыла, что собиралась сказать.

Еще в конце ноября Лейси начала разбрасывать кукурузу на заднем дворе, чтобы помочь оленям перезимовать. Многие из местных жителей не одобряли тех, кто подкармливает оленей зимой, – преимущественно те, чьи сады летом страдали от выживших оленей, – но для Лейси это было своего рода искуплением. Пока Льюис ходит на охоту, она будет делать то немногое, что может восстановить равновесие.

Она надела тяжелые сапоги – на улице было все еще много снега, но уже достаточно потеплело и деревья пустили сок, так что по крайней мере теоретически, весна наступила. Едва выйдя из дома, Лейси почувствовала запас кленового сиропа, который варили соседи, словно кристаллы карамели висели в воздухе. Она отнесла ведро с кормовой кукурузой к качелям на заднем дворе – к деревянной конструкции, где мальчики играли, когда были маленькими, и которую Льюис все никак не соберется разобрать. – Мама.

Лейси обернулась и увидела Питера. Он стоял рядом, глубоко засунув руки в карманы джинсов. На нем была футболка и теплая безрукавка, и ей показалось, что ему должно быть смертельно холодно.

– Привет, дорогой, – сказала она. – Что случилось?

Она могла бы сосчитать на пальцах, сколько раз в последнее время он выходил из своей комнаты, а тем более из дома. Она понимала, что это обычный симптом переходного возраста для подростка – скрыться в своей норе и заниматься какими-то своими делами за закрытой дверью. В случае Питера это был компьютер. Он был постоянно включен – Питер не столько сидел в Интернете, сколько занимался программированием. Как она могла винить его за такое увлечение?

– Ничего. А что ты делаешь?

– То, что я делала всю зиму.

– Правда?

Она посмотрела на него. Питер совершенно не вписывался в картину красивого морозного дня. Его черты были слишком тонкими на фоне далеких скалистых гор за его спиной, а кожа казалась такой же белой, как снег. Он был здесь чужим, и Лейси поняла, что чаще всего, где бы она его не видела, она приходила к тому же выводу.

– Вот, – сказала Лейси, протягивая ведро. – Помогай.

Питер взял ведро и начал сыпать кукурузу полными горстями на землю.

– Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно.

– Это правда, что ты первая пригласила папу на свидание?

Лейси улыбнулась.

– Ну, если бы я его не пригласила, мне пришлось бы ждать его приглашения вечно. У твоего отца много замечательных качеств, но проницательным его не назовешь.

Она познакомилась с Льюисом на демонстрации за право на аборты. Хотя Лейси прекрасно знала, что нет лучшего подарка судьбы, чем ребенок, она была реалисткой – она видела достаточно матерей, которые были либо слишком юными, либо слишком бедными, либо имевшими слишком много проблем, и понимала, что шансов на нормальную жизнь у их детей почти нет. Она пришла с подругой на акцию протеста возле здания администрации штата в Конкорде и стояла на ступеньках с женщинами, которые держали в руках плакаты: «У меня есть право выбора, и я голосую… против абортов? Не делай этого». В тот день она обвела взглядом толпу и заметила, что среди них есть один-единственный мужчина – хорошо одетый, в костюме с галстуком, прямо в самой гуще протестующих. Он показался Лейси удивительным, потому что совершенно не был похож на участника акции протеста.

– Ого, – сказала Лейси, подойдя к нему. – Ну и денек.

– И не говорите.

– Вы бывали здесь раньше? – спросила Лейси.

– Нет, в первый раз, – ответил Льюис.

– Я тоже.

Их разделил поток протестующих, направлявшихся вверх по каменным ступенькам. Из пачки в руках Льюиса выпала страница, но когда Лейси подняла ее, Льюис уже затерялся в толпе. Она поняла, что это титульная страница чего-то, увидев дырочки от скрепок и заголовок, нагонявший сон: «Ассигноваеия общественных образовательных ресурсов в Нью Гемпшире: критический анализ». Но кроме названия, на титуле было указано имя автора. «Льюис Хьютон, факультет экономики, Стерлингский колледж».

Когда она позвонила и сказала Льюису, что титульная страница у нее, он ответил, что она ему не нужна. Он может распечатать другой экземпляр.

– Да, – ответила Лейси, – но я должна вам ее вернуть.

– Зачем?

– Чтобы вы смогли объяснить мне это название за ужином.

И только когда они ели суши в ресторане, Лейси узнала, что причина, по которой Льюис оказался возле здания администрации, не имела ничего общего с абортами – просто у него была назначена встреча с губернатором.

– Но как ты ему сказала? – спросил Питер. – Ну, понимаешь, о том, что он тебе нравится?

– Насколько я помню, я схватила его на третьем свидании и поцеловала. А потом еще раз, уже чтобы заставить его замолчать, потому что он все говорил и говорил о свободной торговле. – Она оглянулась через плечо, и вдруг все эти вопросы обрели смысл. – Питер, – сказала она, и на ее лице появилась улыбка. – Тебе кто-то нравится?

Питеру не нужно было отвечать – его лицо стало пунцовым.

– Я знаю, как ее зовут?

– Нет, – уверенно ответил Питер.

– Что ж, это не имеет значения. – Она взяла Питера под руку. – Господи, как я тебе завидую. Ничто не сравнится с первыми несколькими месяцами, когда думаете только друг о друге Думаю, любовь в любом своем проявлении сказочно прекрасна… но влюбленность… хороша.

– Все не так, – сказал Питер. – То есть, это безответное чувство.

– Я уверена, что она просто нервничает, так же как и ты.

Он поморщился.

– Мам. Она почти не замечает моего существования. Я не… Я не общаюсь с теми, с кем общается она.

Лейси посмотрела на сына.

– Что ж, – сказала она. – Тогда первым делом нужно это изменить.

– Как?

– Найди способ связаться с ней. Возможно, там, где не будет ее друзей. И попытайся показать себя с той стороны, с которой она тебя обычно не видит.

– Например?

– То, что у тебя внутри. – Лейси похлопала Питера по груди. – Если ты расскажешь ей о своих чувствах, думаю, реакция тебя удивит.

Питер опустил голову и поддел ногой снежный сугроб. Потом застенчиво посмотрел на нее.

– Правда?

Лейси кивнула.

– В моем случае это сработало.

– Хорошо, – сказал Питер. – Спасибо.

Она смотрела, как он побрел к дому, а потом ее мысли вернулись к оленям. Лейси придется их кормить, пока не растает снег. Если уж начинаешь о них заботиться, то нужно делать это постоянно, иначе они не выживут.

Они сидели на полу в гостиной почти голые. Джози чувствовала привкус пива в дыхании Мэтта, но ее дыхание, скорее всего, было таким же. Они оба немного выпили у Дрю – не напились, но достаточно захмелели, чтобы казалось, будто руки Мэтта касаются ее тела во всех местах одновременно, чтобы его кожа ожигала ее кожу.

Она купалась в удовольствии в дымке знакомого сценария. Да, Мэтт поцеловал ее – один короткий поцелуй, затем долгий, голодный поцелуй, а его руки в это время занялись застежкой лифчика. Она лениво лежала, распластавшись под ним, словно лакомство, когда он стягивал ее джинсы. Но затем, вместо того чтобы действовать как обычно, Мэтт опять оказался. на ней. Он поцеловал ее так крепко, что стало больно.