Органы слуха обмануть несложно; достаточно надеть наушники. В повседневной жизни оба наших уха воспринимают звуки чуть-чуть по-разному – хотя бы потому, что они «смотрят» в противоположные стороны. Благодаря этому мы подсознательно определяем, откуда идет звук. Программа может воссоздавать эту картину, вычислив, как каждое ухо должно слышать конкретный звук. Такой прием работает безотказно. Вы надеваете наушники, подключенные к компьютеру, и... слева от Вас приглушенный шепот, а где-то сзади – звуки шагов.
Глаза обмануть труднее, тем не менее и зрение моделируется сравнительно легко. В комплект оборудования для создания ВР почти всегда включается специальный шлем с линзами, которые фокусируют каждый глаз на своем крошечном компьютерном дисплее. Датчик, отслеживающий поворот головы, позволяет компьютеру просчитывать, в каком направлении Вы смотрите, затем синтезировать то, что при таком повороте Вы должны увидеть. Повернете голову направо – вид на дисплеях шлема сдвинется правее. Поднимете голову – шлем покажет потолок или небо. Но, увы, нынешние шлемы виртуальной реальности слишком тяжелы, слишком дороги и не дают приемлемого разрешения. К тому же компьютерные системы, управляющие ими, пока что слишком медленны. Если быстро повернуть голову, обзор изменится с ощутимой задержкой. Это сразу же нарушает ориентацию и через короткое время у большинства людей вызывает головные боли. Но есть и обнадеживающий момент. Габариты, скорость, вес и стоимость – как раз те вещи, которые технология, подчиняющаяся закону Мура, исправит уже очень скоро.
Ввести в заблуждение остальные органы чувств куда сложнее, поскольку нет подходящих способов подключить компьютер к носу, языку или поверхности кожи. Что касается осязания, то тут превалирует вполне осуществимая идея: изготовить специальный облегающий костюм с «подкладкой» из миниатюрных датчиков. Они обеспечат обратную связь с устройствами, которые могли бы контактировать со всей поверхностью кожи. Не думаю, что подобные костюмы войдут в моду, но альтернативы им пока нет.
На одном дюйме экрана типичного компьютерного монитора размещается от 72 до 120 мельчайших цветных точек – пикселов (pixels); общее их число колеблется между 300000 и 1 миллионом. По-видимому, изнанка упомянутого костюма будет «соткана» из целого «вороха» сенсорных точек – назовем их «тактилами» (tactels), – каждая из которых сможет надавливать на определенный участок кожи.
При достаточном количестве таких тактилов и тщательном их контроле удастся продублировать практически любое осязательное ощущение. Если множество тактилов будут в унисон надавливать на абсолютно одинаковую глубину, то имитируемая в результате «поверхность» покажется гладкой – как будто Вы прикоснулись к отшлифованной металлической поверхности. Если же они будут надавливать на разную глубину, значения которой распределятся в некоторых пределах случайным образом, Вы почувствуете какую-то шершавую поверхность.
Скорее всего для костюма виртуальной реальности понадобится от 1 до 10 миллионов тактилов (в зависимости от того, сколько уровней глубин требуется отслеживать). Изучение человеческой кожи показывает, что для полноценного костюма виртуальной реальности нужна плотность порядка 100 тактилов на дюйм, а на кончиках пальцев, губах и других чувствительных участках – несколько больше. Но основная часть кожной поверхности на самом деле малочувствительна. Рискну предположить, что 256 тактилов на дюйм хватит даже для самой высококачественной имитации. Кстати, именно столько же цветов каждого пиксела обычно используют на мониторах компьютеров.
Общий объем данных, который придется просчитывать компьютеру, чтобы, скажем так, подавать ощущения в «тактильный костюм», будет в 1 – 10 раз больше того объема, которым манипулируют видеоадаптеры на современных ПК. Это вовсе не много. Уверен, когда появится первый тактильный костюм, персональные компьютеры смогут без проблем управлять им. Вы думаете, это фантастика? Действительно, лучше всего виртуальная реальность описана в так называемой киберпанковой научной фантастике – вроде той, что вышла из-под пера Уильяма Гибсона (William Gibson). Некоторые его персонажи, вместо того чтобы надевать прилегающий к телу костюм, «подключали» кабель от компьютера прямо к центральной нервной системе. Как это сделать «в жизни», ученым еще предстоит решить, но решение это придет гораздо позже, чем информационная магистраль. Кого-то подобные перспективы ужасают, кого-то интригуют. Однако в любом случае вначале такие системы будут оказывать помощь людям с физическими недостатками.
Тема виртуальной реальности (и готовности принять желаемое за действительное) всегда вызывала массу спекуляций, и большая их часть крутится, конечно же, вокруг виртуального секса. Ведь секс стар, как, впрочем, и сама информация. Это недолго – приспособить новую технологию к древнейшему желанию. Вавилонцы оставили нам эротические поэмы на глиняных табличках (клинопись любовных отношений), а тиражирование порнографии было в числе первых применений печатного пресса. Как только видеомагнитофоны превратились в заурядные бытовые приборы, резко увеличился спрос на видеозаписи, отнесенные к разряду X, а сегодня популярны порнографические CD-ROM-диски. Именно услуги сексуальной ориентации привлекают немалую долю подписчиков Internet или таких систем, как French Minitel. И если тут допустимы исторические параллели, проведу ее: на первых порах наибольшим спросом будут пользоваться как раз те документы, которые имеют отношение к виртуальному сексу. Но, как опять же показывает исторический опыт, с развитием рынка для технологии ВР влияние этого фактора ослабеет.
Воображение сохранит ключевую роль во всех новых приложениях. Только воссоздать окружающий мир – этого недостаточно. Великие киноленты потому и стали великими, что не просто отобразили реальные события, но поднялись до уровня их художественного обобщения. Однако пройдет целое десятилетие, пока новаторы масштаба Д.У. Гриффита (D. W. Griffith) и Сергея Эйзенштейна освоят витаскоп и синематограф братьев Люмьер, потом поймут, что движущиеся картинки позволяют делать нечто большее, чем записывать на пленку эпизод из жизни отдельного человека или театральную постановку. Кинематограф был неизведанной, динамичной формой искусства и по сравнению с театром привлекал зрителей совершенно особыми своими качествами. Первопроходцы уловили это и изобрели кино – такое, каким мы знаем его сегодня.
Принесет ли следующее десятилетие Гриффитов и Эйзенштейнов от мультимедиа? Есть все основания полагать, что такие люди уже присматриваются к современной технологии, пытаясь угадать, что она способна делать и что они способны сделать с ней.
Думаю, что эксперименты с мультимедиа на том не закончатся и будут продолжаться еще не одно десятилетие. Поначалу мультимедийные компоненты, которые появятся в документах на информационной магистрали, образуют сплав существующих выразительных средств – и это разумный путь. Но со временем мы начнем создавать новые формы и форматы, которые далеко опередят те, что нам известны сейчас. Экспоненциальный рост вычислительной мощности компьютеров по-прежнему будет содействовать развитию инструментов и открывать все новые возможности, которые и в ту эпоху покажутся весьма туманными и заумными, как и некоторое из того, о чем я здесь рассуждал, представляется нам сегодня. Талант и творчество всегда перекраивают достижения науки и техники самым непредсказуемым образом.
У многих ли есть талант, чтобы стать еще одним Стивеном Спилбергом (Steven Spielberg), Альбертом Эйнштейном или новой Джейн Остин (Jane Austen)? Мы знаем, что, по крайней мере, один такой человек жил на свете, и, может быть, других таких нам уже не встретить. Как это ни печально, но я уверен, что отсутствие денег и инструментов загубило талант и потенциал многих людей. Новые технологии предоставят людям новые средства для самовыражения. Информационная магистраль откроет перед грядущими поколениями гениев невиданные условия для творчества.
