— Денис… Присядь пожалуйста, — хрипло выдохнула, — Я перезвоню. — Выключила телефон.

Но я не реагировал. Ждал ответа.

Мне почему-то показалось, что она сейчас пистолет возьмёт и мне в голову выстрелит, потому что её последние слова я воспринял как выстрел. Выстрел на поражение. В самое сердце.

— Понимаешь… — нервничает, — Анечка… Она…

— Да говорите уже! Чего вы там мямлите!!!

Набирает побольше воздуха, стакан воды залпом выпивает:

— В реанимации она. Инфаркт.

Не помню, как из кабинета выскочил. Не помню, как на третий этаж центра поднялся. Не помню, как кулаками в тяжёлые металлические двери ломился, выкрикивая её имя, раздирая костяшки до крови, пока всё-таки главврач на мои вопли не вышел.

— Успокойтесь! Всех больных мне распугаете! Идёмте!

Немолодой седовласый мужчина повёл меня в личный кабинет. За стол усадил, в шкафчик зачем-то полез, а затем я увидел в его морщинистых руках бутылку со спиртом.

— Залпом. Давай, парень. Потом можно и поговорить.

Я уже больше трёх месяцев не жрал водку. Завязал. Но сейчас, наверно, можно сделать исключение.

— В общем, в реанимации твоя девушка. В тяжёлом состоянии, — Алексей Иванович руки за спиной сложил и к окну отвернулся, глядя на то, как дождевые капли по оконной раме тонкими струйками стекают, — У девушки есть ровно сутки.

— К-как это произошло??

Не верю!!! Ни единому его паршивому слову не верю!!!

Она ведь поправляться начала. Какой к чёрту инфаркт???

У Ани проблемы с ногами были!!!

Что за херня??

— Редкая, врождённая болезнь сердца. Проявляется только с возрастом. В её же случае, девушка много натерпелась, вот и не выдержала… Нянечка Анну на полу нашла. Без сознания. Сегодня утром. Говорит, встать пыталась. Сама. Но на ногах не устояла, на пол упала и сильно головой о металлический бортик кровати ударилась. А потом, видимо шок испытала. Мы делали ей ЭКГ и УЗИ, диагноз подтвердился. Думали, у пациентки ещё будет время… Многие до тридцати-сорока лет с подобным пороком живут. Но это кому как повезёт.

— Она ведь не умрёт? — слабым, потухшим голосом, глотая слёзы, задыхаясь от накатывающей истерики бормочу.

Молчит.

— Не умрёт?? — настойчивей.

— Максимум сутки… Девушку можно попробовать спасти. Но нужен донор. И новое сердце.

— Так чего же вы ждёте???!!! — на крик срываюсь, кулаком по столу со всей дури херачу.

— Всё не так просто. Сейчас подходящего донора нет. Через неделю постараемся найти.

— Вы спятили!

— Пойми же, Денис… Кому-то это сердце нужнее.

Пизд*ц!!

— Вот же вы ублюдок, Алексей Иванович!!!

Ноги в руки, из кабинета выскакиваю, чтобы не сорваться, чтобы не рехнуться от ненависти!!! И не вышвырнуть старого урода в окно.

В реанимацию меня долго не пускали. Лишь к вечеру, когда многие работники разбежались по домам, санитарка сжалилась и одним глазком позволила на Аню взглянуть, потому что я полдня на полу возле двери провалялся, вырывая собственные волосы, мысленно рыдая от свалившегося из ни от куда горя.

Это месть судьбы.

Я точно знаю.

Когда у нас с Нютой начало всё более-менее налаживаться, сука судьба решила снова наказать. Снова сломать! И снова на острые скалы швырнуть.

Даже и минуты не смог спокойно выстоять, глядя на любимую. Хоть приборы жизнеобеспечения работали, но мне казалось, что она не дышит. Бледная. Нет. Не бледная! А синяя. Как безжизненная фарфоровая статуя.

Я лбом к стеклу прислонился и тихонько заплакал.

Не верю!!!

Не верю, что это со мной происходит!!!

Одна беда… другая…

Я знаю, что небеса меня таким образом наказывают. Через дорогих сердцу людей.

— Я спасу тебя, любимая… Спасу! Обязательно! Это я должен быть на твоём месте. Я. Ублюдок, эгоист, тварь. Не ты. Только не ты!

Стукнув кулаками об стену, развернулся и на выход бросился.

Через минуту уже отцу пытался дозвониться.

Он поймёт.

Это единственный шанс.

Я ведь не для себя прошу. А для другого человека. Достойного на счастливую, безболезненную жизнь.

Долго пытался дозвониться. Наконец, минут через двадцать на звонок ответили:

— Денис? Что такое??! Какого дьявола ты названиваешь без передышки??? У меня сейчас важные дебаты! Хочешь мне выборы сорвать, щенок?? Что тебе надо??!!

— Мне нужны деньги.

Хриплый выдох и безразличный ответ:

— Сам заработаешь. Я же сказал, что и копейки больше не дам! Разговор окончен. Выпутывайся сам.

Длинные гудки.

Разговор с отцом одновременно придал мне сил и вспыльчивости. Я, действуя сугубо на эмоциях (потому что больше ничего другого не оставалось), ворвался в кабинет главврача и за грудки эту скотину продажную схватил.

Тряс, душил, пока охранники не вмешались.

— Спасите Аню! Умоляю!!! Спасите! — меня грубо оттаскивают и на стул рядом бросают.

А докторишка за горло хватается. Хрипит, пыхтит, матерится сквозь стиснутые зубы:

— Я же сказал! Нет у нас донора! Я не волшебник!!!

— Она умирает… — с мольбой, теперь уже унижаюсь.

Затем на колени падаю и голову низко-низко опускаю.

Я на всё готов!

Даже языком вылизать его начищенные до зеркального блеска ботинки!

— Встань, Денис! Ты что тут за цирк устроил!!!

— Не уйду пока Аню не спасёте. Я упёртый.

Вздыхает. Очки с огромными лупами с глаз снимает и устало переносицу массирует:

— Бесполезно. Делай что хочешь. Я бы обязательно помог. Правда. Но не в моих это силах. Если только чудо какое не случиться, и кто-то добровольно под нож не ляжет.

— Ублюдок, — рычу, шёпотом, но врач не слышит.

Тогда я на ноги вскакиваю и с абсолютной уверенностью заявляю:

— Моё сердце возьмите! Я готов! Я доброволец!!! Возьмите!!! Я жить без неё не могу! Слышите! Если она умрёт, я с моста прыгну, или под поезд…

— Ты ненормальный. Это незаконно!

— Прошу, умоляю! Я заплачу! Всё отдам! Всё, что у меня есть! Деньги, одежду, тачки (если бы были) и органы! Все к чёрту органы забирайте!!! Иначе я вам жизни не дам!!! Понятно!!!

Ещё один хриплый вздох и холодный ответ:

— Что, настолько сильно любишь?

— Очень люблю. Больше жизни.

— Хорошо. Только тебе придётся подписать необходимые бумаги о согласии. А ещё мы проведём некоторые тесты, чтобы убедиться в вашей совместимости.

После сдачи нескольких анализов, я узнал, что мы с Аней подходим друг другу в конституционном плане. Заполнив все необходимые бумаги, полностью подписал себе смертный приговор. И я не жалел об этом. Ни единой секунды. Какое меня ждёт будущее? Особенно тогда, когда она узнает, кто из неё калеку сделал. А я исправиться хочу. Изменится! Грехи загладить. Поэтому все свои другие органы нуждающимся детям завещал. Надеюсь, там, на небесах, мой поступок оценят. Слова — это пустота. Своими жалкими извинениями я не верну Ане прежнюю красоту. Уж лучше докажу… Докажу то, что я действительно раскаиваюсь.

К позднему вечеру уже всё было готово к операции. Я сидел в её комнате, на кровати и усердно царапал на рваном клочке бумаги свои ущербные извинения. В этом письме я оставил кусочек своей души… Жаль, что у неё даже фотографии моей не останется. Хотя, зачем ей фотография, после того, когда она всю правду узнает? Она меня презирать будет. Возможно. А возможно и ненавидеть станет. Но я пообещал, что ноги ей верну, значит верну. Потому что продал свои другие органы. А деньги любимой завещал. После операции мою девочку сразу же транспортируют за границу. А там… там обязательно врачи найдут способ победить её болезни.

В письме я рассказал всё как есть. Извинился… За эгоизм своей чёртовый, за ложь, которой каждый день малышку кормил. И за то, что ушёл не попрощавшись.

Записку аккуратно сложил. Поцеловал. Немного в руках подержал и на столике оставил. После операции, думаю, найдёт.