Тут же коротенькая вырезка из «Правды» еще 30-х годов. На пожелтевшем, рассыпающемся клочке бумаги с возмущением сообщалось, что гадкие англичане опять посадили бедного Махатму Ганди в тюрьму. Индийский святой и вождь пассивного сопротивления и здесь не сопротивлялся. Но он категорически потребовал только одно – чтобы вместе с ним в камеру посадили его возлюбленную козу, молочком которой он питался. А на полях заметки вопросительный знак красным карандашом.
Генерал-профессор Топтыгин заглянул, что читает Борис, и скептически заметил:
– Откровенно говоря, в освобожденной Индии нужно было бы ставить памятники не Ганди, а этой козе.
Рядом фотоальбом из жизни знаменитого художника-модерниста Пабло Пикассо, хитрого мазилки, который заработал на своей мазне миллионы. На своей роскошной вилле Пикассо, миллионер и коммунистический попутчик, тоже держал любимую козу, которая служила ему в качестве натурщицы. И жила эта натурщица тоже по-модерному: не в хлеву, а в доме художника.
– Это козочка не простая, – пояснил профессор МВД. – Это тайный агент полковника Карпова.
Роясь по полкам, Борис наткнулся на целую коллекцию всяких заумных поэтов, поэтиков и поэтишек, которыми кишело время перед Октябрьской революцией. Началось все с символистов, которые импортировали свои фокусы из Франции. Потом пошли другие фокусники – акмеисты, футуристы, имажинисты и еще целая куча всяких «истов», вроде эмоционалистов, презентистов, люминистов, парнасцев и так далее.
Неподалеку сидел на турецком диване еще одни мозговик из мозгового треста профессора Руднева – генерал медслужбы МВД Быков, веселый человек, на погонах которого тихо поблескивали змейки, обвившиеся вокруг чаши с ядом. Но помимо медицины этот мозговик, оказывается, интересовался также и поэтами. Теперь он присоединился к Борису и похвалил:
– Да, веселенькая компашка. Декадентики. В этой коллекции имелись и такие умники, как биокосмисты, которые называли свою программу «Брызги бестиализма». Были там еще и ничевоки, символически бравшие свое начало, по-видимому, от того самого загадочного Ничто, которое ничтожит. Свой журнал эти ничевоки называли «Собачий ящик». Видимо, в честь того собачьего ящика, в котором собирают и свозят на живодерню бродячих собак. Приложение к этому журналу было до умиления откровенно и называлось оно коротко и ясно: «Сволочь».
– С точки зрения высшей социологии это просто анархисты и нигилисты в литературе, – с сожалением вздохнул доктор Быков. – Есенин и Маяковский тоже вышли из этой среды. Потому они и покончили самоубийством.
– А почему именно? – спросил Борис.
– Ну вот возьмите Есенина. Зачем ему понадобилось жениться на Айседоре Дункан, которая по возрасту годилась ему в матери? И та же самая история с бунтарем Руссо: он выкопал себе возлюбленную почти вдвое старше себя и так ее прямо и называл – мамой!
Тут опять, как справочный автомат, заработал полковник психопатологии Карпов:
– Когда мужчину тянет к женщине старше себя, то это обычно признак эдипова комплекса, то есть сознательное или подсознательное тяготение к кровосмешению с матерью. Мы называем это матерным комплексом. От этого и происходит русская матерная брань. Но этот матерный комплекс является корнем, из которого частенько произрастает целый ряд вторичных психических заболеваний. Отсюда, по-видимому, бунт и алкоголизм Есенина. Бегство от самого себя, бегство в ничто. А жалко, хороший поэт хорошей души – и погиб попусту.
– Н-да, а теперь нам приходится возиться с его сивым Есениным-Вольпиным. Тут уж сразу видно, чем это пахнет. – Доктор Быков потянул носом воздух. – Типичный параноик. Мы посадили его в психиатрическую клинику, а он смотрит в окошко, видит там коров и сразу призывает их бунтовать, конечно в стихах:
Тем временем инструктор агитпропа листал книжку «Распад атома», которая принадлежала перу эмигрантского поэта Георгия Иванова, но была написана в прозе и издана ничтожным тиражом в Париже в частном порядке, как бы для друзей. В числе этих друзей оказался и генерал МВД Быков.
– Лучший поэт белой эмиграции, – похвалил генерал. – «Белой акации ветви душистые…» Когда Борис еще был подростком, он из любопытства лазил по медицинским книгам отца, которые касались жизненной прозы и всяких щекотливых вопросов. Но даже в тех специальных книгах не было таких богомерзких вещей, какие в художественной прозе смаковал поэт Иванов. Неудивительно, что эта книга, граничащая с порнографией, была издана в частном порядке.
Держа в руках этот «Распад атома», Борис спросил:
– При чем здесь распад атома, когда здесь пишется про растление малолетних и труположество?
– Символика, – отвечал генерал-майор– Под этим подразумевается распад атомов в мозгу – и душевные болезни. Среди поэтов это – своего рода профессиональные болезни. Потому философ Демокрит и говорит, что человека в здравом уме он не считает настоящим поэтами. Кстати, у Есенина-Вольпина есть стихи про девочку, убитую в кустах, где тоже попахивает труположеством. А когда мы запрещаем такие вещи печатать, они кричат, что мы зажимаем им «свободу творчества».
Борис поставил «Распад атома» на полку. Рядом стоял сборник поэтов-фуистов под заголовком «Мозговой разжиж». Веселые фуисты, избравшие свое прозвище, видимо, от слова «фу» или «тьфу», этим заголовком сами подтверждали слова генерала о распаде атомов в мозгу, называя это «мозговой разжиж».
Некоторые профессора 13-го отдела носили на погонах значки технической службы МВД – скрещенные топорики, которые брали свое начало от инженерных войск и саперов, но которые в данном случае больше напоминали средневековую инквизицию. А особенно если послушать этих профессоров, как они рассуждают о диалектическом христианстве и ласково поглаживают пистолеты у пояса.
Копаясь в первоисточниках христианства, они цитировали библейские притчи, что дьявол – князь мира сего, что одним он обещает власть, славу и богатство, а другим взамен горе и несчастье. Исходя из этого, они подозревали большинство великих людей, которые добились власти, в шашнях с дьяволом. А другим, гражданам и солдатам, за их счет приходится расхлебывать горе и несчастье.
Например, Ленин добился власти и славы. А сколько миллионов людей заплатило за это своей жизнью? Ведь за границей пишут, что это стоило России 50 миллионов человеческих жизней.
Ну а что Ленин якшался с дьяволом, так уж в этом нет никакого сомнения. Возьмите, например, тех компаньонов Ленина, кто после революции улепетнул за границу и кого не добили во время Великой Чистки. Ведь в эмигрантской печати открыто пишут, что почти все эти революционеры нашли себе приют в этаких мистических эзотерических тайных обществах, членов которых одни называли гуманистами, а другие – сатанистами.
Тут сводная эмигрантская пресса почему-то начинала заикаться и никак не могла объяснить, что это такое. Что это за тайные общества? И что это там за тайна? И что это за гуманизм, который обошелся России в 50 миллионов человеческих жизней?
Но в мозговом тресте профессора Руднева прекрасно знали, что это такое. И даже знали, почему это заикается эмигрантская пресса. Ведь потому во время Великой Чистки и законопатили в Сибирь чуть не половину Союза советских писателей. Так как эти инженеры человеческих душ не выполняли свой гражданский долг и не предупреждали сограждан, в том числе и маленького капитана НКВД Руднева, об опасности со стороны сатаны и антихриста.
Тут советские иезуиты моментально свистнули себе на помощь очередного хитроумного еврея – апостола экзистенциализма Кьеркегора, горбатого философа, который уверял, что в наше время дьявол обитает в печатной краске. Потому-де все эти бумагомаратели, чернильные души, и заикаются, когда доходит дело до правды насчет товарища сатаны.
