Самое забавное, что кэп категорически не допускал к горну остальных трубачей из оркестра, какая-то личная примета у него.

В этот раз надобности в швартовых партиях не было. Просто снялись с якоря и потопали на юг, к границе с Турцией. На этот раз стрелять должны прямо из-под носа у натовцев.

Мимо Крыма шли забавно. Куча яхт с молодняком, пацанами и девчонками, не меньше сотни, провожали нашу эскадру веселой и бодрой толпой. Какая-то всесоюзная регата, а тут наши корабли подвернулись. И ветер попутный, так что бодренько так лодочки летели. А командир КУГа приказал снизить скорость до восьми — десяти узлов, чтобы не опережать спортсменов, не дай бог какая яхтенка сдуру под форштевень сунется. Боцман с замом по строевой голоса сорвали, отгоняя в матюгальник очумевших от свежего ветра и соленых брызг сорванцов. Совершенно не понимают, что даже десять узлов — это почти девятнадцать километров в час, а наш пароход весит двенадцать с небольшим тысяч тонн, хер его остановишь, пройдет через красивую парусную скорлупку и не заметит.

Около остальных кораблей крутились так же, забавно смотрелось со стороны. А вот «рулям» и вахтенным офицерам я не завидую, наверняка взопрели. Так-то небольшое рысканье особо не страшно. Просто «класс не тот». А тут чуть рыскнешь и задавишь какого пионера.

Со стороны берега все это безобразие снимали наши телевизионщики, установившие аппаратуру на большом катере, похоже, команды из Москвы или Киева, а со стороны моря над эскадрой висело два вертолета. И какой-то разукрашенный красным и синим гидроплан мельтешил кругами и спиралями, то отлетая, то возвращаясь. Ну да, у него скорость-то приличная, зависать как вертолеты не может. Мне вот интересно, куда эти вертушки на заправку присядут? Берега здесь наши, румыны союзники, до Турции далековато для таких стрекоз. Наверняка западнее какой-нибудь пароход есть, с вертолеткой. И с хорошим набором антенн для межконтинентальной и спутниковой связи. Свободная пресса, ну и шпионы, как водится.

Через десять миль регата отвалила в сторону полуострова, и боцманяра уселся прямиком на кнехт, наплевав на свои собственные запреты. Вытер ладонью пот на лысине и яростно нацепил фуражку, после чего ушел, зло размахивая матюгальником, который сел у него полчаса назад.

— Интересно, по телеку покажут? — Тимка вывернул колесика старого бинокля на максимум, провожая яхты взглядом.

— Не знаю. Чего ты там углядел, никак не оторвешься? — Я попробовал отобрать бинокль у Назаркулова, но тот вцепился в него как тот карасина с БЧ-5 в спасательный круг.

— Отстань. Там такие комсомолочки, что закачаешься! — Тимка оттолкнул меня локтем, не возвращая бинокля.

— И как ты это разлядел? Они в гидрокостюмах и в спасательных жилетах. Ничего не видать, ни сиськи, ни письки. Как вообще их в такую погоду выпустили? — Я отодвинулся и чуть не столкнулся с кап-разом особистом.

— Вольно. — Кап-раз глянул на уходящую регату в гораздо более мощный бинокль, восемнадцатикратник. — Это минимум кандидаты в мастера спорта, готовятся к международным соревнованиям. Собственно, это еще раз доказывает, что никакие регалии не связаны со здравым смыслом, прикольно им показалось около наших бортов пошалить. А выпустили… не забывай, стармос, у нас гласность и перестройка. Страна все активнее участвует в международных мероприятиях, в том числе и спортивных.

— Жалко будет арткрейсера, когда их на иголки пустят. Красивые корабли, — я сменил тему, поглядел в отобранный-таки у Тимки восьмикратник на «Ушаков», который шел впереди. Терпеть не могу разговоры про перестройку и гласность, пока для СССР от этого одни убытки. Одно хорошо, из Афгана с честью и победоносно вышли. Но это не Горбачева заслуга, а армии.

— Не порежут, стармос. По крайне мере, не скоро порежут. Их на модернизацию ставить будут, повесят АК-630 и несколько «Ос», посрезают «ведюхи», торпедные аппараты, только башни главного калибра оставят. Будут ракетовозами, здесь, на ЧФ. Хотя ракетовозы из сухогрузов гораздо полезнее. Никто на них не обратит внимания, а десяток старых теплоходов по рекам Союза будут таскать около тысячи крылатых ракет большой дальности с тактическими ядерными боеголовками. А то натовцы решили, что нас на хромой козе объехать можно с договором по РСМД. Себе морские «томагавки» оставили, а нам пришлось убирать всю нашу сухопутную технику из Европы. — Кап-раз зло усмехнулся. — И никакого нарушения договора, даже если натовцы обнаружат одного из «оборотней». Про морское базирование речи в этом договоре вообще нет. Снова паритет. Уже паритет. — Тут кап-раз оглянулся на меня и Тимку. — Так, бойцы, особо про это не болтать, ясно? Это уже не тайна, но все едино, информация не для всех.

— Так точно, товарищ капитан первого ранга, — отрапортовал Тимка, а я просто вытянулся, подтверждая понятый приказ.

— Ладно, пойду я. Староват я для такого ветерка, свежо больно. — И особист исчез с глаз.

— Тим, Жменя, что вам особист рассказал? — Убрав ветошь и щетки в ящик, к нам подошли молодые бойцы из нашей батареи.

— Что это была подготовка к международным соревнованиям. Ну, парусные яхты. И что наши нашли способ ответить НАТО по крылатым ракетам морского базирования, — ответил я и повернулся к Тимке. — Пошли в погреб, там сколько, у около трех сотен осталось консервацию снять? Чего терять время? Только Инокентьева позовем, а то комбат нам башку открутит.

— Пойдем, — кивнул Назаркулов и поймал пробегавшего мимо матроса за рукав. — Яцко, мухой найди старшину команды и передай, что мы со Жменевым начинаем работы в погребе. Ясно?

— Так точно, — вытянулся матросик и припустил в сторону тамбура.

— Так, я к дежу по погребам. Заберу ключи и сниму с сигналки. За тобой ветошь и бензин, Жмень. — Тимка тоже потопал вниз. А я озадачил молодого и полез в башню. Не хватало еще мне таскать тряпки и канистры, караси для этого есть.

Спустившись вниз, я забрал у буркнувшего про дедовщину бойца мешок с ветошью и канистру с Б-70.

— Не, Леха, это не дедовщина. Это даже не ее отголоски. Я край дедовщины на ТОФе зацепил, ты уж мне поверь. Сейчас просто нормальная служба, тем более на королевском флоте. Ни тебе сушеного или консервированного картофана, увольнительные в больших городах. Цивилизация. Даже дельфины есть. Да еще таких важных друзей матроса как девушек ты видишь не только по телевизору или на экране кинотеатра. Вживую видишь, и даже порой за сиську можешь подержаться. Так как девушки здесь водятся. И много. А на северах и ТОФе только тюлени и чайки. И волки воют около базы. Здесь даже бачки для пищевых отходов нормальные. — Я усмехнулся, вспомнив свареную из нержавейки бадью литров на сто, которую надо было снизу, из посудомойки, поднять по крутому трапу наверх и протащить по узким коридорам эсминца да выхода. И потом полкилометра тащить по пирсу, до грузовика из свинарника. У нее даже руки были согнуты просто из пластины, приходилось ветошью обматывать, чтобы пальцы не резало. Руки бы оторвать тому, кто ее заказал, и тому, кто ее на корабль принял.

— Понял, чудо мудово? — Я открыл броняху погреба и включил освещение. — Свободен, боец!

Уже поднимая канистру, заметил, что молодой прыгает по трапу через две балясины.

— Боец, отставить! Вниз, Жигарев, бегом! — рявкнул я, опуская на палубу канистру.

Карась дернулся было наверху. Как будто хотел сбежать, но решил не рисковать, и правильно. В этом случае короткой тренировкой он бы не отделался.

— Ну? Сколько раз тебе вдалбливать, что это не гражданка и не мамкин подъезд? Или, как там у вас в Питере? Парадное? Пузо втяни! — Я коротко ткнул кулаком в живот молодому. Не сильно, так, для антуражу. — Гляди сюда. Это — наклонный трап! А это — проем люка. И этот проем рассчитывают на моряка, который наступает на каждую балясину. А так, такими прыжками, ты движешься в нерасчетной траектории. И можешь, а скорее всего, когда-нибудь обязательно впишешься своей тупой карасиной башкой в край проема. И рухнешь вниз, ладно если просто на палубу, а можешь и на боевых товарищей. И пять-шесть человек не успеют по тревоге на боевые посты, не успеют привести в боевую готовность оружие и технику. И кусок корабля окажется безоружен. Ты понял это? Здесь флот, здесь мы на первой линии. Даже погранцы, и те за нами. Запомни. За тобой твои папка и мамка, сестренка. Невесту не упоминаю, ни одна девушка матроса не дождется, биохимия. Да, я знаю, что тебе твоя подруга пишет. И как ты ее любишь… если ты ее так любишь — у тебя один-единственный способ ее удержать, и другой сложно придумать. Ты должен заслужить отпуск, приехать домой, трахнуть свою Светочку и заделать ей ребенка. Вот в этом случае она тебя точно дождется, можешь не сомневаться. Правда, для этого ты должен будешь не убиться раньше времени на трапе, а потому — бегом вверх, наступая на каждую балясину. Потом бегом вниз, так же наступая на каждую балясину. Десять повторов! Товсь! Вперед, время пошло!