Рейф прижался губами к нежной коже под подбородком, чувствуя ток крови и шелест сбившегося дыхания. Поддерживая ее одной рукой под спину, он начал расстегивать маленькие пуговицы у ворота рубашки.

Губы его следовали за рукой, лаская постепенно обнажавшееся тело, все ниже и ниже. Представив, что эта ночь та самая, далекая, желанная, Рейф испытывал давно забытое чувство сладости греха, воспринимая каждый изгиб ее тела так, как воспринимает юность, — с ощущением непостижимой сладости и тайны. Коснувшись губами ложбинки между двух полукружий, Рейф почувствовал, что Мегги вздрогнула и стала беспокойно поглаживать его спину пальцами.

Шесть перламутровых пуговичек на груди были расстегнуты, и чтобы открыть взгляду остальное, Рейф взялся за подол рубашки, но, приподняв его до середины бедра, остановился. Что-то несправедливое было в том, что одетый мужчина ласкает нагую женщину, словно демонстрируя ей свое превосходство. Меньше всего ему хотелось, чтобы Марго почувствовала себя униженной.

Соскользнув с кровати, он быстро разделся. Вернувшись к ней, заметил, что она приоткрыла затуманенные глаза, отыскивая его взглядом. При свете свечи лицо ее с высокими скулами было прекрасным, но тень страха все еще витала на нем.

— Я не оставлю тебя, Марго, — сказал он тихо. — Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь, и ни минутой дольше.

Рейф слукавил, едва ли он смог бы остановиться, прикажи она сделать это сейчас.

На сей раз Марго обняла Рейфа первой, обвив сильными и тонкими руками обнаженный торс. Затем потянулась губами к его губам. Рейф знал, что этой ночью любимая едва ли будет много говорить и ему предстоит самому догадываться о том, чего она хочет.

Во время глубокого головокружительного поцелуя Рейф поднял рубашку, обнажив соблазнительные окружности. Тонкая ткань сбилась у плеч, поскольку ни он, ни она не могли разъединить объятий на те несколько секунд, которых хватило бы, чтобы стянуть рубашку через голову.

Наконец Рейф решился. Рубашка упала на пол. Окинув подругу взглядом, Рейф не мог сдержать восхищенного вздоха. Какой дурак сказал, что все женщины одинаковы! Для него Марго олицетворяла ту самую загадку женского существа, что больше всего возбуждает мужчину.

— Ты красивая… Именно такой я тебя и представлял, — проговорил Рейф с дрожью в голосе.

Марго смущенно улыбнулась, стыдливо уткнувшись лицом в его плечо, как, наверное, сделала бы невеста, и пробормотала:

— Приятно… сознавать, что у нас все только начинается…

Дыхание ее щекотало Рейфу шею.

— Мало сказать приятно, грандиозно… Рейф гладил ее волосы, пропуская сквозь пальцы роскошные пряди.

— Волшебно.

Марго изогнулась ему навстречу, набухшие соски упирались Рейфу в грудь. Тягучая истома охватила его тело, оно заныло от желания, которое становилось почти нестерпимым…

Мгновение он балансировал между страстью и долгом. Быть может, она уже готова…

Нет. Еще нет. Самые необузданные мечты, мучившие все эти годы, были плодом его желания, но сегодня все только для нее. О себе надо думать уже во вторую очередь.

Справившись с собой, Рейф уложил ее на подушки. Марго была гибкой, словно ивовый прутик, как та восемнадцатилетняя девочка. Наверное, знаменательным было то, что ночью она решила оставить свое упрямое стремление к независимости ради мягкой женственности.

Следы сегодняшней драмы, грубые рубцы и кровоподтеки портили совершенное тело. Инстинктивно он тронул губами лиловый след на руке и только потом вспомнил, что должен быть осторожнее.

— Тебе не больно?

— Нет. — Она впилась пальцами в его спину. — О нет…

Ободренный, Рейф отметил губами каждый жестокий след на ее коже, снимая боль влажным языком с ее плеч, локтей, бедра, груди… Дыхание любимой, все более учащенное, звучало в его ушах как самая сладкая музыка, поощрение к дальнейшим ласкам.

Потом Рейф положил руки на ее грудь, ощутив ладонями, как сладко набухают они под его пальцами, опустил лицо в ложбинку между ними. Сердце ее билось у него под щекой. Страшно представить: это сердце могло навек умолкнуть.

Стараясь прогнать эту невыносимую мысль, Рейф наклонился над ней и стал целовать ее полную грудь. Марго выгнулась дугой ему навстречу, и он почувствовал, как напряглись соски у него во рту.

Бедра ее беспокойно задвигались, Рейф опустил руки вниз и стал гладить нежную мякоть живота.

Целуя горячий живот, Рейф бережно попробовал раздвинуть ее колени, но ноги конвульсивно сжались.

Почувствовав ее страх, Рейф сказал нежно:

— Доверься мне, Марго. Я не сделаю тебе больно. У Марго вырвался долгий стон. С видимым усилием она заставила себя расслабиться.

Поглаживая ее ноги, пока они не стали податливыми, Рейф в том же ритме целовал ей живот и грудь. К тому времени, как он прикоснулся к области, где смыкаются бедра и живот, она буквально излучала желание. Рейф пропустил пальцы сквозь мягкие завитки, лаская увлажненное лоно.

Марго застонала, бедра ее конвульсивно сжались, вдавливаясь в его ладонь. Ногти больно впились ему в спину.

— Уже? — хрипло пробормотала она.

— Скоро, моя хорошая, скоро.

Рейф продолжал ласкать пульсирующую под его пальцами плоть, пока не понял, что она уже достигла пика. Тогда, дрожа от желания, он медленно вошел в нее, и тело ее сомкнулось вокруг него плотно, благодарно… Все, как в мечтах, и даже лучше. Понимая, что сам уже на грани, Рейф помедлил. Мир вокруг рушился, существовали только она и он в ней.

Марго ожидала, что в первый раз все пройдет не так гладко, ведь тела их еще не привыкли друг к другу, но она ошиблась. Они, казалось, были созданы друг для друга, и она почувствовала удовлетворение, которого никогда не знала раньше.

— Спокойнее, — выдохнул Рейф.

Плечи Рейфа, широкие и мускулистые, тускло блестели в свете свечи. На нем было столько же шрамов и царапин, как на Мегги, и она не могла не восхищаться храбростью, с которой он защищал презираемую им женщину.

Да, Рейф великолепен, само совершенство, воплощенная мужская стать. Марго понимала, какую высокую цену заплатит за минуты теперешнего счастья, но об этом предпочитала не думать. Она хотела обладать любимым полностью и, сжав руки у него на талии, притянула Рейфа к себе, чтобы полнее почувствовать тяжесть его сильного тела.

Штормовые тучи стали сгущаться над ними, как только Рейф приехал в Париж, и вот сейчас разразилась буря. Неистовой силы вихрь охватил ее, пронесся сквозь, развеял все страхи, все сомнения. Каждая клеточка ее просветлела, залучилась. Со стоном она прижалась к нему так, будто он действительно был единственной опорой, способной противостоять грозе.

Туман постепенно рассеялся, но тело продолжало конвульсивно сжиматься. Не сразу Марго осознала, что он еще оставался твердым внутри нее. Пробежавшись пальцами по его взмокшей спине, она спросила:

— Ты не…

— Не волнуйся за меня, — поспешил ответить Рейф, — ночь еще впереди.

И хотя это было не правдой, Марго даже не подумала спорить. Ей было хорошо и легко с Рейфом. С ним она чувствовала себя в безопасности.

Но желание не покидало Марго. Рейф понимал ее тело лучше, чем она сама, и снова начал двигаться в ней. Его толчки, вначале едва различимые, вызвали бурю страсти. Марго стала двигаться в ритм, и, по мере того как возрастал темп, любовники все больше зажигали друг друга. Они слились в одно существо, исполненное жаром желания.

Марго яростно откидывала голову, словно помогая раскачивать тело, пульсирующее с упрямой силой. То, что было до этого, оказалось просто прелюдией, легким аперитивом, разбудившим неизбывный, глубинный голод их тел. Охватившая Марго стихия не была похожа на ветер, ее сжигал огонь, поглощающий в жаре все: страх, гордость, здравый смысл, ненависть, обиды… Она сама превратилась в источник бешеного жара. На вершине блаженства, не в силах сдержать слов, прошептала человеку, который дарил ей такое нечеловеческое наслаждение:

— Я люблю тебя.