Голова была занята мыслями о предстоящих поисках волконскоита. Он уже не раз принимался ругать себя за выступление на совещании. Получилось, что напросился на новое место, опорочив при этом товарища. А ведь хотелось просто сказать о необходимости улучшения работ. Каждому присутствующему на совещании было ясно, что поиски волконскоита велись из рук вон плохо. Кто-то же должен был заявить это вслух. Но где уверенность, что у него получится лучше, чем у Мерзлякова? А что если месторождения волконскоита этим летом так и не будут найдены? Возможно, потребуется дополнительный год полевых работ… Согласится ли на это Ухтинский… И как обычно случалось у Андрея, гнетущие мысли сменились у него твердой уверенностью в успехе. И на заседании вел себя совершенно правильно. Если бы не выступил, то просто смалодушничал бы и теперь презирал бы себя за «дипломатическую» трусость.

За мыслями не заметил, как въехали в деревню, завернули в проулок и остановились у дома с темными окнами.

— Здесь квартируют геологи, — произнес молчавший всю дорогу кучер, сделав ударение на предпоследнем слоге непривычного слова.

Не успел пассажир соскочить с телеги, как она рванулась и загрохотала по засохшей дороге.

Андрей еле схватил свой мешок. Удивленный неожиданной прытью лошади, Волошин подошел к крепким тесовым воротам и постучался.

Встретила ночного гостя пожилая женщина в шали, накинутой прямо на длинную ночную рубашку. Узнав, кто приезжий, она зажгла керосиновую лампу и начала было хлопотать об ужине. Но Волошин категорически отказался от еды и спросил о квартирантах.

— А они тебя, милый, только завтра ждут. Лида ушла к фельдшерице ночевать, а парень на сеновале спит. Каждое утро его вилами промеж стрех бужу. Лихой он на спанье, — тихо засмеявшись, ответила хозяйка.

Проснулся Андрей, когда в окне еле брезжил синеватый предутренний свет. Стараясь не шуметь, сполз с высоких полатей. Долго возился около дверей, отыскивая многочисленные засовы и крючки. Выйдя в крытый со всех сторон двор, разыскал калитку и попал через нее на большой огород. Умылся ледяной колодезной водой, вышел по еле приметной тропинке в поле и направился к речке.

Перейдя речку вброд, он медленно зашагал вдоль обрывистого берега по сырой от утренней росы траве. Склон во многих местах был изрыт разведочными канавами и штольнями. Волошин переходил от одной ямы к другой, внимательно всматривался в породу. Его мучил вопрос — с чего начать? Сейчас ему предстоит первая встреча с работниками партии.

Они, конечно, ждут от нового начальника каких-то решительных действий. А ему пока нечего предложить. Многое еще нужно взвесить и проверить здесь на месте, прежде чем можно будет решить вопрос о методике работ.

Раздумывая, Волошин незаметно прошел километра три. Давно уже за холмами скрылась деревня, солнце начало припекать. За поворотом показался мостик в виде бревна, переброшенного с одного берега на другой. Держась за перила, сделанные из тонкой и гладкой жерди, Волошин перешел на правый берег и напрямик, через бугор, зашагал к деревне.

Первый разговор с молодым инженером-геологом Вишняковой и коллектором Трехиным оказался трудным. Не очень-то приветливо встретили они нового руководителя. Вишнякова сразу же заявила, что она согласна с мнением Мерзлякова о бесполезности дальнейших поисков волконскоита. Более того, она категорически настаивала на откомандировании ее из партии. Трехин старался отмалчиваться, но было видно, что и он не разделяет оптимизма Волошина. Нелегко пришлось Андрею. В первый день так ни о чем и не договорились, — решили дополнительно все обдумать и взвесить.

Андрей постарался сразу же включить всех в напряженную работу. После ознакомления с делами составил план работ. Вставали вместе с солнцем. Такая перестройка трудно давалась Трехину, которого приходилось будить общими усилиями. С поля возвращались поздно вечером и сразу же разбирали собранные за день образцы, делали записи и оформляли документы. Дня через три после первой встречи собрались поговорить снова.

И на этот раз разговор вначале не клеился. Не обращая внимания на пассивность собеседников, Волошин стал откровенно делиться своими мыслями и сомнениями. Как-то незаметно разговорились и остальные, а через полчаса они словно переродились — каждый горячо и настойчиво отстаивал свои предложения. Андрей понял, что лед тронулся и теперь можно по-настоящему взяться за работу.

После долгих и жарких споров решили искать волконскоит двумя способами.

Первый заключался в следующем. Из всех естественных обнажений и горных выработок следует отобрать пробы пород. В спектральной лаборатории в каждой пробе определят количество хрома — основной составной части волконскоита. Данные таких исследований нужно будет нанести на план и посмотреть, в каком направлении количество хрома в породах увеличивается. В этом направлении и продолжить поиски крупных залежей при помощи (разведочных шурфов и канав. При этом договорились отбирать пробы не только на участке, где работы велись до сих пор, но и в соседних районах. Детали этого способа были разработаны Волошиным.

Второй метод предложила Вишнякова. Наблюдая за прожилками волконскоита в породах, она заметила, что они всегда встречаются в крупнозернистом песчанике или конгломерате. Эти породы состояли из наклонных слоев, которые могли возникнуть только в руслах древних речек. Возникала мысль: если волконскоит приурочен к речным потокам прошлого, то не зависит ли величина залежей от размеров таких потоков? Если высказанное предположение справедливо, нужно искать крупные русла древних рек, что не так уж трудно, так как все мелкие потоки, соединяясь друг с другом, в конце концов превращаются в многоводные артерии. Следуя за отложениями небольших речек с бедными залежами волконскоита, можно добраться и до крупных месторождений.

Прослеживать древние потоки Вишнякова предложила так. В каждом пункте, где будет встречена наклонная слоистость, нужно сделать замеры ориентировки косых слоев. Геологам уже давно известно, что образующиеся в речных руслах косые слои всегда наклонены по течению. Определив таким способом преобладающее направление наклонов косых слоев во многих местах, можно будет довольно легко установить, куда текли ручейки и речки двести миллионов лет тому назад, и в конце-концов отыскать самую крупную реку, в которую все небольшие потоки впадали.

Откровенный обмен мнениями не пропал даром — все работали дружно и с огоньком. Быстро собрали пробы и отослали в лабораторию. Хуже дело обстояло с прослеживанием древних русел. Многие десятки замеров ориентировки косых слоев, которые требовалось делать в каждом пункте, отнимали уйму времени, и эта часть работы грозила затянуться. А хотелось закончить ее ко времени получения результатов спектральных анализов, которые обещали сделать очень быстро.

Неожиданно пришла помощь со стороны. Местный школьный кружок геологов-следопытов под звучным названием «Алмаз» предложил свои услуги. В связи с проведением областного молодежного геологического похода в районе возникло несколько таких кружков. Все они назывались «Алмазами» и имели порядковый номер. Отряд «Алмаз-7», который обратился в разведочную партию, состоял из двенадцати ребят и девчат — учащихся 6–8 классов. Это оказалось как нельзя кстати. Дюжина любознательных и пытливых помощников — не шуточное дело!

Вишнякова за один день научила юных следопытов замерять ориентировку наклонных слоев в обнажениях. Работа стала подвигаться утроенными темпами и была закончена за несколько дней до получения анализов.

Вишнякова, обрабатывавшая данные полевых наблюдений, ежедневно наносила полученные ею результаты на свою карту, которую никому не показывала, несмотря на настойчивые просьбы Волошина и Трехина. «Вот кончим всю работу с замерами, тогда и покажу», — отговаривалась она. По приподнятому настроению девушки Андрей догадывался, что у нее получается что-то интересное, и терпеливо ждал, когда она откроет тайну.

Но вот изучение следов древних рек закончилось. Вечером после ужина Вишнякова пригласила своих товарищей к рабочему столу, где уже была разостлана какая-то схема, вычерченная ею. Волошин пригляделся повнимательнее и понял, что перед ним карта древних потоков.