В свои двадцать один я познала одну простую истину — без денег ты никто. Мой отец на пару с матерью стали пешками в ресторанном бизнесе, который с каждым годом набирал обороты, и в один миг, благодаря юрким и предприимчивым менеджерам, оказался заложенным. Мой брат и я, крепко державшиеся за кошелёк отца, остались пожинать плоды банкротства.

— Ай-й-й! — вскрикнула от сильного потока горячей воды и выбралась из ванны, на ходу прикрывая распаренное тело полотенцем. Я остановилась напротив запотевшего зеркала, но не стала рассматривать собственное отражение. Было противно смотреть на жалкую себя и вспоминать времена, когда было иначе. Когда я была счастлива.

— Замолчи-и-и-и! — простонала и схватилась за голову, желая, чтобы мысленный поток самобичевания прекратил терзать изнутри, — Хвати-и-и-и-т!

Но, конечно же, волшебной палочки или, хотя бы, волшебной таблетки не изобрели, и собственные мысли продолжали колотить мои внутренности. Однако я знала, как противостоять агонии, иначе бы сошла с ума ещё в подростковые годы, плача от нехватки верных подруг и переизбытка кобелей-возлюбленных.

В моей косметичке всегда в наличии чёрная тушь, малиновый тинт и плоская коробочка, как я её называла, анти — стресс. Присев на мокрые края ванной, открыла коробочку и достала железную пластинку, указательным пальчиком проверяя остроту. Я не любила слишком острые бритвенные лезвия: они скользили как расплавленное масло по хлебу и доставляли лишь поверхностный дискомфорт. Всего лишь дискомфорт, несоизмеримый по пороговой боли с моим мозговым штурмом.

Я поморщилась от резкой и глубокой боли в области внутренней части бедра, заставляя все эмоции переключиться на физическую боль. Тоненькая полоска мигом окрасилась в алый цвет, концентрируя на себе всё внимание. Щипало и саднило дико, но это не могло стереть улыбки с моего лица. Лихорадка отступила, даже пот пробился на лбу и быстро скатился по виску.

Наконец-то.

Уж лучше я буду тратиться на лезвия и пластыри, нежели пичкать себе антидепрессантами и остаток жизни проводить в психбольницах.

«Никки, расскажите о своих проблемах!», — говорили психотерапевты.

«Да какие у тебя могут быть проблемы?»— смеялись «подруги», рассматривая золотую кредитку в моих руках.

— Никаких проблем, — пробормотала я, покидая ванную комнату, и направилась в гардеробную в поисках лучшего наряда на этот вечер.

Старательно не обращала внимания на кучу коробок под ногами и прочего хлама, которые в ближайшую неделю было необходимо заполнить вещами и выставить за дверь дома. Уж лучше я, с гордо поднятой головой изображу перед соседями переезд, нежели меня на виду у всех «сливок» общества выставят вон.

Ну, уж нет, я необязательно соберу вещи завтра, а сейчас время выбора сногсшибательного наряда и внутренний настрой на очарование. Всё для вас, Эрик Финч, — мой преподаватель по любимейшей культурологии, мой первый секс-гуру и, пожалуй, моя первая любовь. Если на кого и приходилось рассчитывать в этом мире, то только на Эрика, даже несмотря на его нескончаемое: «Между нами всё кончено, Никки! Забудь мой ватсап, ради всего святого!» Но вот беда, во мне не было ничего святого, как и в нём не было ни малейшего намёка на благодетель.

Финч реально мог оказать финансовую помощь или подключить свои связи, поэтому я наплевала на гордость и, полностью собравшись, перед выходом заставила себя посмотреть в зеркало. Тёмно-бардовое приталенное платье отлично подчёркивало подтянутое тело, а чёрно-смольные волосы, забранные в конский хвост, открывали идеально очерченные ключицы и длинную шею. Я никогда не отличалась скромностью, зная о своих безупречных внешних данных, и сейчас, всматриваясь в отражение, была уверена в своей неотразимости. Последний штрих — малиновый тинт, увлажняющий полные губы, и я с полной уверенностью в себе и неуверенностью в Эрике вышла из дома.

Белая ауди всегда радовала мои глаза своей породой и изысканностью. Могла ночи напролёт исследовать все дороги Лондона на своей любимой машинке, да что говорить, я не жалела для неё ни цента. Моя отрада, незаменимый спутник и, как в шутку называла, верный Хатико поджидал на автомобильной стоянке каждый день. Каждый день, но не сегодня.

Я, по своему обыкновению, направилась на парковку, но вовремя вспомнила, в какой жестокой реальности существую — любимая ауди ушла в руки неизвестному любителю автомобилей, а в моём дырявом кошельке оказались несколько тысяч долларов.

Попыталась вызвать такси, но мобильное приложение, ловко переведя километры в доллары, убедило воспользоваться общественным транспортом. Чёрт бы побрал эти автобусы.

Как по заказу автомобиль, не такой идеальный, как моя малышка, поравнялся со мной и громко засигналил. Пришлось остановиться и выжидающе скрестить руки, пока сосед вальяжно открывал дверцу машины и манил своей обольстительной улыбкой.

Нет, Дэйв, со мной этот трюк не пройдёт, как ни старайся.

— Красотка, тебя подвести?

— Спасибо, но я жду такси.

— Где твоя машинка?

— В ремонте.

Молодой человек возвёл свои золотистые глаза к тёмному небу:

— Кажется, сейчас пойдёт сильный дождь. Но не бойся, Никки, я укрою тебя от всех невзгод.

С сожалением проследила за взглядом соседа и поморщилась. Автобус сам по себе — вариант не лучший, а в купе с ужасной погодой — отстойный вариант.

— Запрыгивай, — не унимался Дэйв, шире раскрывая дверцу.

— Запрыгиваю, — не сдержалась от кокетливого взгляда, который настолько приелся ко мне, что стал будничным в компании с мужчинами, и добавила, — В машину.

Дэйв рассмеялся:

— О большем могу только мечтать.

Я удобнее устроилась на кожаном кресле и продиктовала адрес своего места назначения. Университетский Колледж Лондона, — одно из лучших учебных заведений Великобритании, в котором получила степень бакалавра бизнес-администрирования. Конечно же, моей любимой дисциплиной во всей предусмотренной программе была культурология. Что уж лукавить, Эрик Финч отлично знал своей «предмет» и умел находить подход ко всем студенткам университета.

— Та-а-а-а-к, — протянул молодой человек, отрывая меня от созерцания заоконных пейзажей, — Как твои дела?

— Всё просто замечательно, — с притворной улыбкой посмотрела на соседа, — Ты же всё знаешь, Дэйв.

— Я просто хотел начать разговор…

— Ты просто испортил мне настроение, — парировала я и вовремя прикусила язык, заметив за окном начавшийся дождь. Лучшая стратегия в компании с неприятным собеседником — создать тишину, но парень явно соскучился по моему обществу.

— Мы давно не виделись и не разговаривали по душам…

Мысленно фыркнула. Он серьёзно? Разговоры по душам? С ним?

— …до меня доходят всего-то слухи.

— Например?

— Мистер Стаффорд обанкротился, а Шейн сидит за изнасилование.

Чёрт возьми, а это больно. Одно дело мысленно угнетать себя, другое — слышать от постороннего человека страшную правду.

— Мой отец испытывает временные трудности, — любезно поправила, не обращая внимания на приподнятые уголки губ соседа, — А моего брата подставили и сейчас он под следствием. Чувствуешь разницу, Дэйв?

— Как скажешь, я вообще не хотел поднимать эту тему.

— Отлично, тогда включи музыку или на худой конец радио.

Его забавляла ситуация, меня же буквально начинало выворачивать от противного смеха. Будучи в нетрезвом состоянии мне компания соседа казалось идеальной: смешно шутит и говорит всякий бред, — чем не идеален для пьяных посиделок шумной компании? Однако как же Дэйв угнетал на трезвую голову.

— Знаешь, Никки, а я мог бы тебе помочь, — не дал дослушать музыкальную композицию, привлекая к себе внимание. Уже хотела поинтересоваться, что за «помощь» он может мне предложить, но его горячая ладонь, прижавшаяся к моей оголённой коленке, была красноречивее всяких слов.

— Мне прекрасно известно, что твоя ауди продана, как и продан твой дом, — ладонь медленно, но настойчиво продвинулась вверх по внутренней части бедра, вызывая лишь одно чувство — отвращение, — Перестань храбриться, и позволь помочь.