Мужчина берёт меня на руки, и я чувствую, что мою голову нехило так тянет назад. С ощутимым усилием выравниваю голову и медленно оглядываюсь. Ничего так обстановочка: лаконично, футуристично, экранчики всякие, окнище в полстены, мебель гнутая из полированного металла. На столе планшет валяется из прозрачного стекла со светящимися оранжевыми символами. Это я в будущее, видать, попал? И то хлеб! Закинул бы меня голос в средневековье какое, вообще жесть тогда. Ни сортиров нормальных, ни медицины, про лечение зубов как вспомнишь, так вздрогнешь, церковь воинственная с инквизициями всякими! Так, попробую всё-таки на руку глянуть. Если тихонечко, ме-едленно поднести к лицу… вот, получилось, послушалась рука! Нет, у взрослых таких рук не бывает, пальчики пухленькие, ноготки розовые. Значит я ребёнок, а не «Гулливер в стране великанов»! Но про «мою маленькую» вопрос открытым остался. Как проверить-то? Вот ведь засада… о, придумал! Начинаю дрыгать ногами и кряхтеть. Есть контакт! Мужчина наклоняется и из-под дивана достаёт металлический горшок — ну самого обычного вида, у моих пацанов в прошлой жизни такой же был, только пластиковый, а не из нержавейки. Так, штаны долой, и сажают меня на железного друга, голову ме-едленно опускаем и…
Оппа! А там ЕГО и нет! Мужского, то есть, достоинства! Б……ТЬ! С…ка! А-а-а-а-а! Вот это смена граничного условия, б…ть, это просто подло! А в туалет-то на самом деле захотелось, так дела делаем, хм-м, ощущения странные, непохожие… да блин! Конечно, непохожие, платформа то другая! Эх-х-х… Ну, выхода-то всё едино нет, будем привыкать к этой!..
Так, дело сделано, меня несут в ванную, наверное. Точняк! О, зеркало! Так-так, смотрим на себя… Мелкая как мелкая, на вид около года, пробую улыбочку, о, ямочки на щёчках образовались! Зубов во рту штук восемь. Волос пока маловато, и цвет такой странный, красноватый будто. Глаза зелёные, нет, ЗЕЛЕНЮЩИЕ, как малахит! Вот меня помыли, надели обратно штанцы, и понесли обратно. Смотрим по сторонам, просторно, окон много, техника стоит всякая, а это, наверное, телевизор! Нихрена-се, на глаз, метра два диагональ! С боков столбики метра по полтора с сеточками на внешней стороне, колоночки, наверное. Всё выключенное стоит, красными индикаторами подмигивает.
Вернулись туда же, откуда пришли, мужчина меня на диван посадил, с двух сторон подушками подпёр, сунул в руку какую-то хрень с ручкой, я её тряхнул, а она запиликала, запереливалась огоньками внутри. Ба, да это погремуха! Та-ак, посмотрим на неё внимательнее. Ну, что сказать, ничего особенного: из прозрачного пластика, шарик с ещё одним шариком внутри, тот второй со встроенными светодиодами, ручка тоже из пластика только мягкого на ощупь. Ну и всё. Тут справа раздался звук «псссссс». Смотрю, а там кусок стены так медленно двигается, и проем, в который мы зашли, закрывает… закрыл. А на стене справа загорелся зелёный кружок сантиметров десяти в диаметре, причём сам кружок будто в воздухе висит, стены не касаясь. Ого, похоже, что голограмма!
Тут я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Так, поворачиваем голову медленно налево. Ух ты, какой котищ-ще! Голова больше моей, здоровенный, в холке сантиметров шестьдесят! Толстые длинные лапы, метровый хвост трубой, и только кончик туда-сюда загибается. Стоит на диване рядом и глазами своими зелёными смотрит на меня, внима-ательно так.
Мужчина за стол сел, и говорит: — Что, Барсик, Женька проснулась, и ты тут как тут, на посту, охранять? Кот на мужчину посмотрел, встал на подушку передними лапами и сложился в клубок так, что его голова прямо под моей рукой оказалась. Я руку протянул и пальцы в шерсть запустил… а шёрстка мягкая, я его за ухом почесал своими маленькими пальчиками, на щёку спустился, кот аж голову запрокинул, замурчал, будто движок. Я на мужчину смотрю — а он к столу боком повернулся, рукой под столом что-то нажал, и перед ним здоровенная голограмма загорелась метр на полтора где-то. Он на руки перчатки надел с когтями металлическими на кончиках пальцев и как начал в голограмме шерудить: то тыкает куда-то слева, то сразу двумя руками водит туда-сюда, то в саму голограмму руки запустит с пальцами растопыренными, будто держит что-то, и крутит ладонями, будто поворачивает. Ба, да это кульман такой, видать! Во круть, мне бы в прошлой жизни такой!
Мужчине на вид лет тридцать, волосы светлые, глаза голубые, одет во что-то вроде полукомбинезона из светлой ткани с карманами на бёдрах и белую футболку с большой синей надписью «АLC „LOKI EI-14“ TAS NAVY» на левой стороне. На ногах мягкие на вид, короткие мокасины из белого материала. Я его так минут двадцать разглядывал. В конце концов, он не выдержал, вылез из-за стола, прошёл сквозь голограмму, подошел ко мне и говорит: — Что же ты, доченька, смотришь на папку так, будто в первый раз увидела! — и улыбается. Я ему улыбку возвращаю, он ближе ко мне наклоняется… и меня накрывает любовью, нежностью и какой-то радостью вперемешку с восторгом! Блин, чего это меня так накрыло-то? Вроде не чувствовал ничего такого только что?! Мужчина целует меня в лоб и возвращается за стол. Вместе с ним ушли и чувства! О, как! Так это ЕГО чувства были! Вот и второй бонус проявился, я теперь эмпат, нет, эмпатка, прикольненько!
— Может, мультики включить? — говорит «папка» и нажимает что-то на столе. У меня над головой зажужжало, щёлкнуло, и прямо передо мной, метрах в двух, в воздухе появилась объёмная картинка, в ней на голубом фоне были группами разбросаны какие-то иконки, в углу горели цифры «11:03:2355 10:22». Ого, с датой определились… фигасе, 24 век! Иконки подписаны разными аббревиатурами типа «СПиКРК по 1УО», попробуй, пойми. Вот появился курсор, он навёлся на иконку с изображением папочки для бумаг, подписанную как «разное», промелькнуло подряд несколько окошек… и вуаля, появилась картинка с рыкающим львом! Разъехалась на весь «экран», и… нет, ну не может быть! «Том и Джерри»! Держите меня семеро! Стоило умереть, чтобы в новой жизни снова смотреть эти мультики! Ой, ха-ха-ха, не могу, мляяять! Ладно уж, посмотрим!
Прошло два часа
Что-то меня донимает, какой-то дискомфорт. Блин, да я есть хочу! А этот «папочка» упёрся в свой кульман, и как будто нет меня! Та-ак, надо как-то привлечь его внимание, может, поорать? Ладно, попробую: — Аааэээаооооооо! Оооооооааааа! Ваааа!
Вижу, есть эффект, поворачивается и смотрит на меня: — Ты чего, доча?
Я внимательно смотрю в ответ и, глядя ему в глаза, издаю звук: — Оооаааа.
«Папка» хлопает себя ладонью по лбу и восклицает: — Ты же, наверное, голодная у меня! От я болван! Со своей работой про тебя и забыл! — вскакивает со стула, быстро подходит к проёму, хлопает ладонью по зелёному кружку, дверь с шипением открывается, и он скрывается где-то в доме. Слышно ещё одно шипение, потом что-то брякает, звякает, гудит… все стихло. Послышались приближающиеся шаги, вернулся. В руках у него стеклянная тарелка с чем-то кашеобразным внутри. Он берёт стул, садится напротив меня и приступает к процессу моего кормления. Хм, а вкусная штука эта «каша», овощное пюре с мясным паштетом. Я наворачиваю за обе щёки, любуясь на физиономию отца. Он, как всякий любящий родитель, сопровождает каждую ложку, открывая и закрывая собственный рот, и смотреть на это мне становится всё сложнее. Ой, не могу больше, ща заржу как лошадь! В итоге я поперхнулся и, смешивая кашель и смех, кхеркал аж до слёз, чем довёл отца до приступа настоящей паники. Но всё проходит, прошло и это. Папка смотался на кухню (ну, а где ещё он взял это всё?) и принёс мне поилку с обалденно вкусным компотом. Попив компотику, мы продолжили каждый свои дела: я просмотр мультиков, а папка — работу на кульмане.
