Особенностью обряда было шествие девушек и молодух с «кукушкой» по деревне. Во время обхода девушки собирали с каждого жителя по яичку или деньги для своей трапезы. Шествие сопровождалось песнями:

В некоторых местностях шествие с «кукушкой» напоминало похоронную процессию. При этом гроб с «кукушкой» несли задворками, чтобы не встретить односельчан. Во главе процессии шла девушка с крышкой от гроба на голове, за ней следовала другая, изображая священника и заунывно исполняя молитвы. Две участницы несли на плечах палку с привязанным к ней полотенцами гробом.

Шествие направлялось в лес, в поле, к реке или на кладбище, где «кукушку» «крестили» или «хоронили». При «крещении» на куклу вешали один или несколько крестиков, трижды совершая над ней крестное знамение и окуная в воду. При этом для «кукушки» выбирали «кума» и «куму» — мальчика и девочку, после чего девушки сами кумились с «кукушкой».

При «похоронах кукушки» в лесу или на ржаном поле отыскивали укромное место, выкапывали там ямку, устилали ее красивыми лоскутками и затем закапывали «кукушку» с «отпеванием». Ряженная «священником» девушка читала молитвы, а остальные пели специальные песни:

В Орловской губернии гроб с «кукушкой» зарывали около ограды кладбища, где обычно хоронили нечистых покойников, или в чьем-нибудь огороде. В некоторых местах «кукушку» просто бросали в реку.

Время и место проведения обряда, а также саму «кукушку» девушки тщательно скрывали от всех жителей деревни, особенно от парней, которые старались найти и разорить куклу. В Орловской губернии, наоборот, «кукушку» не прятали: здесь ее разорение парнями было частью обрядовых действ и совершалось после кумления девушек.

Через некоторое время, в день раскумления, девушки отправлялись «смотреть кукушку». Ее снимали с дерева, выкапывали из земли, разряжали, что было знаком завершения кумовских отношений участниц обряда. Раскумление сопровождалось специальными приговорами или песнями:

Оставшуюся от куклы «кукушки» траву оставляли на дереве, закапывали в землю или уносили домой к старшей из женщин для сохранения. В некоторых местах березовую ветку, служившую основой «кукушки», гроб и одежду куклы сохраняли до следующего года. Девушки разбирали для себя лишь ленточки и другие украшения, снятые при разорении «кукушки».

Траву «кукушкины слезки» нередко употребляли как магическое средство для обеспечения хороших отношений между супругами: для этого жена поила мужа настоем корня травы. По корню «кукушкиных слезок» гадали о поле будущего ребенка: если при выкапывании попадался длинный корень, считали, что родится мальчик, а если округлой формы, то — девочка. Молодые женщины также пили отвар этого корня со словами: «Кокушка, уроди мне сынушку-дочушку».

Обряд «крещения» или «похорон кукушки», с одной стороны, был связан с земледельческим циклом, о чем свидетельствует сам тип ритуала, соотносимый с проводами-«похоронами» календарных символов плодородия в виде антропоморфных изображений из растительного материала, а также аграрная тематика обрядовых песен, включающих мотивы получения урожая и призывы дождя. С другой стороны, обряд с «кукушкой» был связан с социовозрастными группами девушек и молодых женщин, которые являлись потенциальными матерями. По мнению исследователей, в образе «кукушки», подобно троицкой березке, воплощалось женское божество, наделяющее продуцирующей силой тех, кто во время обряда вступил с нею в родственные — «кумовские» — отношения.

Как в обряде, так и в народных поверьях обычно звучит тема одиночества кукушки. Некоторые легенды сообщают, что она лишилась своего мужа во время всемирного потопа: кукуш невзлюбил свою жену и покинул ее. Оттого, что у кукушки нет пары, в некоторых местах, например в Калужской губернии, верили, что она спаривается с соловьем. В Курской губернии это объясняли тем, что у кукушки нет мужа, а у соловья — жены.

Одиночество и несчастная судьба кукушки связывались в народных представлениях также с отсутствием у нее своего гнезда. Согласно легенде, Богородица или Господь лишили кукушку гнезда в наказание за то, что своим кукованием она выдала Божью Матерь с младенцем Иисусом их преследователям, или за то, что она нарушила запрет работать на Благовещенье. У русских говорили: «За то кукушка без гнезда, что в Благовещенье его завила». Наказана она и тем, что потеряла и детей, и с тех пор весь век кукует — плачет. Вот как об этом рассказывается в при-ангарской легенде:

«Сказано, так уж и связано. На Благовешшенье видь никакая птица гнезда не вьет и никакая девица косы не плетет. Однава кукушка здумала вить сибе гнездо, а было это день Благовешшенье. Бог на нее за это разгневалса и сказал: «Будь ты проклята до веку! Плачь ты день и ночь и не имей своево гнезда!» Вот с той-то поры кукушка не имеет гнезда, а все по чужим гнездам кладет свои яйцы. День и ночь она плачет и кокует всю весну и все лето, докуль не созреет в поле ячмень. Как ячмень поспеет, тогда кукушка подавится ячменным зернышком и замолчит до будущей весны»

С кукованием кукушки в народной культуре связано множество представлений. Некоторые из них проясняют приписывание этой птице брачных отношений с соловьем. Почти повсеместно у восточных славян прекращение кукования связывалось с Петровым днем. По приметам русских, соловей, как и кукушка, заканчивает петь к тому же сроку. Согласно поверьям, пение этих птиц ограничивается временем созревания ячменя, а их умолка-ние объясняется тем, что кукушка или соловей наелись зерна и «подавились» колоском или зернышком.

В Полесье и на Украине широко бытуют представления о том, что в Петров день кукушка перестает куковать потому, что «давится» сыром, сырником, вареником или галушкой. В этих поверьях нашел отражение обычай разговления сырными продуктами по окончании Петровского поста. В некоторых местах этот обычай так и называется «давить зозулю вареником».

В Калужской губернии с продолжением кукования после этого срока связывалась примета о том, что грозит неурожайный год.

В Полесье бытует поверье, что сразу после окончания кукования кукушка прячется от птиц, которые ее преследуют и бьют за то, что она сама не высиживала птенцов, а подкинула их, свои яйца, в чужие гнезда. Замолкание кукушки объясняется также тем, что к этому времени у птиц вылупляются птенцы, среди которых обнаруживаются кукушкины дети, поэтому ей приходится скрываться от расплаты и летать молча.

Прилет кукушки и ее кукование приурочивались обычно к Благовещенью, Чистому четвергу, Пасхе, за две недели до Юрьева дня, к Николе Вешнему. В Полесье существовал обычай на Благовещенье, когда прилетает кукушка, печь зозульку — фирку кукушки из теста.

В крестьянском сознании мифологизировалось не только завершение кукования птицы, но и ее прилет и первое кукование: с ними в народной традиции связывался целый ряд примет и поверий, в некоторых из которых опять-таки прослеживается соединение образов кукушки и соловья. Так, в Воронежской губернии считалось, что услышать соловья раньше кукушки — к счастливому лету, а наоборот — к несчастливому. Ранний прилет и кукование, когда лес еще не покрылся листвой, у украинцев предвещали плохой год, у восточных славян повсеместно — неурожайное лето, а в некоторых местах — болезни и мор скота. У русских несвоевременное появление птицы сулило даже неудачу ворам в их делах. В Вологодской губернии приметой неурожая было кукование кукушки весной близ жилья. У русских в Карелии кукование на Благовещенье считалось плохим предвестием. Здесь в день первого кукования старались не сажать огородные растения, полагая, что от этого не будет прока. В Симбирской же губернии, напротив, в день первого кукования приступали к посеву льна.