Разглядываю своё отражение в металлической солонке, которая стоит как раз напротив меня.

— Никогда, — альфа говорит тихо и жёстко.

— Что? — непонимающе смотрю на него. — Что ты сейчас сказал?

— Никогда, — он снова повторяет это.

— Что никогда? — не понимаю, что он имеет в виду.

— Метка.

— Что метка? — сердце учащает ход. Чувствую себя идиотом, движения замедляются.

— Метка никогда не сойдёт, — он произносит фразу полностью.

— Что?! Что?! Нет! Это неправда. Она сойдёт, конечно, сойдёт. У неистинных всегда сходит, — вскакиваю со своего стула, хватаю альфу за руку. — Скажи, что ты пошутил! — смотрю ему прямо в глаза. — Джеймс, скажи, что ты просто жестоко пошутил! Джей, что ты молчишь?! Скажи, что пошутил!

Альфа молча смотрел на меня с жёстким выражением лица. Отступаю на пару шагов, хватаюсь обеими руками за голову, мечусь из стороны в сторону.

— Нет, нет, это неправда! Это не может быть правдой! Нет, нет!

Джеймс всё так же сидел и внимательно наблюдал за мной. Не могу быть рядом с ним, с этим злым и жестоким человеком. Выбегаю из дома, как есть — в футболке и брюках, с босыми ногами.

Бегу через лес, не замечаю ничего вокруг — ни холода, ни боли от иголок под ногами. Останавливаюсь только тогда, когда мой путь преграждает река. Тяжело дышу. Смотрю вдаль. Слёзы так и рвутся наружу. Не могу сдержаться. Слёзы бегут из глаз — рыдаю, закрываю лицо ладонями и падаю на колени на травянистый берег реки.

Не знаю, сколько я проплакал. В голове не осталось никаких мыслей. Прислоняюсь к стволу дерева, поджимаю ноги под себя и смотрю на воду.

Я никак не отреагировал, когда услышал шорох шагов. Джеймс подошёл ко мне и укутал пледом, он опустился передо мной на колени, взял в свои ладони мои ступни, согревая их своим теплом.

— Совсем ледяные. Замёрз?

Альфа заглянул мне в лицо, отворачиваюсь от него, он ещё немного погрел в своих ладонях мои ноги, а потом надел на них шерстяные носки и обул в ботинки.

— Уйди, — не выдерживаю его присутствия.

Джеймс на это лишь вздыхает и отходит от меня на несколько шагов. Присаживается на корточки рядом с осиной, которая стоит напротив того дерева, к которому прижался я, прислоняясь к нему.

Сидим напротив друг друга и молчим. Альфа кидает в воду веточки, камешки, шишки, в общем, всё, что под руку попадётся. Сначала я вообще в его сторону не смотрел, а сейчас поглядываю украдкой, так чтобы он этого не заметил.

Вот он — мой Истинный. И кто?! Джеймс Уилсон?! Мы же с ним абсолютно разные люди, ничего общего, мы с ним из разных миров. Он очень богат, не знает отказа, всегда всё получал, в следствии чего очень эгоистичен. Я же рос в нужде и нищете, в том мире, который Джеймсу никогда не понять.

Перевожу взгляд на свои руки — на запястьях появились синяки, невольно вспоминаю события прошлого дня. Альфа не бил меня, в отличие от прошлого раза, но всё равно от этого не легче.

— Я… — с трудом могу говорить, голос кажется хриплым, губы пересохли. — Я мечтал встретить Истинного. Мечтал, что он будет меня оберегать, защищать и никогда, — слезы снова рвались наружу, — никогда не причинил бы мне боли, — я всё-таки не выдержал и снова расплакался.

Джеймс молчал до тех пор, пока у меня не закончилась истерика, и тоже начал говорить:

— Когда я первый раз тебя увидел, это было в школе, у тебя тогда был такой потерянный и напуганный вид. Сразу было заметно, что ты не из наших, твой внешний вид об этом отчётливо говорил. На тебе тогда был надет нелепый пиджак, который явно был тебе велик, и ты так отчаянно прижимал к себе свою уже тогда потёртую сумку. Отец всегда говорил, что от таких, как ты, надо держаться подальше, потому что бедные всегда хотят использовать нас только для того, чтобы получить наши деньги, — Джеймс немного помолчал, опять кидая в воду какую-то веточку. — Но я всё равно глаз от тебя не мог оторвать, ты как будто весь светился изнутри. И ты был такой красивый, я до этого и после никогда больше не видел таких красивых омег, как ты. Мне бы уже тогда задуматься, что что-то не так, но я совсем не думал об этом. У тебя тогда ещё не было течек, и я не знал, что ты мой Истинный.

Я поднял глаза на альфу и встретился с его, но тут же отвёл взгляд в сторону, а Джеймс продолжил говорить.

— Я думал, что ты сразу заинтересуешься мной, ведь уже тогда я был в центре внимания не только омег, но и всех в нашей школе, но ты упорно меня не замечал. Прилежно учился, часто ходил в библиотеку, но на меня не обращал внимания. Меня это очень злило, и тогда я стал тебя задирать. А потом у тебя начались течки, и я совсем голову потерял, думал только о тебе, и даже тогда я ещё не понимал что со мной. Я тебя хотел до безумия, мечтал впиться зубами в твою шею и оставить на тебе свой запах. Я тогда учиться нормально не мог. Отец ремнём бил. Это был единственный раз в жизни, когда он поднял на меня руку. Он часто мне говорит, что парни-омеги выродки и недостойны жить.

— И что теперь? Из-за того, что у тебя проблемы с отцом, должен страдать я? — наконец и я начал говорить.

— Нет, нет, это всё в прошлом, — альфа кинулся в мою сторону, падая на колени передо мной, чуть отодвигаюсь от него. — Крис, я так перед тобой виноват. Прости меня. Я сказал отцу, что мой истинный омега — парень, а он сказал, что лишит меня наследства, если я вступлю с тобой в брак.

— Я помню, ты рассказывал об этом, — вяло произношу.

— Но нам теперь нечего его бояться. Контрольный пакет акций принадлежит мне.

— Нам? С чего ты взял, что я буду с тобой? Ты мне не нужен ни с деньгами, ни без них, — удивлённо смотрю на Джеймса.

— Крис, ты же мечтал встретить истинного.

— Да, мечтал, но я мечтал о том, что он защитит меня от тебя! — как можно жёстко произношу.

— Пойдём в дом, хватит сидеть на холодной земле. Там и поговорим.

Джеймс встаёт и протягивает мне руку, игнорирую её, самостоятельно поднимаюсь. Меня чуть ведёт, я спотыкаюсь, альфа тут же меня подхватывает.

— Убери свои руки, — отталкиваю мужчину от себя.

Направляемся в сторону дома. Иду слегка покачиваясь, слабость во всём теле, метка пульсирует болью. Интересно, так будет всегда?

— Поставь мне метку, тебе сразу станет легче, — альфа идёт рядом со мной.

Перевожу удивлённый взгляд на альфу.

— Ты серьёзно думаешь, что я по доброй воле поставлю тебе ответную метку?

— Да, думаю. Даже если не хочешь по доброй воле, так природа всё равно возьмёт своё. Тебе тяжело будет. Моя метка будет болеть, пока ты не поставишь мне ответную.

— Значит, я буду мучиться, но метку тебе всё равно не поставлю. Насколько я знаю, ты тоже будешь мучиться.

— Да, буду, но ты будешь сильнее, потому что не хочешь признать, что мы пара.

— Как обычно, — пожимаю плечами, — мне достаётся всё самое интересное. И где в жизни справедливость?!

Оставшуюся часть дороги мы идём молча и очень медленно: слабость и боль в области поясницы сказывались. Сегодня утром, когда выбегал из дома, даже не чувствовал, что у меня что-то болит кроме укуса, но, видимо, этой пробежкой я растревожил растянутые мышцы.

С горем пополам доходим до дома. Внутри тепло и уютно. Разуваюсь, прохожу и опускаюсь на диван. Хочется прилечь и уснуть.

Джеймс подошёл ко мне и опустился рядом со мной на колени. Молча снял с меня шерстяные носки и надел мягкие, плюшевые тапочки. В них стало ещё теплее. На улице я и не замечал, как сильно замёрз.

— Так-то лучше.

Джей удовлетворённо качнул головой и отошёл от меня, а я сильнее укутался в плед, с которым пришёл с улицы, и пока не хотел с ним расставаться.

Слышу хлопок двери. Оборачиваюсь — Джеймс вышел на улицу. Тем лучше. Не хочу, чтобы он был рядом ни сейчас, ни когда-либо вообще. Веки сами собой смыкаются, совсем меня вымотали события этого дня.

Кажется, я ненадолго задремал, потому что вздрогнул, когда опять хлопнула входная дверь. Джеймс вернулся. Он прошёл к камину и стал его растапливать. Хорошо, что в мою сторону он даже не смотрел. В камине весело затрещал огонь, ещё больше согревая меня. С ногами забираюсь на диван и, удобно устроившись в подушках, смотрю на пламя.