Дороги Украины отличаются от дорог Белоруссии тем, что тянутся по бескрайним степям, ныряя в неглубокие балки и проходя мимо небольших лесочков, а то и рощиц. По одной из таких дорог, загребая пыль уставшими ногами неспешно брела колонна пленных. Дорога была второстепенной, поэтому немцы не часто докучали ей поднятой от колес и гусениц пылью. Солнце немилосердно палило над головой, до вечера и привала было еще далеко, а многие уже брели на исходе сил. Есть давали только вечером, да и то только то, что оставалось после ужина конвоиров – а оставалось немного. На брошенные в толпу обьедки пленные бросались как очумевшие, сталкиваясь, вырывая жалкие обьедки друг у друга, вызывая смех у конвоиров. Только сейчас солнце высоко, до привала еще идти и идти и каждый стремился дойти – все знали что ждет упавшего и не сумевшего подняться… Охраны было немного – всадников с винтовками на коленях было всего шестеро, да десять пехотинцев, идущих по бокам колонны. Но этого хватало: все видели, как группа пленных попыталась бежать, в приблизившийся к дороге лесок была расстреляна спокойно, как в тире – даже конным не пришлось гоняться за убегающими. Конечно, если бы все кинулись на немцев, то смогли бы задавить их количеством, но большинство усталые и равнодушные ко всему, тупо шли по дороге. Кроме того в колонне были немецкие прислужники: на привалах и ночлегах они держались вместе, а после привалов докладывали немцам о подозрительных разговорах и бойцах или командирах, что то затевающих. Общались с немцами при помощи жестов – да трудно ли показать убегающего… Им и еды немцы давали больше, чтобы они могли дольше идти и дальше следить и закладывать… Колонна в 160 пленных: с момента ее формирования было 190, понуро брела по дороге, не ожидая от дальнейшего ничего хорошего, не обращая внимания на лесок, к которому они приближались… Идущие не сразу и заметили, как конвоиры стали падать на землю один за другим - только когда стали ржать лощади, потерявшие седоков, а наездники стали с шумом падать на землю, колонна остановилась и стала разглядывать мертвые тела. Впрочем, кто то быстро сообразил и рванулся к убитым; кто - то за оружием, а кто - то полез в ранцы за едой. Тот, кто выхватывал из ранцев еду и жадно запихивал ее в рот – а это были в основном прислужники, тоже стали падать на землю. Кто - то из прислужников рванулся к винтовкам, чтобы было чем защитить себя от ставших вдруг свободными пленных, но все, кто направили стволы на пленных, подали убитыми. Такое зрелище привело в чувство многих, тем не менее все стояли не смея двинуться – а вдруг и им прилетит невидимая, но такая реальная смерть. С разных мест в казалось безмолвной и пустынной степи поднялись фигуры в невиданных одеждах, полностью скрывавших их на земле, с странным оружием в руках. Впереди, с обоих обочин поднимались такие же фигуры… Одна из них, самая близкая крикнула:
– Спецназ СССР. Никому не стрелять ! Быстро, бегом к опушке рощи ! Колонна пришла в движение: еще не веря в освобождение сначала медленно, затем все быстрее пленные стали перемещаться в рощу. Где то далеко впереди раздалась стрельба: заухали гранатные взрывы, затрещали пулеметные очереди и стрельба затихла также, как и началась… Добравшиеся до рощи пленные получили новый приказ – бросить оружие и разбиться на двадцатки. Нашлись командиры, которые занялись разделением на группы в двадцать человек. К ним подходил старший, который всеми командовал, отводил группу глубже в лес и возвращался за новой группой. Среди пленных началось волнение:
- Куда уводят ?– раздались выкрики. – Если кто то боится, или не хочет – может остаться здесь – негромко ответил командир. – Отойдите в сторонку – он показал рукой в сторону - и не мешайте другим. Очень быстро почти все были уведены, осталось пять человек, явно выделявшихся на фоне пленных своим здоровьем. Командир с презрением глянул на них и поднял автомат…
Я собрал всех участвующих в операции освобождения бойцов и перебросил их в фильтрпункт, где уже во всю шла проверка пленных с целью выявления пособников фашистам и вернулся за заслоном, который и разгромил встречную колонну, чтобы она не мешала основной операции. Теперь, нагруженный трофеями, заслон втянулся в лесок с другой стороны. Собрал их и прыгнул, с помощью ноутбука, прямо на базу. Очередная операция по освобождению пленных прошла без потерь. Пока не было даже раненых… На базе пришлось расширять фильтрпункт – в него уже не помещались освобождаемые нами пленные, хотя время нахождения в нем я сократил до одного дня – помыться, покушать и отдохнуть, а затем еще голодные, уставшие, не набравшиеся сил желающие остаться в подразделении распределялись по специальностям и умениям и набирали вес и форму уже в процессе подготовки. Тем более я активно помогал стажерам в приобретении навыков, умений и необходимого здоровья. Желающих служить в рядах Красной Армии становилось все меньше… Общий численный состав активных бойцов подразделения приближался к полноценному батальону, не считая технарей, танкистов, артиллеристов, водителей автомашин, охраны периметра базы и связистов с медиками. По ходу увеличения численности подразделения мне приходилось осваивать и административные умения. Честно говоря, я даже не ожидал, что мое подразделение так быстро начнет расти в количестве. Главное, чтобы не в ущерб качеству. Но пока, слава богу, справлялся… Правда возникающие проблемы, пока, приходилось решать не до их возникновения, а после, но решить эти проблемы можно, только набрав необходимый обьем практических знаний и умений управления и прогнозирования… Одну из возникших проблем – мягкотелость Артема я решил, а сегодня вечером придется решать еще одну – не менее важную…
После ужина я собрал на берегу озера весь наличный женский коллектив. Десятки пар настороженных глаз смотрели с тревогой и ожиданием – для чего нас собрали; что еще выкинет наш непредсказуемый командир… Вон как Кравцову – раз и отправил к родне под немца и не пожалел !
– Милые девушки и женщины – ласково начал я, желая добиться раскрепощенности в общении, но получил совсем противоположное: все напряглись: мягко стелет – жестко спать… Хочу обсудить с вами один вопрос, который меня, как командира сильно волнует… Это ваше поведение во внеслужебное время. - Товарищ командир – наше поведение в внеслужебное время это личное и никто не может нам указывать, как нам себя вести, если только мы не нарушаем закона. Это право дано каждом гражданину СССР согласно Конституции ! – дерзко выдала самая красивая девушка нашего подразделения Ирина Кудрявцева. Наверное таким все позволено в нашей жизни…, а может и в этой тоже, тем более что и профессия у нее самая благородная – врач. Правда пока еще стажер, но тем не менее… Видя мое молчание одобрительно зашептались и другие. Вот это и есть проблема…
- А скажи мне Кудрявцева – у тебя есть родственники в Белоруссии или на Украине ? – вкрадчиво поинтересовался я. Гонор у Кудрявцевой куда то пропал. – Нет товарищ командир, нету. – Очень жаль, что нет и очень жаль что нам придется расстаться с такой красавицей и таким врачом, но с первой же партией желающий служить в Красной Армии, а это будет очень скоро, ты будешь отправлена за линию фронта. Мне жаль, что ты не прошла курс стажера и не стала полноправным членом нашего подразделения. Очень жаль… Так вот – о поведении в внеслужебное время. Вы все знаете, а медики тем более, что пока у нас нет тяжелых ранений на операциях, а тем более безвозвратных потерь – я начал давить интеллектом.
– Это все не только потому, что я рассчитываю, проверяю и перепроверяю все наши планы и действия, но и потому, что каждый боец и командир делает все для победы над врагом ! А вот в тыловых частях, особенно у женщин я такого не наблюдаю. Все вы знаете, что мною отчислена из подразделения Кравцова. Обьясню за что… Воспользовавшись мягкотелостью и неопытностью в любовных делах своего командира она – скажу откровенно – затащила его в койку и стала вертеть им: стала командовать в его группе, решать за него различного рода вопросы, даже определять что ему нужно делать, а что нет и довела его до состояния, близкого к нервному срыву. Да вы сами могли его видеть… А он, являясь главным в своем отделении, собирал взрывные детонаторы для бомб которыми мы взрывали мосты. В таком состоянии, когда мысли заняты совсем другим, он мог просто перепутать провода и тогда бомба либо не взорвалась в нужный момент, либо взорвалась тогда, когда в нее ставят этот взрыватель… А ставят его как правило командиры групп. И разлет осколков при взрыве достигает 200 метров. Так что вся группа могла не вернуться с задания… Если погибну я – это не большая для вас потеря – решил я слегка расслабить девушек шуткой – а если товарищ капитан ? Кто тогда будет вам песни петь по вечерам… - Как вы можете такое говорить ! – вскочила разгневанная Катерина. Я поднял руки в знак примирения. – Можно я продолжу сержант ? Она села на скамейку и что то пробурчала…
