– Да это она мне предложила – пойду с тобой гулять, если принесешь шоколад. – А ты конечно отказался ? – Да откуда у меня шоколад – нам не положено… - Врет он все товарищ командир – он предлагал… - возмутилась связистка.
- Помолчи – остановил я ее. Достал рацию – Морозова, Одинцов, Стрельченко, Чернов, Завьялов, Фирсова, Редько, Матвиенко, завхоз: срочно прибыть на продсклад. Связистку я не отпустил. Через несколько минут все вызванные прибыли. - Зачем я вас оторвал от дела ? Вот банка тушенки, которую ел этот боец на рабочем месте. Степанида – обратился я к Редько – могла эта банка остаться ему от тебя ?
– Да вы что товарищ командир: да разве ж я могу такое ! – Кроме того, что он ел тушенку, так еще и приглашал на свидание эту девушку, обещая за это шоколад. Кажется мне, что он просто все это украл. УКРАЛ У СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ ! С тушенкой нужно провести полную инвентаризацию: Степаныч – это на тебе с завхозом, глав.врачом и Завьяловым. Морозова, Редько, Чернов – проверьте вещи и место ночлега этого типа. Одинцов, ты – я посмотрел на связистку и ты Оксана принесите сюда вскрытые коробки с шоколадом и проверьте целостность остальных. Выполнять ! На все про все у нас ушло около получаса. Итог: отсутствуют пять банок тушенки и четыре плитки шоколада - три плитки нашли в личных вещах «крысы».
- Майор – этого в яму, общее построение за полчаса до обеда, кроме дежурных и охраны остальным явка обязательна !
За полчаса до обеда весь личный состав и не малый был построен в форме буквы П. Перед стоящими стоял я, « крыса » и ее порученец – завхоз. – Товарищи бойцы и командиры - голос мой зазвенел от гнева. – Всем вам знаком этот человек – я указал на бледного, дрожащего кладовщика. – Раньше он выглядел по другому – увереннее, наглее. А почему сейчас такой ? Еще час тому назад он ел на своем рабочем месте тушенку и соблазнял девушку пойти с ним на свидание за плитку шоколада. Проверкой выявлена недостача пяти банок тушенки и четырех плиток шоколада, три их которых найдены у него в личных вещах. В то время как многие бойцы и командиры там – я махнул рукой на восток - голодают, но дерутся с врагом; голодают, но выходят к своим из окружений, эта тварь в любое время могла открыть тушенку, взять и сьесть шоколад. ОН ВОРОВАЛ У СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ ! За воровство, использование служебного положения в личных целях, он приговаривается к высшей мере социальной защиты - расстрелу. Приговор будет проведен в исполнение немедленно. "Крыса" завыл, умоляя его простить, обещая, что больше не будет, заплакал, но я шагнул к нему, развернул спиной к себе и ударил ногой под колени. Он рухнул на землю, Стечкин из кобуры словно прыгнул мне в руку. Ствол к затылку, грохнул выстрел, кровавые брызги разлетелись с лица, парень согнулся и ткнулся лбом в землю. Я поднял на стоящих закаменелое лицо.
- Правила Спецназа просты – один за всех и все за одного. Крыс нам не надо. Они будут уничтожаться. БЕЗЖАЛОСТНО ! Мертвая тишина висела над строем. – Если кому то что то не нравится знайте – вход к нам открыт, но открыт и выход для любого – скатертью дорога ! Место кладовщика временно займет наш новый боец Юлия Стрельченко.
- Теперь с тобой – я повернулся к завхозу. - Ты за него просил, ты поставил его на это место, значит ты отвечаешь за его проступок. Завхоз держался молодцом – стоял бледный, но держался с достоинством. – Что можешь сказать ?
– Виноват товарищ командир, готов понести любое наказание… Уважаю, но не лежит к нему душа – что поделаешь. – Сбегаешь за лопатой, отнесешь его за периметр, похоронишь. Переоденешься в солдатское, винтовка, сухпай на три дня и на соединение с нашими, или куда еще… - Слушаюсь. Разрешите исполнять ? – Разрешаю… Майор – выдели двух бойцов для сопровождения завхоза с телом и его возвращения на базу. Всем разойтись…
Следом за мной в землянку, постучавшись, залетела Ольга. – Ты палач, а не командир ! Так нельзя ! Пусть он виноват, его нужно наказать, но не так же… Ты жестокая, бездушная машина, а не человек ! Она была на грани срыва, но вот жалеть ее меня почему то не тянуло. – Это все ? – А тебе этого мало ? – закричала она.
– Что ж, посчитаем – равнодушно начал я. - Банка тушенки на четверых. Пять банок – на двадцать порций. Завтрак, обед, ужин – три порции, один день. Двадцать порций – семь дней. Четыре плитки шоколада – по пол плитки на порцию – еще два дня. Итого – девять дней. Давай, я прикажу тебя не кормить девять дней и запретю всем тебя подкармливать: обьясню в чем дело – думаю меня поймут и приказ мой выполнят. Но работу свою ты должна будешь выполнять также, как и сытая. Если что то не сделаешь, значил лишишься еще одной порции еды уже после девяти дней… А потом, после того, как пройдут голодные дни мы с тобой вернемся к этому вопросу. Согласна ? Эх женщины, женщины: какие вы смелые и дерзкие, пока не коснется лично вас… Ольга отсутствием воображения не страдала.
– Ты жестокая и бездушная машина, а не человек, но я тебя люблю… Она прижалась ко мне и призывно заглянула мне в глаза. Только секса мне после этого не хватает… - Так что там насчет голода ? – Да я все поняла, мой безжалостный палач – рука ее скользнула вниз. Ну не просто так это делается, не поверю ! Я мягко отстранил ее от себя. – Не сегодня…
На обеде настроение у всех было нерадостным. Кушая я то и дело ловил на себе короткие, быстрые взгляды, но думаю никто не захотел бы встретиться со мной взглядом. После того, как закончил есть, обвел всех сидящих немигающим взглядом.
– В мирное время он получил бы свои лет пять – восемь, отсидел бы, но был бы жив. Только сейчас не мирное время и каждый теперь знает либо я свой – либо нет ! Ну а если свой, то будь любезен – один за всех и все за одного. И хватит об этом. Теперь по заданию: берем эшелон также, как и первый – мудрить не будем. Одно только важно – делать это мы будем засветло, поэтому велика вероятность нарваться на встречный эшелон.
– Я уже справлялся с таким – влез в мой монолог Сергей. – Нам будет тебя нехватать, но что поделаешь… - притворно вздохнул я, разведя руками в сожалении. – ГЕРД – ты на встречку, ЗЯМА на попутку. Я знаю точно – в составе будет три вагона с ранеными: один офицерский и два солдатских. – Делов то – вклинился МИХАСЬ – я их с ЗУшки покрошу на фарш. Мы их трогать не будем – сказал я. За столом возникла пауза…
- Почему - они же фашисты ! – возмутилась Морозова. - Зато мы не мясники и убиваем только по необходимости. Не будем брать с них пример – убивать раненых и громить госпиталя. – Но они вылечатся и вернуться ?! – Вот тогда мы их и примем, как полагается. Они солдаты, они давали присягу и исполняли приказ. Это война. Жаль, мы не знаем, убивали они мирных жителей или нет. Так что в этот раз им повезет… Но для обеспечения секретности сделаем вот что… Захват эшелона прошел штатно, как и первый, только после того, как охрана была уничтожена, по паре бойцов подбежало к санитарным вагонам, растянуло полотно брезента шириной в 90 см и натянув его закрыла окна. На немецком, находящимся в вагоне было сказано – лежать и не двигаться, иначе весь вагон будет взорван. Ручки дверей в вагон подперли заготовленными палками. Кроме зеленых запечатанных ящиков в вагонах было продовольствие, ткани, ящики с водкой, два вагона с командирами – 84 человека и вагон с женщинами – военнослужащими - 28 красавиц. ГЕРД тоже прихватил эшелон: правда пришлось почти весь уничтожить – снаряды, легкие танки, сопровождение. Но прихватили продовольствие, патроны, несколько десятков пулеметов и главное – две цистерны с бензином. Пришлось прыгнуть за бензовозом. Пока скачивали горючку в небе появился разведчик Хейнкель "Рама". А вот это не есть гут ! С Ганомага я взял прихваченную на тот случай ПЗРК "Игла С" . Ракета взметнулась в небо, на месте самолета образовался взрыв, с кучей падающих обломков. Отследив место падения я, положив ПЗРК в кузов Ганомага, прыгнул на место падения. Меня интересовал фотопулемет, вернее то, что на нем было заснято – или могло быть заснято. Нашел – он был весь перекорежен, но береженого бог бережет. Три гранаты Ф–1 довели разрушения до конца. Лучше перебдеть, чем недобдеть… Довольные и без потерь – даже не ранен никто, в приподнятом настроении мы вернулись на базу, пред хмурые очи майора Одинцова. А когда он увидел девушек - добавилось еще и огорчение.
