– Подвинься пожалуйста… - И для меня тоже – встряла Окунева. Ольга подвинулась еще, сдвигая остальных. Девушки сели чинно, словно прилежные ученицы: спинка прямая, руки на коленках, смотрят только вперед, но увы не на певца, хотя он так старается – такие гости ! Ну вот наконец и главное ! Сергей покашлял:

– Что - то в горле запершило. Помнится мне, товарищ командир говорил, что может тоже играть на гитаре и петь – бодро, но фальшиво начал он . Давайте попросим его спеть пару – тройку песен, а я пока отдохну. Морозова метнула в него разьяренный взгляд – ты что делаешь ! Вся база слышала, как мы с Лешим распевали песни, словно два раненых во что то быка - переростка. Машка хотела встать, но Екатерина ее сдержала шепнув – Не позорься, мы ему потом покажем. Сергей стараясь не встречаться со мной взглядом продолжал:

– Спойте что - нибудь товарищ командир… А что делать – есть такое слово: НАДО ! Не зря же мать учила дочку: имеешь красивые ноги, носи короткую юбку в любую погоду – дрожи, но фасон держи ! Сидящая рядом Ольга подхватила – Спойте товарищ командир…

Встал, подошел к Сергею, шепнул – Удружил, замок… Сергей не смотря мне в глаза виновато протянул гитару. Да, страшное это оружие – женщина, особенно для таких, как Сергей. Сел на табурет и глянул на замерших слушателей. Оп – па, вот так новость – Олеся даже отсела от майора – вроде как она его не знает… Провел пальцами по струнам. Первая часть возмездия.

– Она немного расстроена – извиняюще обратился я к Сергею – я настрою ? Тот потерянно кивнул. По рядам прошел негромкий шепоток. Я стал неторопливо подтягивать и отпускать струны, тренькая по каждой. Наклонился к гитаре: прекрасный звук и звучание. Положил правую руку с кольцом на деку гитары: дерево с деревом наверняка договорятся.

- Поможешь мне ? – тихо спросил я проводя пальцем по струнам. – Помогу чуть слышно загудели басовые струны. – Поможем – радостно отозвались звонкие струны соло. Наконец, когда напряжение достигло высшего пика: держите паузу – учил Станиславский, я поднял взгляд и тяжело вздохнув обратился к слушателям, затаившим дыхание:

– Когда переселенцы из Европы приехали покорять то, что сейчас называют Америкой, они в удобных местах строили небольшие поселения: одна – две улицы, десяток - другой домов и конечно салун – кабак: забегаловку по нашему. А для привлечения клиентов, большего дохода и престижа, хозяин привозил из большого города пианино: такой инструмент, как ящик, со струнами внутри и клавишами – нажмешь – звучит, как на гитаре… После нескольких инцидентов в разных местах, хозяева повесили над пианино табличку, а неграмотным обьясняли, что написано – НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА, ОН ИГРАЕТ КАК УМЕЕТ… И не удивительно - маэстры вроде нашего майора могли найти себе место в большом городе, а неумехи, вроде меня – тут я жалобно оглядел присутствующих – приезжали в эту глушь и играли за еду, крышу над головой и стаканчик выпивки… Вот и я обращаюсь к вам: не стреляйте в гитариста - я сыграю, как сумею, вы уж потерпите…

- Да что вы такое говорите товарищ командир ! – возмутилась Морозова. Вскочила Маша. - Что ж ты делаешь гад ! Я тебе этого никогда не забуду !!!

– Окунева ! Сядь ! – хлестанул воздух мой голос. – Спасибо тебе конечно за защиту - мягко и уважительно поблагодарил ее я, - но завтра на кухню на три дня за не уваженое к старшему по званию и за неумение держать себя в руках. А вам, товарищ лейтенант - выговор за невоспитанность вашей подопечной. Морозова вскочила:

– А можно я тоже скажу ему все, что о нем думаю, а потом хоть на неделю ! – И на операцию утром не пойдешь ? – поинтересовался я чуть наклонив голову. Она молча рухнула на скамью, а Машка, егоза, что то зашептала ей на ухо, от чего та сразу повеселела. Бунт подавлен, приступаем к второй части возмездия. Увидел в задних рядах красавицу Наталью Голубеву и показал ей на мое место: садись сюда… Пока я настраивал гитару, пока говорил, пока гасил бунт, в моем организме происходили нужные мне изменения. Гриф у гитары узкий, шестиструнка – большой палец левой руки, чуть вытянулся, приобрел гибкость даже в фаланге у ногтя, как и остальные. Голосовые связки обрели широчайший диапазон. Только вот другие об этом не знали…

- В моей песне певец поет не только про себя, но еще и про одну национальность, или народность… Какую ? Думаю вы и сами догадаетесь… Ну что ж, давайте с вами знакомиться…

Гитара зазвучала не просто как гитара, а как целый оркестр: верхние струны под большим пальцем как бас гитара, нижние как соло, да еще пальцы успевали играть перебор или ритм. Три гитары сразу ! А я начал негромко, проникновенно вкладывая в голос чувственность, душевность и страдание. Вместе с этим я слегка стал повышать восприятие моего голоса, играя тембром и невербальным воздействием: жестами, мимикой, движениями плеч, головы, глаз, тела воздействовал на слушателей как удав КАА на обезьян – бандерлогов из мультика про Маугли – также завораживающе и гипнотически. И песня была соответствующая: из фильма « Генералы песчаных карьеров » - своя версия на русском языке:

- Я начал жизнь в трущобах городских и добрых слов я не слыхал…

Когда ласкали вы детей своих я есть просил, я замерзал – и подняв голову посмотрел просяще на сидящих:

- Вы увидав меня не прячьте взгляд, ведь я ни в чем ни в чем не виноват … Во втором куплете сообщил слушателям о тех, про которых пел… - Вы вечно молитесь своим богам и ваши боги все прощают вам…

В третьем куплете спел про… мир Наркоматов и раскошных дач - из окон бьет слепящий свет. О если б мне хоть раз набраться сил - вы дали б мне за все ответ… И закончил песню последним куплетом глядя поочередно на всех укоризнено, словно обвиняя, выговаривая слова:

- Вы знали ласки матерей родных, а я не знал и лишь во сне

В моих мечтаньях детских, золотых мать иногда являлась мне

О мама если бы вернуть тебя – была б не так горька моя судьба…

Затихли последние аккорды, голова моя опущена в печали, публика молчала, никак не реагировала… Глянул из под лобья: да, ШОК – это по нашему ! У девушек слезы, бойцы потрясены… У многих, буквально раскрыты рты от изумления, особенно у Ольги – вот так подставила командира… - Продолжим знакомство – негромко сообщил я, заиграл и запел из Трофима :

- Афганистан, Испания и вот опять война оставили на сердце боль утраты…

За тех, кого не вывел из под шквального огня…

Аты - баты, Аты - баты… Посмотрел на Наталью и продолжил для нее :

- Жена моя ,красавица оставила меня… – перевел взгляд на Катю.

Она была ни в чем не виновата… – посмотрел на Машу…

Ни дома, ни пристанища – пожал плечами - какая тут семья… и посмотрел поверх голов:

– Аты - баты, аты - баты…. Опустил голову, сделал проигрыш и резко вскинул ее, распрямился:

- Служил я не за звания и не за ордена – не по душе мне звания по блату…

Но шпалы капитанские я выслужил сполна. аты - баты, аты - баты…

Закончил последний куплет и посмотрел на сидящих. То же самое – шок ! Вдруг раздался взволнованный, звенящий от негодования голос Окуневой – Вот тварь ! Тут и остальные зашевелились…

- Завершим знакомство… Голосом, негромко, начал из « Любе » :

- Нету у меня никого, кроме Родины матушки… да- да- да- да... и резко ударил по струнам так, что все вздрогнули и почти закричал:

Нет у меня ничего кроме ветра дружка… да- да- да- да… и снова опустился до негромкого:

Ох, да помолись за меня, сиротинушку батюшка… да- да- да- да… и снова удар по нервам:

Ты помолись за меня, помолись за меня … да- да- да –да… И закричал, подняв глаза на потрясенных слушателей:

– Сирота Российская поднимись ты жизни назло – отец погиб в Гражданскую – повезло… Проигрыш и начал второй куплет глядя в глаза Морозовой: громко, четко, зло :

– Нет у меня ничего, кроме чести и совести. Нет у меня ничего, кроме старых обид …

Ох да пошто горевать, все наверно устроится… Да и поверить хочу, да душа не велит… да- да- да- да…