– ГРОМ вызывает ОДИНА… - ОДИН на связи… - Что у вас ? – Заканчиваем – еще пять минут. – Принято… - ГРОМ вызывает ЗВЕРЯ… - ЗВЕРЬ на связи… - Что у вас ? – Порядок, готовы к приему. Укройтесь там на всякий случай… - Принято… - Подождем еще пять минут – обратился я к комдиву… План мой был прост и дерзок: по восточному краю Луполова из Могилева на Горбовичи идет по мосту через Днепр второстепенная железная дорога. Мост, естественно, охраняется. А вдоль Днепра на восток стоят части 78ой пехотной дивизии. Да и пригород, по которому проходит ветка в Могилев занята немцами 23й пехотной дивизии. Прорыв сюда командиры даже не рассматривали. А я рассмотрел, тем более немцы приспособили железнодорожный мост и под автотранспорт. И вот Зверев доложил, что обе стороны моста зачищены, а Одинцов с Самойловым – в два взвода с одной стороны ветки и Лисицын с Акимовым в два взвода с другой стороны, словно летучая мышь, расправившая крылья над железной дорогой, бесшумно двигаются от моста к городу, расчищая дорогу машинам с ранеными, оставляя за собой только трупы… Я скомандовал в рацию – 5 минут… Это команда снайперам и бойцам на позициях на свободную бесшумную охоту на часовых, пулеметчиков. Наконец ОДИН дал отмашку – Мы закончили ГРОМ… - Зима – раненые погружены на машины ? – Помощь оказана, ждем команды на выдвижение… - Коробочки – начали !
Бабахнули самоходки, отправляя по разведанным целям 122мм снаряды, их поддержали 120мм снаряды «Ноны СВК». заухали 82мм минометы, подключились солидные 120 миллиметровые. Звонко ударили немногочисленные 45мм противотанковые пушки и 76мм пушки генерала Романова, застрочили пулеметы. Пораженные командиры переводили взгляд с разрывов в городе на меня – откуда артиллерия, полковые минометы… Я только махнул рукой в сторону города – смотрите… В Дом Советов, где расположился штаб 15ой дивизии, ударил снаряд. Прямо в угол. Второй ударил в другой. Когда снаряд попал в третий угол крыша рухнула вниз и дом сложился, похоронив под собой всех, кто там был… Снаряды начали рваться в парке отдыха имени Горького, где расположились на ночь остатки танкового батальона. Раздался грохот, в небо взметнулся язык пламени. – В горючку попали – крикнул радостно кто то… Здание педучилища, драмтеатра, корпус шелковой фабрики, кожевенного завода – все здания, в которых разместились на отдых немцы, подверглись яростному обстрелу. И совершенно неслышно было в этом грохоте выстрелов дальнобойных 12,7мм винтовок АСВК, да и СВДшки резвились во всю – освещение как в театре… И только по офицерам… А главная работа в этом Армагеддоне велась под шумок: взвод «Нон» и САУ 122 начали чистить дальние подступы по краям железной дороги – куда не дотянулись крылья летучей мыши… Подключилось еще два арт.взвода – ударили по позициям 87 дивизии по разные стороны моста.
- ЗИМА – отправляйте машины, но фар не зажигать ! В ночной бинокль я увидел, как тронулись из двора машины с ранеными – шестьдесят машин. Если усадить плотно, то человек тридцать поместится. Всего около 2000 ! Мало… Если что – остальных заберем к себе. Машины неспешно катили вдоль полотна, а впереди них катился огненный вал разрывов. Неслышные среди грохота разрывов машины подошли к мосту и стали переправляться на тот берег.
– Коробочки 1, 1 бис – перенести огонь не левую сторону по окопам - прикрывайте отход машин по дороге на Большую Боровку… Разместившуюся там мотоциклетную роту ликвидировал взвод Бибикова. – Почему не отвечают немцы ? – удивился кто то. – А некому отвечать – мертвые артиллеристы плохие стрелки… - бросил я в пространство. Прибежал артиллерист – капитан:
– Вот это вы дали братцы: пока жив буду буду помнить ! – Отходи капитан – сказал я. – Уже отошли товарищ комкор. – Пушки конечно с собой покатили ? – Ну не бросать же их здесь – они нам еще пригодятся… - Все, комдив, раненые ушли благополучно. - Где ж вы раньше были !? – внезапно со злостью выкрикнул Романов. – Да вот помогали таким, как вы. Вы у нас не первые – уже шестые – ответил я на "взрыв" Романова.
– Извините, неправ. Это все нервы… Спасибо вам от нас всех… - Рано еще говорить спасибо - вас еще надо вывести – не обиделся я. – Идемте… Эвакуация шла полным ходом. Морозова распоряжалась вовсю: двоих медиков отправила на базу заниматься тяжелыми – Голубева и Кудрявцева бегали от одного подходящего раненого к другому… Катя выделяла в группе бойцов командира, подзывала и показывала на патронные ящики. Бойцы забирали и входили в темное ворота склада… А разрывы продолжали грохотать. Закончили обстрел мои минометчики и стали втягиваться во двор. Остались только командиры.
– Генерал - вы задержитесь. Кутепов - до прибытия генерала вы командуете колонной. Направление на деревню Сухари – там стоят остатки 28ой танковой дивизии полковника Катукова и туда же подтянулись остатки 110 пехотной дивизии. Не медлите – с утра могут прилететь бомбардировщики… ЗИМА – побудь с генералом, чтобы ему не было скучно – я отлучусь ненадолго…
Первым делом перебросил на базу взвод Зверева от моста – там ему делать было нечего. Затем взялся за самоходки – снаряды закончились, а перезаряжаться и бить по площадям – не наш стиль ! Затем в лес около Больших Бровок, где вышли остатки 172ой. Забрал ворота и переставил их на базу. Все – теперь можно и на склад в Могилев. Вышел из склада, махнул своим рукой туда – эвакуация… Бойцы стали уходить в склад, минометчики покатили туда минометы. Негромко урча втянулись во двор «Ноны СВК» и закатились в темноту склада. И все это под ошалелым взглядом генерала Романова. Морозова, я чувствовал, от души веселилась над потрясенным комдивом, внешне сохраняя, ну или почти сохраняя невозмутимость. Последним втянулись бойцы охранения с их командиром – ОДИНОМ.
– Все, командир – мы последние. ЗИМА – окликнул он Катю – ты с нами ? Та покачала головой. – Проводите комдива в последний путь ? – не унимался Cергей. Романов вздрогнул. – Клоун безмозглый – беззлобно выругалась Морозова. – А я тебя люблю еще больше – не остался в долгу Одинцов. Екатерина беспомощно поглядела на меня – ну не пикироваться же в присутствии чужого. Я мотнул головой. ОДИН выдал ЗИМЕ ослепительную голливудскую улыбку и махнул своим:
– Уходим ! Через пару минут после их ухода из склада вышел Стрельченко и кивнул головой – Все ушли, чисто… Генерал – обратился я к Романову – идите с моими людьми, а я задержусь ненадолго. ЗИМА – проводи… Собрал ворота, прыгнул на базу, положил их в землянку на склад, прыгнул к ожидающим меня у берега озера Романову и Морозовой. – ЗИМА - я не надолго. Что ж комдив, сейчас доставлю вас к своим. Шагнул к нему, обхватил за талию. Прыжок и мы на окраине Больших Бровок. Направились к деревне. – Командир ? – раздался голос в гарнитуре. – С сопровождаемым… На окраине нас встречали Бибиков – БИБА, Кутепов, особист Калугин. – БИБА – уводи людей: мы свое дело сделали. – Ну что товарищи командиры – долгие проводы, долгие слезы… Бог даст – свидимся. Пожал всем руки и повернувшись ушел во тьму… Все они, прошедшие через ворота твердо уверены, что они прошли через мост за грузовиками и пешком дошли до Бровок. У них даже ноги гудят от усталости… И генерал уверен – не было никакого склада… Вот Спецназ - БЫЛ !...
Глава тринадцатая
Главней всего погода в доме…
На базе в медблоках царила рабочая суета. Шутка ли – к нам поступило 250 раненых, из которых 28 тяжелых и шесть особо… Правда ко мне не обращались, значит справляются сами. Топот ног развеял мои иллюзии – ко мне ворвалась Голубева, правда постучав, вся в слезах – Он… он… умирает… а мы… мы ничего… ничего не можем… сделать… - разобрал я сквозь рыдания.
– Хватит ! – рявкнул я. – Убрать слезы и сопли ! – Доложить четко, ясно: кто, где, почему ? Наталья испуганно притихла, рыдания и всхлипы мгновенно исчезли. – Молодой командир – лейтенант умирает, а мы ничего не можем сделать – останавливается сердце. Мы его запускаем, а оно снова останавливается… - Идем – бросил я. Уже несколько раз я заметил одну особенность – Ольга отказывалась сообщать мне сама о сложных случаях, посылая кого - нибудь из подчиненных. Вот и сейчас прислала Наталью. Зайдя в предбанник надел бахилы, стерильную куртку со штанами и вошел в операционную. Стандартная врачебная суета, но чувствовалась нервозность. Подошел к столу, отодвинул Ольгу, глянул. Ничего опасного для здоровья не увидел – операции как таковой не было, только лицо забинтовано свежими бинтам. Положил руку на сердце, пустил реаниматоров – Принудительная работа сердца ! Вторую положил на лоб. Вон оно что ! Парень из семьи потомственных медиков - хирургов, отвергнув настоятельные просьбы и требования пошел учиться в военное пехотное училище. Воспитываясь и вырастая в семье медиков – дед хирург, отец хирург, мать - врач – психиатр, поневоле нахватался многого и вот теперь сам останавливает себе сердце. Я оглядел лежащего.
