«Игра» длилась три года, и она достаточно подробно описана в художественной и документальной литературе, показана в кино. Так что вряд ли есть смысл повторяться. Напомним лишь, что в августе 1924 года Савинков при нелегальном пересечении советской границы был арестован и предстал перед судом. 29 августа 1924 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла ему смертный приговор, а с учётом его раскаяния сама же ходатайствовала о смягчении приговора. Расстрел был заменён десятью годами лишения свободы. Но 7 мая 1925 года, по официальной версии, Савинков покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна пятого этажа.

Почти одновременно с операцией «Синдикат» развёртывалась и операция «Трест», одним из руководителей которой был Артузов (о «Тресте» более подробно рассказано в очерке, посвящённом Марии Захарченко-Шульц).

В сферу деятельности Артузова входило множество других дел, в частности, организация нелегальной разведки за рубежом. Вот лишь пара примеров.

Одним из нелегалов Артузова стал Роман Бирк, эстонский офицер, который был завербован ещё при проведении операции «Трест» и с тех пор выполнил немало поручений разведки. Он сумел обосноваться в Германии, где завёл связи среди офицеров абвера и нацистской спецслужбы, а также в кругах, близких к правительству Папена. Информация от него поступала до 1934 года, когда ему пришлось покинуть Германию.

Агентом Артузова был и Николай Крошко (см. очерк о нём), деятельность которого способствовала разоблачению многих фальшивок и дипломатическому признанию СССР.

В январе 1930 года на заседании Политбюро Артузов докладывал о состоянии дел в разведке, о провалах и их причинах.

Летом 1931 года начальник ИНО Трилиссер ушёл на другую работу, и его место занял Артузов. В соответствии с указаниями Сталина он начал перестройку внешней разведки, задачи которой значительно расширились.

Если раньше главное внимание уделялось белой эмиграции, то теперь в сферу её интересов дополнительно вошли Англия, Франция, Германия, Япония и приграничные страны, выявление планов их правительств, получение научно-технической информации.

Когда Артузов возглавил ИНО, работа как легальной, так и нелегальной разведок активизировалась. Это совпало с периодом признания Советского Союза иностранными государствами, что расширило возможности и для работы разведки.

Для политического руководства страны было важно, какую позицию собирается занять Польша по отношению к Германии и Советскому Союзу. Летом 1933 года в Кремле было созвано совещание представителей НКИД, отдела международной информации ЦК партии, Разведупра и ИНО. Все они доказывали Сталину, что Польша больше ориентирована на СССР, и союз с ней — вопрос ближайшего будущего. И лишь Артузов заявил, что Польша никогда не пойдёт на союз с Москвой, и по сведениям из его источников возможное сближение с СССР лишь тактический ход, направленный на то, чтобы усыпить наше руководство. Никакого решения тогда не было принято, но Сталин запомнил слова Артузова. Они вскоре полностью подтвердились: Польша заключила договор о дружбе с Гитлером. На одном из товарищеских ужинов в Кремле Сталин подошёл к Артузову и произнёс в шутливом тоне: «Ну, а как ваши источники, или как вы их там называете, не дезинформируют вас?» Артузов смутился от неожиданности и заверил «партию и правительство и лично товарища Сталина», что разведка не допустит дезинформации.

Работа продолжалась. Именно в период пребывания Артузова на посту начальника ИНО нелегал Арнольд Дейч заложил основы создания знаменитой кембриджской «пятёрки»: в неё входили Ким Филби, Дональд Маклейн, Гай Бёрджес, Антони Блант, Джон Кернкросс и другие, имена которых мы до сих пор не знаем.

Именно во времена Артузова начали свою работу такие известные разведчики, как Зарубины, Коротков, Быстролётов, Рощин и другие; было осуществлено похищение генерала Кутепова, нанёсшее тяжёлый удар по белому движению; действовал ценнейший агент «Франческо», имя которого до сих пор хранится в тайне и который передал такое количество секретных дипломатических материалов английского Форин Офиса, которое составляет несколько десятков томов. А ещё была работа на Дальнем Востоке, где поднимал голову японский милитаризм, происходили кровавые разборки в среде китайцев и исподволь действовали белогвардейцы.

Ну и конечно, Артура Христиановича можно назвать крёстным отцом берлинской «Красной капеллы». Именно при нём в ряды советских разведчиков вступили Харро Шульце-Бойзен («Старшина»), Арвид Харнак («Корсиканец»), Адам Кукхов («Старик») и другие.

В этот же период наша военная разведка пережила череду неудач и провалов. Они следовали один за другим. Сталин решил принять срочные меры.

25 мая 1934 года Артузов был вызван в Кремль. В 13 часов 20 минут он вошёл в кабинет Сталина, где уже были Ворошилов и Ягода. Подробная обстоятельная беседа длилась шесть часов. Артузову предложили перейти в Разведупр.

Уходить в другой наркомат, хотя и на родственную работу, с понижением в должности и без всяких перспектив не хотелось. Артузов понимал, что как штатский человек он никогда не станет начальником Разведупра. Но слова Сталина, сказанные во время беседы: «Ещё при Ленине в нашей партии завёлся порядок, в силу которого коммунист не должен отказываться работать на том посту, который ему предлагается», — исключали выражение недовольства в любой форме. Как послушный член партии, Артузов не мог спорить с Генеральным секретарём. Единственное, что он попросил — взять с собой группу сотрудников, которых отлично знал по работе в ИНО. Сталин дал на это согласие.

Вместе с Артузовым в Разведупр перешли двадцать—тридцать чекистов, получивших хорошие должности. Уже позже, в ноябре 1935 года Артузов и бывший начальник Разведупра Берзин, а также чекисты Карин и Штейнбрюк получили звание корпусных комиссаров, что соответствовало званию генерал-лейтенанта. Такое же звание получил и сам начальник Разведупра комкор Урицкий.

В июне 1934 года Артузов представил Сталину и Ворошилову подробный доклад об агентурной работе Разведупра, с анализом ошибок и провалов. В нём отмечалось, что нелегальная агентурная разведка Разведупра практически перестала существовать в Румынии, Латвии, Франции, Финляндии, Эстонии, Италии и сохранилась лишь в Германии, Польше, Китае и Маньчжурии. Серьёзной ошибкой он считал использование агентуры из числа зарубежных коммунистов и лиц, связанных с компартиями. Но его пожелание в докладе: «Как правило, не следует использовать на разведывательной работе в данной стране коммунистов данной страны», к сожалению, так и осталось на бумаге.

Артузов внёс ряд предложений по изменению структуры разведок, в частности, предложил по примеру ИНО ликвидировать информационно-статистический (то есть аналитический) отдел. Это стало крупным просчётом Артузова и сказалось на готовности военной разведки к войне.

По докладу Артузова было разработано и введено в действие «Положение о прохождении службы в РККА оперативными работниками разведорганов», которое значительно поднимало их статус, давало возможность обучаться в военных академиях, улучшало жилищные условия.

Началась повседневная работа. В октябре 1935 года в Москву приехал Шандор Радо. Артузов представил его начальнику Разведупра. В их беседах рождался план создания новой резидентуры, знаменитой в будущем «Доры».

Но вскоре произошёл новый, позорнейший и крупнейший за всю историю советских спецслужб провал, который получил название «совещание резидентов». Виновником его и главной фигурой был Улановский, руководитель резидентуры связи в Дании, который, вопреки запрету, продолжал привлекать к агентурной работе коммунистов. В результате предательства датская полиция арестовала 19 и 20 февраля 1935 года на явочной квартире, где была устроена засада, четырёх работников Центра и десять иностранных агентов военной разведки! В их пребывании на этой квартире не было необходимости — работники Центра были резидентами в других странах, в Дании находились проездом, а на квартиру зашли, чтобы «повидаться с друзьями».