В июне 1212 г. в Толедо собралась величайшая христианская армия в истории Испании. Знать, включая не менее 16 грандов Кастилии и Арагона (в том числе Диего Лопес де Аро, сеньор Бискайи, и альферес Альваро Нуньес де Лара), многочисленные ополченцы городов, епископы Таррагоны, Барселоны, Толедо и еще 4 кастильских прелата со своими дружинами, тамплиеры и госпитальеры. Были здесь и южнофранцузские и прочие крестоносцы из-за Пиренеев. Войска короля Педро II Арагонского – 3000 каталоно-арагонских рыцарей и сильный отряд арбалетчиков – выступили на помощь кастильскому монарху из Льеиды в начале июня. Присоединился к армии Альфонсо и многочисленный отряд португальцев. Всего, по оценкам Родриго Хименеса, Кастилия, Арагон, Леон, Галисия, Португалия и Астурия выставили 10 000 кабальерос и 100 000 пехотинцев.
Король разместил войска в садах Толедо и снабдил необходимым денежным довольствием, лошадьми и различной амуницией. Для того чтобы обеспечить поход, Альфонсо напряг и свою казну, и тех, кто находился под его влиянием. Так, кампания 1212 г. стоила кастильскому духовенству половины его ежегодного дохода.
Перед походом король «дал рыцарское звание тем, кто его не имел, но был его достоин».
Стояла невыносимая жара, войска сходились медленно, приходилось ждать. Это раздражало иноземное воинство Христово, не привыкшее к столь знойному климату. Лишь 20 июня войско двинулось на юг в долину Гвадианы. Шли 3 колоннами – крестоносцы (ими командовал Диего Лопес), арагонцы и кастильцы. Через 2 дня армия халифа (андалузцы, берберы, арабы) тронулась из Севильи на Хаэн, горный район близ Баэсы, где и остановилась, поджидая развития событий. В 20-х числах июня реконкистадоры взяли замки Малагрон и Калатраву. Однако дележ добычи и жара раскололи христианское воинство. 29 июня архиепископ Бордо и многие другие рыцари сняли с себя обет и возвратились домой. На обратном пути они попытались ограбить Толедо, но горожане захлопнули перед ними ворота. Новости о беспорядках в лагере врага побудили халифа покинуть Хаэн и выступить на север в Баэсу.
Альфонсо двинулся дальше, в южную часть Ламанчи. Пали замки Аларкос, Каракуэль, Банавенте и Пьедрабуэна. К Корелю присоединился во главе 200 рыцарей Санчо VII Сильный, король Наварры, забывший о своей дружбе с мусульманами и ненависти к кастильцам. По пути король получил первые известия о том, что огромная мусульманская армия, численно превышающая его уменьшившиеся рати и возглавляемая лично халифом, сосредоточена в глубине Сьерра-Морены, разделявшей Кастилию и Андалусию, за единственным проходом туда – перевалом Мурадаль.
Подойдя 13 июля к перевалу, государь обнаружил, что тот в самой высокой и узкой части блокирован отрядами мусульман. Запасы продовольствия и воды иссякли, и на военном совете уже говорили о возвращении в Толедо, но некий пастух показал обходную дорогу. Затем проводник исчез неизвестно куда. По преданию, им был сам Св. Исидор – покровитель Мадрида. Альфонсо пересек Сьєрра-Морену и вошел в Андалусию, развернув свои войска на равнинах (по-испански «навас») Толоса, южнее горной гряды, в месте, именуемом Хисн аль-Икаб (по-испански Кастильо-де-ла-Квеста), в 64 км севернее Хаэна. Это была пересеченная местность, поросшая кустарником. Именно здесь разыгралась величайшая битва Реконкисты.
14 и 15 июля обе стороны каждый раз выводили свои армии – тремя полками в линию, центр и фланги, удерживая позади резерв. У мусульман впереди стоял авангард из легковооруженных берберов, арабов и отрядов лучников. Сам халиф пребывал с арьергардом, окруженный 10 000 негров-гвардейцев. Гвардейцы были якобы прикованы друг к другу цепями (вероятно, там стоял частокол из кольев, скрепленных цепями). Сам повелитель правоверных восседал на щите перед красным шатром – символом его власти, одетый в черный плащ, держа в руках меч и Коран. По некоторым оценкам, христиан в это время было 70–80 тысяч, арабов – 100–150 тысяч (из них значительную часть составляли всадники).
Оба дня дело ограничивалось перестрелкой. В конце концов медлительность христиан халиф ан-Насир принял за слабость и уже разослал в Баэсу и Хаэн письма, в которых говорил, что стережет войска трех христианских государей, которых скоро возьмет в плен.
На рассвете 16 июля войска Альфонсо стали 3 корпусами: левое крыло под началом Педро Арагонского, правое – Санчо Наваррского, в центре авангард с Диего Лопесом де Аро, за ним – главные силы Гонсало Нуньеса де Лара с военными орденами. Сам Альфонсо VIII остался при арьергарде, за второй линией из кастильских дворян и военных орденов.
Во всех трех полках были городские отряды. Пехота городов была перемешана с конницей на обоих крыльях войска – либо с тем, чтобы враги не обошли их с флангов, либо чтобы неопытные пехотинцы не дрогнули под давлением мусульман и не побежали с поля боя. Среди пехоты было много лучников.
Сражение началось на рассвете, в понедельник 16 июля 1212 г. Христиане атаковали мусульманский авангард, рассеяли его и двинулись на главные силы неприятеля. Затем обе рати сошлись и началась рукопашная, в которой никто не мог добиться успеха на протяжении нескольких часов. В это время халиф повел часть своего резерва в бой, и христиане дрогнули, началась паника, часть воинов обратилась в бегство.
Говорят, что в это время Альфонсо обратился к архиепископу Родриго Хименесу: «Архиепископ, придется мне и вам умереть здесь», – на что Хименес ответил: «Вовсе нет! Здесь вы сокрушите врага!» Затем Родриго со своим отрядом резерва и знаменем Толедо обрушил удар на мавров, следуя за Альваро Нуньесом де Лара, несшим королевское знамя с геральдическими замками Кастилии и изображением Богородицы, покровительницы Толедо. Одновременно архиепископ увещевал беглецов вернуться в строй. Воодушевленные христиане ударили с новой силой, и мавры начали отступать.
Христианские летописцы (как и многие другие) придавали подобным моментам особое значение. Зачастую победы объяснялись Божьей помощью, действием чудотворных икон и т. д., и т. п. Впрочем, морального значения появления над полем христианского знамени и громогласной эффектной проповеди талантливого священника исключать не стоит.
Первыми пустились в бегство андалусские контингенты (впоследствии ан-Насир казнил в Севилье возглавлявших их эмиров). Отряд христиан приблизился к шатру халифа, и кто-то прорвался сквозь копья негритянской гвардии. Мухаммад ан-Насир бросил читать Коран и сам ускакал с поля боя в направлении Хаэна, а оттуда сбежал в Марокко. По рассказам христианских авторов, халиф еще ночью накануне битвы, предчувствуя свое поражение, отправил на юг верблюдов и мулов, груженных его несметными богатствами. После этого начали отступление, превратившееся в бегство, африканские войска. Христианская конница бросилась преследовать врага. Эта погоня длилась на протяжении 22 км, в то время как пехота грабила вражеский лагерь. Пленных не брали. Альфонсо отмечал, что во время преследования было убито мавров больше, чем в самом бою. Всего же якобы погибло 60—100 тысяч (или даже 200 тысяч) мусульман. На поле боя остались лежать, по разным сведениям, не то 25, не то 115 тысяч испанцев.
В течение двух дней христиане отдыхали, собирали оружие, оснащение, лошадей и припасы, считали тела погибших врагов и свои потери. Добыча им досталась такая, что понадобилось 2000 ослов для ее перевозки. Львиная ее доля отошла арагонцам. Костры разжигали только обломками копий и стрел, брошенных врагом, и при этом сожгли только половину. 18 июля христиане оставили Лас-Навас, захватили замки Бильчес, Ферраль, Баньос и Толосу, оставив в них гарнизоны. Отныне, впервые с 1150 г., дорога в Андалусию была открыта. Вскоре пали Баэса и Убеда, их стены были снесены, поля опустошены, дома сожжены, население угнано в рабство. Лишь начавшаяся в рядах победителей чума вынудила Альфонсо вернуться в Толедо и распустить войска.
Альфонсо VIII отдал Санчо VII несколько пограничных замков в награду за помощь, заключил союз против мусульман с Альфонсо Леонским.
