1002-я сказка

Елена Агратина

В том краю, где луна словно лютня поет,

По земле разливая расплавленный мед,

Где загадки как древние тайны хитры,

И в шелках утопают дворцы и шатры,

Где судьбы невозможен и чуден излом,

Где прекрасное страшно в союзе со злом,

Мне поведали в темном саду соловьи

Ароматную сказку о вечной любви.

* * *

В том далеком краю было время, когда

Никому и ни в чем не грозила беда,

У Аллаха всю мудрость земли испросив,

Правил городом древним прекрасный халиф.

Жизнь в волшебном дворце протекала как сон,

Всюду арф и фонтанов серебряный звон,

Всюду блеск, и куда б не ступила нога,

Заиграют округло под ней жемчуга.

Средь подушек цветных серебрится кальян,

Им пропитанный воздух так сладок и пьян.

В апельсиновой роще, где бродит олень,

Даже в полдень июльский прохлада и тень.

Там, где верный арап охраняет порог,

Есть за дверью узорной сокрытый чертог,

Лишь завесу над входом в него разорви –

Там затоплено ложе цветами любви,

Злое спрятано пламя в тончайший фарфор,

И теней пробегает трепещущий хор,

Чаши сладким налиты вином, и внутри

Дышат пряные грозди алее зари.

Здесь одна лишь царица с недавней поры,

Как бессмертной богине ей носят дары,

Красотою нетленной сияет она:

Так душиста волос золотая волна,

Переменчивых глаз так обманчив опал,

То он нежен, то вдруг как дамасский кинжал;

Растекается дрема медовой рекой,

Если трогает струны умелой рукой,

Но губами к губам прикоснется она –

Пробуждение слаще чудесного сна.

До потери рассудка ее полюбив,

Как дитя был послушен могучий халиф,

Но стремясь к переменам за сотню ночей

Он наскучил прекрасною пери своей.

Хоть и был ей правитель по-прежнему мил,

Он все реже в роскошный чертог заходил,

И устав наконец от любви и от дел,

Для себя развлечений искать повелел.

И сейчас же со всей необъятной земли,

Мудрецы и торговцы к нему потекли;

Все явились, и вырос сияющий лес

Невозможных, невиданных чудных чудес:

Здесь бутыли виденья рождающих вин,

В золотом оперенье огромный павлин,

Здесь крылатые кони, что снега белей,

Сундуки с затонувших давно кораблей,

Из далеких краев музыканты-рабы

И магический шар – предсказатель судьбы,

Здесь плащи-невидимки, блуждающий свет

И алмазная пыль с неизвестных планет,

Здесь огонь, что в воде, как на суше горит,

Но на все с безразличьем владыка глядит.

Вдруг вдали силуэт одинокий возник,

И с небес опустился высокий старик.

«О великий халиф, – поклонившись сказал, –

Я в чужой и далекой стране побывал,

И прекрасное больше, чем злато любя,

Я таинственный дар приберег для тебя».

В тот же сказочный миг светоносный кристалл

В почерневших ладонях его заиграл.

Он открыл пред халифом волшебный флакон,

И правитель стоял, зачарован, влюблен:

Дивный запах, которому равного нет,

Из хрустального плена явился на свет.

Все затихло… Халиф произнес наконец:

«Что ты хочешь в обмен на него, о мудрец?

Есть арабские кони, дворцы, корабли,

Есть сады, где цветут все деревья земли,

Есть рабыни – покорности нежной пример

И алмазы из самых глубоких пещер».

Улыбнувшись, главою старик покачал:

«Я желаю в награду начало начал,

Ту, что держишь в чертоге сверкающем ты,

Воплощенье земное святой красоты».

В ароматном дурмане себя позабыв

На преступный обмен согласился халиф.

Много лет миновало с печального дня,

Но правитель живет, ни о чем не скорбя,

В пышной спальне увитый цветами альков

Наполняет дыханье нездешних духов.

Позабыты друзья, и стихи, и пиры,

Больше арфа златая не знает игры,

Приласкаться олень не подходит к окну,

В апельсиновой роще храня тишину.

Но везде аромат! И в прохладу и в зной

Для халифа отрады не надо иной.

Лишь однажды в полночной торжественной тьме

Прошлой жизни страницы листал он в уме,

И слегка сожаленье коснулось его:

Как давно не любил, не ласкал никого.

Вдруг повеяло будто грозой от окна,

Перед ним как живая явилась Она –

Те же юность и нежность, движенья и взгляд,

И забылся халифом таинственный яд.

Девы призрак печальный уста отомкнул:

«Дух любви в этом доме навеки уснул.

Если сможешь, халиф, вспоминай обо мне,

Я погибла от горя в чужой стороне».

И исчезла, жемчужные слезы пролив,

Но остался стоять недвижимо халиф.

Утром слугам в покоях его не найти,

Их правитель всю ночь до рассвета в пути,

Не давая покоя себе ни на миг,

Он далекого моря с восходом достиг,

Под лучами светила бесстрастна во всем

Заливалась стихия холодным огнем.

Как тот край отыскать, где погибла Она?

Это горе, как море, не выпить до дна!

И как будто в безумстве на жарком коне

Он рванулся на встречу высокой волне.

У излучины в море впадавшей реки

Обнаружили тело его рыбаки.

Он лежал у подножья высокой скалы

Как живой, и глаза его были светлы,

И разбитый о камни был силы лишен,

Истекал ароматною кровью флакон.

С той поры был заброшен прекрасный дворец,

Вместо роз разрастался по саду чебрец,

Стал прибежищем ящериц сказочный двор,

Затянули резьбу паутина и сор,

В золотые покои халифа века

Никого из людей не ступала нога,

Лишь случайный прохожий в тоске о любви

Вдруг услышит, как в роще поют соловьи.