Я берегла. И тайну, и улыбку.

Для начальства – устало-вежливая. Для преступников – торжествующая, самодовольная и слегка безумная. Для других «гусей» – дружеская, но при этом неуловимо снисходительная. Насмешливая, сочувствующая, притворно-рассеянная, теплая, злая и даже обольстительная – Эллис менял улыбки, как иные меняют платья, подбирая точно по случаю.

Но когда на губах его появлялась вот такая многозначительная, довольная, лисья ухмылка – я понимала, что грядут неприятности. Причем, скорее всего, не для него, а для окружающих.

…Стоял июньский вечер, поздний, но удушающее жаркий. Медленно темнело тусклое, словно за день иссушенное солнцем небо; где-то вдалеке лениво перелаивались псы; на углу мальчишка-газетчик, охрипший и уставший, пытался сбыть поздним прохожим последние экземпляры «Бромлинских сплетен», которые уже завтра утром утратят ценность. На улице пахло едкой пылью, загнивающим Эйвоном и гарью со Смоки Халлоу. В моем же «Старом гнезде» было относительно прохладно и царил аромат пряностей и цветов. Эллис размешивал серебряной ложечкой сахар в кофе с лимоном и льдом, подперев щеку рукой, и смотрел на меня с той самой лисьей улыбкой, сулящей беды и хлопоты.

– Скажите, Виржиния, – произнес он после долгого молчания, и глаза у него стали сладкими-сладкими, как мед. – Вы ведь до сих пор не нашли водителя на замену тому пьянице и дебоширу?

– К сожалению, нет, – вздохнула я и сделала глоток из своей чашки. Мой кофе был с мятой с кунжутом, тоже холодный – по особому летнему рецепту. – Мне нужен человек с хорошими рекомендациями, хотя бы устными, не слишком старый, умеющий следить за собою, приятной наружности… Видели бы вы того ужасного рыжего бородача, которого порекомендовал сэр Шаффи! Может, ему и не страшно было ездить с таким головорезом, но я… Увольте. – Меня передернуло, стоило вспомнить последнего претендента. – И, разумеется, немаловажный пункт – водитель должен уметь держать язык за зубами.

– Теперь я понимаю, почему в вашем доме на Спэрроу-плейс так мало прислуги, – сочувственно закивал Эллис. – С этакими-то запросами. Однако спешу вас обрадовать: у меня есть на примете человек, который удовлетворяет всем требованиям. У него разве что письменных рекомендаций нет, но можете положиться в этом случае на мои слова – надежный, разумный человек, мастерски обращающийся с автомобилем, – перечислял он тоном искусителя. – Кладезь талантов! А при необходимости он сможет и защитить вас от нападения грабителя или очередного сумасшедшего убийцы.

– Звучит заманчиво, – вынужденно согласилась я. Предложение Эллиса было весьма кстати – ходить по такой жаре пешком или пользоваться омнибусом было совершенно невозможно. Да и загородное поместье Эверсанов этим летом требовало особенного внимания – там шла полным ходом реставрация бального зала и ремонт в спальнях, и мне приходилось время от времени ездить туда и самой присматривать за ходом работ. – Водитель мне совершенно необходим, вы правы. А что это за человек, ваш протеже?

– Один мой друг, весьма надежный, который нуждается в деньгах и хорошем месте, – уклончиво ответил Эллис, отводя взгляд. Улыбка стала еще коварней и многозначительней. – Он вам очень понравится, ручаюсь, Виржиния.

– Имя, послужной список, краткая биография? – Я была, возможно, слишком настойчива, но уж больно подозрительным выглядело предложение Эллиса.

– Не стану портить сюрприз.

– Эллис…

– Завтра, в этой кофейне, после полуночи, когда разойдутся последние гости.

– Да Эллис же! Я не собираюсь покупать кота в мешке!

– О, Виржиния, это такой кот, что вы на него никаких денег не пожалеете, – странным голосом произнес он и подался вперед, опираясь локтями на стол. – Так мы договорились?

– Прикажу Мэдди пропустить вас с черного хода, – сдалась я.

В конце концов, Эллис всегда добивается своего, мне его нипочем не переспорить. А если претендент не понравится, я всегда могу выставить его вон. Детектив, конечно, наверняка обидится за своего протеже, но ничего, потерпит. У меня тут не Дом призрения страждущих имени Святого Кира Эйвонского, благотворительность и работу следует разграничивать.

– Чудесно, – расслабленно откинулся в кресле Эллис, довольный, как лис, обокравший курятник. – Завтра, после полуночи. Не забудьте, Виржиния.

Разумеется, я забыла.

К слову, это была вовсе не моя вина. Просто с самого утра все в кофейне пошло не так. Присланные из лавки Аустера лилии источали столь тяжелый запах, что он перебивал даже густой кофейный аромат. У Мэдди закружилась голова, а у меня к полудню разыгралась нешуточная мигрень. Лилии унесли, но запах остался и почти в буквальном смысле он отравлял нам жизнь до конца дня.

Потом у нас сломалась холодильная камера.

К счастью, наш «Норд» стоял в подвале, чтобы шум от работы установки не мешал посетителям. Люк был хорошо изолирован. К холодильной камере мы спускались всего несколько раз за день, обычно довольствуясь только старым ледником для того, чтобы остудить пирожные, желе, кремы или шоколад. Поэтому когда лопнул один из шлангов с охлаждающей жидкостью, никто не пострадал. Протечку обнаружила Мадлен. Она открыла люк, почувствовала резкий химический запах и позвала Георга. Тот мгновенно догадался, в чем дело. Вещество в холодильной установке было весьма ядовитым, поэтому мы с Мэдди постарались побыстрее освободить кафе от посетителей, а Георг позвал констебля. Тот покачал головой, задумчиво поцокал языком – и пообещал решить проблему скорейшим образом.

В итоге через час в нашем подвале орудовали трое рабочих в закрывающих рот и нос платках, инженер и почему-то доктор из Управления спокойствия. А заправлял всем тот самый предприимчивый констебль Джонс, то и дело нервно подкручивающий усики.

Когда наш верный «Норд» вернули к жизни, мне уже не хотелось ничего, а головная боль стала воистину невыносимой. Доктор из Управления предположил, что я надышалась отравляющими парами, прописал угольный порошок и две микстуры. Миссис Хат и Георг на два голоса уговаривали меня поспать немного… Наверное, уговорили. По крайней мере, когда Мэдди поднялась в верхние комнаты, чтобы сообщить о визите Эллиса, я спала – и, конечно, думать уже забыла о новом водителе.

– Неважно выглядите, Виржиния, – жизнерадостно сообщил детектив, едва завидев меня на лестнице. – Тяжелый день?

– Весьма, – сухо ответила я и поддернула шаль на плечах – после сна мне всегда было зябко.

– О, леди Виржиния сегодня сердита, – засмеялся Эллис и обернулся назад. – Давай проходи, не тяни: даже сердитая, она тебя не съест, – и с этими словами детектив бесцеремонно вытолкнул под яркий свет лампы своего спутника.

А я так и замерла на верхней ступени, одновременно пытаясь поправить прическу и одернуть платье, потому что для любой женщины, независимо от состояния ее здоровья, от времени суток или от положения звезд на небе, стремление выглядеть хорошо перед красивым мужчиной – это непреодолимый инстинкт.

Спутник Эллиса был просто ошеломляюще прекрасен.

Таких, как он, не могут испортить ни мешковатые вытертые брюки, ни штопаная-перештопаная моряцкая блуза, ни глупая яркая повязка на голове, удерживающая волосы – смоляно-черные, жесткие, прямые. Когда человек похож на звенящую, до предела натянутую струну, когда взгляд у него такой дерзкий и гордый – социальные условности совершенно теряют значение. Если бы я была художницей, то непременно попыталась бы заполучить его в натурщики, если бы умела сочинять музыку – посвятила бы ему симфонию…

Но, к счастью, я ничего этого не умела, поэтому быстро взяла себя в руки, улыбнулась и предложила:

– Может, для начала выпьем по чашечке кофе?

– Вот видишь? – Эллис хлопнул его по плечу. – Все обязательно получится. А ты переживал!

У меня закрались справедливые сомнения в том, что этот потрясающий человек может быть хоть в чем-то неуверен. Однако я не стала ничего говорить – жестом пригласила гостей в общий зал, за столик. Мэдди – вот умница – без лишних напоминаний юркнула на кухню, за кофе. Возникшую паузу я использовала для того, чтобы рассмотреть будущего водителя… возможно, будущего водителя повнимательней.