Ещё почти час ушел на осмотр одинокого Северного Саншантао, отделенного от Южного узким проливом. Всего в десять с половиной кабельтовых соленой морской воды. Именно этот пролив и оставался сейчас единственным не заминированным путем в Талиенванский залив. И к нему с запада, от Дальнего, сейчас подходил, густо дымя, большой торговый пароход. Настало время 'адмиральскому кружку' разделиться и заняться каждому своим делом - Лебедев, Бахирев и Боссе заступали со своими экипажами в дежурство, Клюбакин, Цвингман, Лепко, Стронский и Иванов возвращались на флагмане Второго отряда в порт, к своим кораблям. А вот Колчак и Криницкий двинулись в ином направлении. 'Сильный', а следом за ним и 'Сердитый', направились к идущему в центральный пролив пароходу.

Миноносцы приближались к 'купцу', взрезая водную гладь своими острыми форштевнями. Вольф стоял на носовой орудийной площадке 'Страшного', слева от семидесятипятимиллиметровки, оставив место справа от орудия, как и положено, для командира. Ведь на 'соколах' не было ходового мостика, как такового. Поэтому командир, зачастую, командовал кораблем, стоя именно на носовой орудийной площадке, подавая команды на руль и на изменение скорости матросам, стоявшим у штурвала и машинного телеграфа прямо на верхней палубе за боевой рубкой. Вольф мельком глянул на Колчака - тот, не отрываясь, глядел на приближающийся пароход. Огромный, по сравнению с низенькими миноносцами, он надвигался на них с севера. Его высокий черный борт стеной поднимался из воды, увеличиваясь буквально на глазах. 'Сердитый' шел встречным курсом так, чтобы разойтись с пароходом левыми бортами. Чуть правее, на раковине, словно привязанный, шел 'Сильный'. Подавая отрывистые и четкие команды, Колчак уверенно вел свой истребитель вперед. Вот над низким корпусом уже нависла тень транспорта, вот мимо промелькнул прямой форштевень, проплыл в вышине выступающий за борт левый становый якорь парохода, надстройка с высокой чадящей трубой и белыми крыльями мостика, с которого торговые моряки внимательно следили за миноносцем, несущимся встречным курсом вдоль самого борта. Если бы не высокая взаимная скорость кораблей, Сергей вполне мог бы пересчитать все заклепки на обшивке 'торгаша'. Но сейчас черная стальная стена борта, встававшая из вспененных студёных волн, проносилась мимо со скоростью поезда. Как только форштевень 'Сердитого' поравнялся с ахтерштевнем купца, Колчак тут же отдал команду 'Лево на борт!' Миноносец, вспенивая волны и весело швыряя брызги по сторонам, покатился на запад, огибая пароход. На высокой, округлой корме купца белыми буквами было выведено его имя - 'Эдуардъ Бари' и, чуть ниже, порт приписки - 'Санктъ-Петербургъ'. Вольф оглянулся - 'Сильный' заложил такую же крутую циркуляцию вправо и вскоре скрылся с глаз за кормой транспорта - 'Сердитый' уже шел вдоль правого борта парохода, постепенно обгоняя его. Через несколько минут, уравняв свой ход с идущим на предельных десяти узлах 'Эдуардом Бари', миноносцы пошли чуть впереди его форштевня - слева и справа, словно два огромных, серых дельфина.

Погода стояла чудная. Даром, что февраль, - с высоты ярко-голубого неба сияло по-весеннему яркое солнце, и его лучи дробились мириадами огненных блёсток на сине-зеленой морской глади. Ни облачка в небе. Ни дымка на горизонте. Только шелест струящейся вдоль борта пены, шёпот брызг от разрезаемых форштевнем невысоких волн да тихое дыхание машин, что легко и непринужденно толкают стремительный кораблик вперед, не выкладываясь и на треть... Даже на потертых латунных частях 'галилеевского' бинокля, в который Колчак сейчас осматривал горизонт, играло солнышко. Давно уже остались за кормой и скалы островов Сншантао, и вход в Талиенванский залив уже скрылся за гористыми берегами Квантуна. Маленький конвой упрямо полз к Порт-Артуру. Сергей оглянулся через левое плечо - подминая воду массивным корпусом и оставляя за собой густой шлейф черно-бурого дыма, за ними следовал 'Бари'. Свободные от вахты нонкомбатанты сейчас стояли на баке и на острове центральной надстройки купца, навалившись на леера и планшири, глядя то на сопровождавшие их миноносцы, то на раскинувшееся под ясным небом бескрайнее море.

Как там пелось-то?

Третьи сутки идём - солнце палубу греет,

Не поход боевой, а шикарный круиз.

И расслабился транспорт, навалился на леер -

Что с гражданских возьмешь? Только я - не турист!...

- Простите, Ваше превосходительство, не расслышал!

Вольф, обернувшись, наткнулся на пристальный взгляд Колчака

- Не расслышали что, Александр Васильевич?

- Вы только-что произнесли что-то, но я увлекся осмотром горизонта и не расслышал, что именно.

- Так я говорил эти стихи в слух? - Вольф непроизвольно поёжился, словно от порыва холодного ветра. Началось, блин! Хорошо, хоть не много 'наболтал'...

'Так можно и спалить всю контору. К едрене-фене!' - мысли неслись одна за другой. 'Попытаться увести разговор в сторону? Нет, вряд ли этот полярный лис так просто отступит. Экспедицию барона Толля вон как настойчиво искал в полярных льдах. Не-е-ет! Не отступит Колчак. Не отступит. Тогда - что?'

- Стихи, Ваше превосходительство?

- Если точнее - то слова одной песни. 'Так, а что там, в самой песне, крамольного, не из этого времени? Что-то про акустика и погоню за подлодкой. И, насколько помнится, больше ничего...'

- Если честно, то ни разу не слышал подобную песню, Ваше превосходительство!

'Ага! Значит - что-то да расслышал! А то - 'простите, Ваше превосходительство, не расслышал, Ваше превосходительство!' Не так прост ты, Колчак, как кажешься!'

- Пожалуй, соглашусь с Вами, Александр Васильевич! Песня - не очень известна, - Вольф тихонько улыбнулся. 'Ещё бы! Как бы слышал ты её, Александр Васильевич, если до её написания ещё больше, чем полвека должно пройти...' А вслух продолжил, - Но настоящему моменту эта песня соответствует на сто процентов. Как раз про корабль конвоя, сопровождающий торгашей.

- Напоёте, Ваше превосходительство?

- Что, сарафанное радио уже разболтало на весь Квантун? - Вольф посмотрел прямо в темные татарские глаза Колчака.

Тот лишь улыбнулся в усы:

- Так ведь, от него никуда не спрячешься, Ваше превосходительство!

- Вот-вот. Стоило пару раз промурлыкать под фортепиано в салоне 'Петропавловска', как тут же окрестили певцом! Но, Вы-то, откуда это узнать успели? Ведь всего несколько дней, как прибыли в Артур?

На мгновение, тень смущения пробежала по лицу лейтенанта, но в следующий миг он уже с вызовом смотрел в глаза Вольфу:

- Так ведь хотелось узнать, под чьим командованием придется воевать японца, Ваше превосходительство!

'Молодец, 'АдмиралЪ', молодец! Горяч, прямолинеен, смел. Споёмся!'

- Ну и как успехи? Только честно, Александр Васильевич, без утайки, добро?

- Добро, Ваше превосходительство. Если честно - то - почти никак. Никто на эскадре не знает ни кто Вы такие, ни откуда явились. Ни из одного выпуска Морского училища не помнят..., - Колчак словно запнулся, очевидно подумав, что взболтнул-таки лишнего.

- Не помнят, чтобы таковые фамилии вообще значились в списках выпускников, - я правильно сформулировал, да? - Вольф грустно улыбнулся, - И, поэтому у всех офицеров - большущий такой вопрос - что за 'фрукты' прислал Его Императорское Величество командовать флотом?

- Совершенно верно, Ваше превосходительство! Это Вы сказали, как нельзя лучше.

'Знал бы ты, Александр Васильевич, что местами я тоже не совсем в восторге от подобного хода нашего '...и прочая, и прочая, и прочая', а местами - совсем даже не в восторге! Но, что уж теперь поделать-то? Нет Макарова в этой реальности. Уж год, как нет. Поэтому капец Порт-Артура мог бы получиться ещё более эпичным, чем в известной мне истории. Хотя... Не факт, что мы с Ильёй тут не 'нарулим' такого, что и бульдозером не разгрести потом...'