Постепенно люди совсем замолчали. Места полностью наполнились. На сцену вышли победители прошлых игр и сели в ряд на стулья. Их было двое: взрослый мужчина и совсем молодая девушка. Раньше в седьмом дистрикте было достаточно победителей, но квартальная бойня сильно ударила по их составу. Потом началась полоса неудач. Трибуты умирали один за другим, и толи жатва выбрала слабых противников, толи соперники значительно превосходили седьмой дистрикт по силе, но кресла на сцене с каждым годом только пустели.

Лишь пару лет назад черная полоса оборвалась. Победительницей стала Ким Дженни, что послужило удивлением для всей страны, ведь на момент победы девушке было всего четырнадцать лет. Это был новый рекорд для Панема после Финика Одейра, скончавшегося совсем недавно. Сейчас ей было чуть больше 20, она сидела на кресле, крепко сжимая подлокотники. На ее лицо легла печать того, что она пережила, а суровый взгляд был направлен в пустоту. Лиён во многом завидовала ей. Когда несколько лет назад была жатва и выбрали Дженни, ни одна жилка не дрогнула на ее лице. Она стойко выдержала вызов и поднялась на сцену.

Лиён завидовала, что не могла быть на столько же стойкой и в обычной жизни: она часто плакала, истерила по многим поводом и боялась даже громкого хлопка в квартире ночью.

Девушка перевела взгляд на мужчину справа от Дженни. Он был рослый, даже в сидячем положении, загорелый и с небольшой бородой. Лиён мало про него знала. Ей только было известно, что у него нет левой ноги и ему нужно носить алюминиевый протез. В остальное терялось в ее памяти. Толи он был победителем девяносто девятых Голодных Игр, толи девяносто шестых — его биография не интересовала девушку.

— Доброе утро, жители седьмого дистрикта, — мужской голос раскатился по площади. Лиён вздрогнула и перевела взгляд на мужчину, который проводил жатву. В прошлом году на сцене стоял другой. Видимо, новый президент заменил не только государственный аппарат, но и тех, кто должен был всего лишь достать записку с именем.

— Я рад приветствовать вас на ежегодной жатве для того, чтобы отобрать трибутов для сто тринадцатых Голодных Игр, — он неловко похлопал своими руками, спрятанными за перчатками из золотой материи. На фоне каменного Дома Правосудия и мрачных рабочих он выглядел до нелепого нарядно и празднично. Праздник был только у него. Остальные пришли на похороны.

— Счастливых вам Голодных Игр, и пусть удача всегда будет с вами, — сказал он с огромной улыбкой на лице. — Начнем, пожалуй, с девушек, — улыбнулся он.

Лиён уставилась в землю. Она слышала, как мужчина направился к колбе, где лежали карточки с именами. Девушка сжала руки в кулаки и зажмурилась. Ей безумно хотелось лечь на землю и закрыть голову руками. Почему-то в этом году особенно. В ее голове эхом раздавались слова:

«Я постараюсь вас не разочаровать», — произнесенные президентом Чонгуком накануне. Его хитрый взгляд и насмешливая улыбочка не выходили у нее из головы.

«Я постараюсь вас не разочаровать».

Даже на таком расстоянии Хон слышала, как рука в золотой перчатке копается среди бумажек.

«И пусть удача всегда будет с вами».

Вот каблуки застучали по направлению к микрофону.

— Пожалуйста, — прошептала Лиён.

А дождь все капал. Небу было все равно, что происходит внизу у людей. Оно просто смотрело сверху, готовясь принять новую порцию смертей.

— Дамы и господа, — торжественно начал мужчина, — я с гордостью представляю вам первого трибута от дистрикта семь.

— Только не я, только не я., — Лиён полностью сосредоточилась на этих словах, повторяя их, как спасительную молитву. В ее голове все кружилось, а к горлу подступала тошнота, — прошу.

Странно, но она даже не знала, кого просила об этом. Давным-давно люди верили, что на небе живет человек, который их создал. Наверное, Лиён просила его. Сейчас рядом с ней никого не было, и этот человек…

— Хон Лиён!

…наверное поможет ей выжить.

— Что? — растерянно прошептала девушка. Она огляделась по сторонам. Все лица, все эти холодные и мрачные лица смотрели на нее.

— Хон Лиён, — словно бы обрывая последние нити того, что это могла бы быть ошибка, повторил мужчина. — Где ты, солнышко? Иди к нам сюда.

Девушка пошатнулась и сделала шаг вперед. Перед глазами все плыло. Дети расступились перед ней, образовывая коридор, чтобы пройти на сцену. Лиён услышала тяжелые шаги. Двое миротворцев подхватили ее под руки и потащили, скорее даже понесли, к сцене. Лиён отрешенно смотрела в пустоту, пока ее несли вперед. Черные каменные ступеньки перед Домом Правосудия медленно приближались.

Миротворцы затолкнули ее на лестницу, и один из них ткнул ей в грудь пистолетом.

— Иди, — холодно приказал он.

Лиён тупо уставилась на черное дуло, направленное прямо на нее.

— Иди! — крикнул на нее миротворец. — Или хочешь умереть раньше?

Он толкнул ее, и Лиён пришлось сделать шаг назад. Она повернулась и на ватных ногах поднялась на сцену. Ее всю трясло.

— Привет, — сладким голосом сказал ей мужчина в золотых перчатках. Он протянул ей руку, но Лиён шарахнулась от него в сторону. Она была на грани того, чтобы упасть в обморок.

Ей удалось найти в толпе Мингю. Он стоял, с каменным лицом наблюдая за ней. В его глазах была жесткая решимость. Поняв, что он собирается сделать, Лиён отрицательно качнула головой.

— Не надо, — прошептала она.

Но мужчина в золотых перчатках уже достал новое имя из колбы.

— Джефри Розенштайн! — выкрикнул он в толпу.

— Есть доброволец! — Мингю без колебаний поднял руку. Его уверенный взгляд встретился с потерянным взглядом Лиён.

Около парня тут же выросли два миротворца, которые повели его на сцену.

— Представься, пожалуйста.

— Ким Мингю.

— Что побудило тебя на такой…весьма отчаянный шаг?

— Я спасал друга.

— Вау, ты такой молодец! Дамы и господа, поприветствуйте трибутов седьмого дистрикта Хон Лиён и Ким Мингю! Трибуты, пожмите друг другу руки.

Лиён не помнила, как их увели за сцену. Перед глазами стояла пелена из слез. Все плохие сны и предчувствия в миг стали реальностью. Когда дверь Дома Правосудия захлопнулась за ними, девушка поняла, что назад дороги уже нет.

========== Часть 2. Поезд в один конец. ==========

— О чем ты думал?! — воскликнула Лиён, как только они оказались за сценой. — Ты понимаешь, что назад дороги больше нет! — девушка запустила руки в каштановые волосы. — Так погибла бы только я, но теперь и ты пойдёшь на дно! — она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

— А кто сказал, что теперь мы пойдем на дно?! — тоже повысил голос Мингю. — Думаешь, зачем я вызвался?! Чтобы тоже умереть?! Прости, но суицид — это не по моей части! Я здесь, чтобы хоть как-то исправить положение!

— Дурак, — девушка покачала головой. — Ты понимаешь, что победитель только один!

— Лиён! — раздался голос сзади. Хон обернулась и все-таки увидела родителей. Мать кинулась к ней и крепко прижала к себе. Они успели на жатву. Но лучше бы они этого не видели.

— Мам, где вы были? — Лиён наконец задала вопрос, который мучал ее все утро.

— Поезд задержали, — ответила женщина. По ее лицу уже текли слезы.

— Ты как? — отец тоже подошел к ней.

— Сойдет, — соврала Лиён. На самом деле ей хотелось сейчас больше всего на свете упасть в обморок.

— Лиён, солнышко, — обратилась к ней женщина, — постарайся выжить. Я знаю, шанс ничтожный, но все же не стоит сразу опускать руки.

— Беги в лес, — сказал отец, — пусть все они перебьют друг друга на открытой местности, а ты пока будешь в безопасности.

— Да, а Мингю защитит тебя, если что, — женщина посмотрела на Кима. Парень скромно стоял рядом и слушал. Его некому было проводить. — Мингю, — обратилась к нему мама Лиён, — пожалуйста, позаботься о ней.

— И себя береги, — хлопнул его по плечу отец.

— Хорошо, — кивнул Ким.

— Время, — в комнате появилась голова миротворца.

— Пока, — женщина поцеловала Лиён в лоб. — Берегите себя, — и их тут же вывели из комнаты.