– Вы знаете, за какую сумму он приобрел контрольный пакет акций «Космоверфей Мацумото»? Митико еле заметно пожала плечами:

– Разумеется, нет. О таких вещах дядя не ставил меня в известность. Я вообще только из сводки новостей узнала об этой сделке.

Чернов отложил снимок в сторону.

– Вообще-то, мисс, можно считать, что ваш дядя просто подарил свои предприятия человеку, о котором деловой мир не знает почти ничего. Акционеры «Космоверфей» сейчас пытаются опротестовать сделку. Она, видите ли, была совершена в обход обязательной процедуры – выставления предложенного к продаже пакета на свободный торг. Но вопрос этот очень спорный. К тому же один из участников сделки мертв, а второй – я имею в виду господина Мори – вряд ли может считаться сейчас дееспособным. К тому же он, как выяснилось, был лишь подставным лицом. Он передал почти все приобретенные акции своим кредиторам – в уплату за предоставленный ему для их покупки займ. Конечно, сделка потребовала от него суммы ничтожной с точки зрения размеров инвестиций в целую отрасль промышленности... Но суммы чудовищной с точки зрения одного отдельно взятого бизнесмена. Тем более бизнесмена практически безо всякой репутации. Так что без кредита ему было не обойтись. Нам стоило больших трудов выяснить, кто был этим кредитором... Вы не догадываетесь, кем был этот кредитор?

Снова плечи Митико еле заметно дернулись.

– Я уже говорила, что... Что дядя Акиро не рассказывал мне о своих сделках.

Чернов присел на краешек стола так, чтобы хорошо видеть лицо Митико

– Охотно верю, что вы можете быть не в курсе дел вашего дяди. Но о своих-то делах вы должны бы были быть осведомлены, мисс Мацумото.

В воздухе повисло напряженное молчание. В глазах у Митико еще стояли слезы, но смотрела она перед собой куда-то сквозь регионального резидента с полным спокойствием. Ледяным и отрешенным.

– Понимаете, – нарушил молчание Чернов, – мы просто не могли не поинтересоваться всяческого рода имущественными вопросами, связанными с этими странными смертями клиентов здешних центров реювенилизации. И в том числе имущественными вопросами семьи Мацумото. И представьте себе наше удивление, когда мы узнали, что кредитовал Мори биомедицинский центр – а правильнее будет сказать, биомедицинский концерн – «Абсолютная гарантия». В состав директората которого – на правах одного из трех генеральных директоров – входил господин Акиро Мацумото. Место которого теперь занимаете вы, мисс... Невероятный взлет в столь юном возрасте... Но.. Ведь это не является для вас таким уж большим сюрпризом?

Митико продолжала смотреть сквозь собеседника, и было непонятно – слушает ли она его или кого-то другого, не слышного никому, кроме нее.

– Все это не составило бы материала для хоть сколько-нибудь путного обвинения против вас лично и против «Абсолютной гарантии», – вступил в разговор федеральный следователь. – В конце концов, финансовые манипуляции – дело налогового ведомства, биржевых комитетов и – на худой конец – прессы. Но в деле фигурируют убийства. Очень странные убийства. Убийства, к жертвам которых проявляют интерес сразу несколько организаций, связанных с разработкой высоких технологий. Комплекс. Дальние Базы. И – как ни странно – сама «Абсолютная гарантия». Все они готовы выложить неплохие денежки за то, чтобы получить пару-тройку хорошо сохранившихся мозгов жертв этих странных убийств. А сами жертвы заинтересованы в том, чтобы никто и никогда эти препараты в свое распоряжение не получил. Не грех и нам, грешным, поинтересоваться – о чем же, собственно, идет речь.

Митико повернулась к нему. На ее лице не было никакого выражения.

– Теперь вы это знаете?

Гай не отрываясь смотрел на Митико. Такой он ее не видел никогда. Этой Митико было вовсе не двадцать лет. И не сорок. Все четыреста, пожалуй. Нет, оно по-прежнему было молодо – ее лицо. Только оно уже не было лицом живого человека. Это был лик ведьмы – ледяной, неподвижный лик демона, сосредоточенного на чем-то одному ему видимом – где-то за гранью бытия.

Кай тоже почувствовал это и запнулся, приглядываясь к той перемене, что на его глазах происходила с девушкой. Снова пришел черед говорить Чернову:

– Да, мы знаем кое-что...

Он подхватил со стола небольшой пульт и нажал пару клавиш В стене позади рабочего стола раскрылось окно голографического экрана.

– Смотрите, – комментировал возникающие в нем одно за другим изображения региональный резидент, – это серия последовательных срезов головного мозга. Мозга обычного, живого человека. В частности, моего мозга. В таком режиме демонстрации все выглядит почти как в анатомическом атласе. Замечательная вещь – томография ядерного магнитного резонанса. Позволяет слой за слоем рассматривать строение любого человеческого органа, не причиняя ему особого вреда. Так вот. Теперь посмотрите, что собой представляло содержимое черепной коробки вашего дяди... Правда, совсем не похоже на то, что должно было быть там? Упрощенные полушария... Почти никакой коры. Так – паутинка какая-то... Вместо подкорки вообще невероятное нагромождение тканей... Похоже, что вам, однако, не впервой видеть такую картину?

Тут уж не смог совладать с любопытством сам Роше

– Черт возьми! Что же это? Какое-то заболевание? Или... Или они вообще не люди? Пришельцы они, что ли?

Чернов покачал головой:

– Вы правы только в одном, мсье Роше. Они не люди. Но это не пришельцы. И не жертвы болезни. Если не считать болезнью бессмертие.

Митико резко повернулась к нему – словно впервые услышав его голос.

– А вы догадливы, офицер...

Голос ее разительно изменился. Он был по-прежнему молод и звонок. Но он стал голосом потустороннего демона. Без следа исчезла милая картавость. С нею вместе исчезла и наивная, детская интонация, неумелое построение фраз. Митико – или то, что только что ею было – говорила теперь странным, правильным и хорошо – только как-то не по-человечески артикулированным языком совсем другого человека. Даже не человека. Существа.

– Для наших догадок есть довольно веские основания... Голос Чернова стал чуть более напряженным.

– Вот еще одна серия томограмм. – Он кивнул на экран, – Это снова мозг живого. э-э объекта. Господина Йосио Мори. Знакомая картина, не правда ли? Перед нами почти точная копия наполнителя черепа господина Мацумото... Вас, наверное, заинтересует заключение биомедицинской экспертизы, господа. Особенно вот этот момент... Биологический возраст господина Мори оценен ими в четырнадцать месяцев. Вы не ослышались – немногим более года, господа. У господина Мацумото ткани кожи, мышц, черепа его собственные. Подлинные. А вот тот суррогат мозга, что был помещен в его череп, – это типичный трансплантат. Хоть и неотторгаемый, но генетически совершенно чужеродный... Видимо, курс лечения старого джентльмена не ограничился классической реювенилизацией. Он, оказывается, включал еще и такую вот замену головного мозга чем-то совершенно иным...

– А они, часом, не перемудрили, эти ваши биомедики? – поинтересовался Роше.

Больше для порядка, чем из-за сомнений в компетентности привлеченных к следствию экспертов, Чернов пожал плечами.

– Теломеразный анализ стар как мир. И столь же надежен. Даже, пожалуй, понадежнее будет. Так что сомневаться в сделанных выводах не приходится. Кстати, в этом-то как раз ничего особенного нет. Стандартный рекомбинантный эмбрион. Искусственно подогнанный под необходимый возраст. Путем ускоренного развития по Хиссу-Бланту. Методика, разработанная еще до имперских времен А при Империи этим методом штамповали биороботов. Модификации «Зомби-113», «Мутант-200». Приходилось читать? Их еще любят в кино показывать про те времена. Сейчас подобная практика запрещена. Так что если будет доказано, – а доказано это будет, – что «Абсолютная гарантия» причастна к работам с таким материалом, то это уже само по себе переводит дело в криминальный план...

– Н-но... – Роше сделал жест зажатой в руке трубкой, словно пытаясь ею притормозить поток речи регионального резидента Управления – Ведь у «зомби» был, насколько я помню, нормальный человеческий мозг. Конечно, не совсем нормальный, но полноценный физически...