На что вечно отбывающий тот или иной срочок – то за долги, то за пьяный дебош – Злобный Свистун Грогги замечал собравшимся в тюремной часовне: «Чушь все это, ибо ни смирение, ни борьба с силами земными и небесными не приносят ни свободы, ни рабства. Не результат деяний наших свобода, а очень простая и всякому понятная вещь, состоянием души называемая – точно так же, как горе или счастье. И не обретаем мы свободу, а рождаем ее в себе самих. И если свободна душа ваша, то свободны вы и в узилище, а если рабство пустило в ней корни, то и на троне земном пребудете вы рабами, ребята! Только и всего!»
Пассажа этого Шишел до конца не понял, но некоторые его места одобрил. Продолжая размышлять на столь отвлеченные темы, что было для него делом и вовсе не обычным, он порылся в рюкзаке и, вытащив оттуда припасенный на всякий случай уголек, начертил на стене знак Хао-ау-Тау – Беспощадного Бога Свободы, который, как каждому известно, образа своего не имеет и только знаком и может предстать – и спалил перед ним самую крупную из добытых в эту ночь купюр.
Затем постоял немного под душем, переоделся и направился в бар – немного отойти от напряженной ночной работы.
Мисс Д'Арси подвернулась Шишелу очень кстати. Он только еще прикидывал, на какой, собственно, козе подъехать к Эрику Персивалю Лидделлу, а мисс была уже тут как тут – сидела у стойки бара «Ротонды», где Шишел нацелился промочить горло, и поклевывала из рюмочки «Кюрасао». С утра пораньше.
– Как дела? – осведомилась она у молча подсевшего к ней Шишела.
– Да вот собираюсь выпить за успех нашего безнадежного дела, – угрюмо отозвался Шаленый.
– Нашего? – заломила мисс тонкую, на росчерк кисти живописца похожую бровь. – Уже приятно слышать.
Шишел заказал двойную «Смирновскую», а Милен – джин с апельсиновым соком.
– Соку, как всегда, поменьше, а джину?.. – осведомился самообучающийся, видно, кибер-бармен.
– А джину, как всегда, побольше – двойную. И со льдом, – закончила мисс Д'Арси и повернулась к Шишелу: – Ужасно бестолковы эти автоматы...
– Вот что... – с ходу взял быка за рога Шаленый. – На мази все у меня. Пусть шеф ваш готовится ко второму сеансу. Только в этот раз – всерьез и без свидетелей. Так как было – не пойдет. Коли обмен так обмен. С глазу на глаз. Без дураков. Если вместо обмена обираловка выйдет, так и у ваших руки длинные и за меня тут найдется кому постоять. Так что мало не покажется. Место я назначаю.
Тут было подано спиртное.
– Вы слишком многого хотите, – бросила Милен, поднимая бокал на уровень глаз.
– Иначе нет базара, – отрубил Шишел. – Место встречи – вот. И время тоже.
Он двинул по стойке к собеседнице листок бумаги.
– Если шеф согласен, то пусть мне в номер звякнут и попросят быть в полдень в «Короне», если нет – то в час в «Стратосфере». Это все условно. Никуда ходить я не стану – ни...
– Не дура, поняла, – оборвала его Милен.
– Теперь второе. У меня времени в обрез. Если шеф будет капризничать, ему придется выковыривать меня из здешней тюряги. Или я смоюсь другими путями. Кстати, и у вас время на нуле, дорогие мои. Нам всем легавые основательно на хвост сели. Так что шевелиться надо...
– «Не торопи, не запряг!» – кажется, так у вас, русских, положено говорить в таких случаях? – поинтересовалась Милен. И, уже сбавив обороты, закончила: – Все будет передано в точности. Ждите у себя, Дмитрий...
– Жду час. А дальше не взыщите.
– Вы явно нервничаете, Дмитрий. – В голосе Милен явственно слышалось раздражение. – Ну ладно – час так час...
Она помолчала секунду-другую. Шаленому показалось, что во взгляде Милен, устремленном в его глаза поверх кубиков льда в бокале, мелькнула какая-то смешанная с тоской жалость.
– Ну, как опять же говорят у вас – «будем»! – определила Милен. – Хорошее слово.
Они чокнулись и прикончили спиртное. Милен тут же как ветром сдуло. Шишел заказал себе по второй и попросил телефон. Пора было звонить Градову. И вызывать из небытия старого шута Додо.
Встречу с Додо Шишел неожиданно сам для себя назначил в месте, совсем к конспирации не располагавшем – в кафе «Бон-бон». Кафе это было облюбовано завзятыми сладкоежками, среди которых подавляющее большинство было представлено отроками и отроковицами весьма нежного возраста, изредка – в сопровождении своих предков. Шишел на этом фоне смотрелся телом весьма и весьма инородным. Так же, как и явившийся точно в срок, по вызову, переданному через Градова, Додо. Что, впрочем, имело определенные преимущества: столь же заметными становились здесь и непрошеные соглядатаи.
Внешний вид Додо значительно улучшился со времени последней его встречи с Шишелом. Выглядел он так, словно сбылась мечта его жизни. А мечтой жизни Додо было сбыть с рук фальшивого Фалька. Полотно это впарил ему какой-то русский из Метрополии. Нахал еще долго лил слезы по случаю того, что расстается с последней семейной реликвией, выпил по этому случаю море водки и убыл, не оставив ни малейших концов. Избавиться от картины было совершенно невозможно, ибо вскоре не осталось ни одного любителя живописи, посетившего Терранову, который не знал бы этой истории заранее. Тем более что настоящий Фальк как висел на стене музея в Метрополии, так и висит там по сию пору.
– Неужели ты продал ту чертову мазню? – поинтересовался у него Дмитрий. – Смотрю – приоделся. Прямо-таки как роза цветешь. Только вот не пахнешь...
– Дезодорантом пользуюсь, – отозвался Додо. – Оттого и не пахну. Про картину лучше не спрашивай – с ней меня на погост и снесут... А ты-то почему не весел? Повод-то хоть куда!
Шишел недоуменно воззрился на собеседника. Тот поразился:
– Или тебя твой легавый приятель не в курсе держит? Нет, серьезно – ты в самом деле не знаешь, что и второго Коппера взяли? Спокойно вздохнуть можно стало.
Особо бурной радости Шишел по этому случаю не высказал.
– Я, знаешь ли, с господином Санди лишний раз пересекаться не стремлюсь... А что Коппера захомутали, мне еще вчера Градов доложил. Я тому рад, но не до поноса все ж таки. И тебе шибко радоваться не советую. Если Коппер настоящий, то как пойдет он колоться – многим здесь горячо станет. И тебе, кстати, тоже. Или прошлых своих с ним дел не помнишь? А то опять номер выкинет – снова помрет да воскреснет... А если не Коппер это, так и вообще не о чем говорить. А еще учти, что они там и Перхоть сцапали. Что тоже не в плюс. Ни тебе, ни мне. Ума не приложу, как он еще и в это дело влез. Да и пес с ним! У меня по другим делам голова болит...
– Умеешь ты, Шишел, праздник подпортить, – вздохнул Додо. – Но все-таки есть за что выпить. Прежде чем к делам твоим переходить... Я тебе настроение все-таки исправлю. Мисс Элли велела кланяться и сообщить, что заказ будет выложен на бочку, как только на ту же бочку положат деньги...
– Спиртного тут не подносят, – разочаровал его Шишел. – Да мне и не след сейчас. Воздержаться надо – чтобы ручонки при случае «трембле» не выделывали. Мороженое с кофием употребим. Сейчас заказ притаранят. Меня, знаешь, от умственной работы на сладкое тянет... А Элли своей передай, что раз заказ выполнен, то деньги за него она получит хоть прямо сейчас. Бабки у меня на руках.
– Тогда прямо сейчас и назначим, – деловито согласился Додо. – До десяти время есть. – Он защелкал пальцами, подзывая сервисный автомат, и, когда таковой явился, потребовал принести телефон. Переговоры у него заняли не более минуты. – Ну все, – бросил он, возвращая телефон суетливому киберу. – На прежнем месте и в тот же час. – Он посмотрел на часы. – Смотри не опоздай...
– Да уж управлюсь, – успокоительно прогудел Шишел. Он почесал в затылке и снова помрачнел.
– По всему судя, – умозаключил Додо, – ты за работу взялся По специальности... И тут тебе снова понадобилась помощь старины Арнольда... Понимаю. Наколочка нужна?
