На берегу мерно колыхались огромные плауны с большими коричневыми шишками цветов. С противоположного края бассейна поднялась водная стена.
— Давай!
Экс оглушительно свистнул, парни заорали, подбадривая Лэна. Он вскочил на доску, оседлал взметнувшуюся волну, ловко вильнув, ушел от заворачивающегося гребня и выехал к берегу, победно подняв руки. Вода плеснула на голографическую стену, пятно пены сползло по экрану, разрушая иллюзию. Дим прочертил пальцем полосу по мягкому пеносилитовому полу, засчитывая Лэну балл. Десантник вышел на берег, передавая доску Зигги. Тот пихнул его в грудь.
— Черт возьми, ты выиграл. Десять против моих жалких восьми! Ей-богу, обидно, будто я вырос в пустыне, а не на берегу океана!
Лэн улыбнулся, хлопнул его по плечу и шлепнулся на пеносилит, разошедшийся голубовато-серыми волнами. Зигги схватил за ногу дремавшего на шезлонге Экса.
— Пошли с вышки прыгать! Скоро придет Нузза, начнет нас гонять.
Экс пробурчал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок. Зигги стащил с него полотенце.
— Тебе что предписано? Умеренные физические нагрузки. Вставай, лежебока! — и, когда Экс не отреагировал, вкрадчиво добавил: — Пожалуюсь на тебя доктору!
Экс подскочил и возмущенно уставился на приятеля.
— Только попробуй, скотина! — встал и направился к вышке.
Лишь флагман обладал такой роскошью, как бассейн, пикомембраны с постоянной циркуляцией позволяли пользоваться аварийным запасом воды как в целях тренировок, так и отдыха членов экипажа. У дальнего борта шепталась группа девушек, поглядывая на широкоплечих десантников. На купальных костюмах отсутствовали знаки отличия, определить звания было невозможно, девушки могли оказаться молоденькими медсестрами, пожилыми офицерами связи, а то и вовсе командирами кораблей, решившими расслабиться после очередного совещания.
Стэн сел на бортик, свесил ноги и вдруг охнув, ушел под воду с головой. Через мгновение он вынырнул, сердито отфыркиваясь, рядом показалась голова улыбающегося Яана. Зеленая кожа словно растворялась в воде бассейна, на лице играли полосы света, татуировки на голове казались естественным узором обитателя моря.
— Ну, держись! — взревел Стэн, и бросился на сиуэйта.
Тот вновь ушел под воду, по дну метнулись две тени. Но гоняться за сиуэ вплавь было бесполезным занятием — все равно, что пытаться догнать птицу, махая руками. В родной системе они проводили половину жизни в воде. От умения подводных охотников различать токи морских течений раньше зависело выживание племени. Впрочим, и теперь любой из сиуэйтов, сунув ладонь в воду, мог сказать, откуда она пришла и сколько притоков у реки.
Когда запыхавшийся Стэн вернулся к берегу, Яан уже сидел там, глядя на прыгающих с вышки солдат. Зигги вошел в воду вертикально, почти не подняв брызг. Экс посмотрел вниз, поморщившись, двинул плечом и не рискуя вытягивать руки, прыгнул «бомбочкой» вслед за ним.
Из дверей вышел Нузза, отключил функцию волн и поднял разделители, пейзаж на стенах превратился в строгий голубой узор с логотипом Космофлота.
— Десять километров. Яан, восемнадцать. Экс, тебе пока пять. Кто первым окончит норматив — получит два часа сверху, как дополнение к увольнительной.
— Что, сегодня?!
— Кто прилетел? «Адиантум» или «Хтара»?
— С чего вдруг такой подарок? — поднял брови Зигги.
— Говорят, это Фрай, — ответил ларон, — решил наградить эскадру за отличную службу.
— Задабривает, чтоб язык не распускали, — поморщился Экс.
Лэн вертел головой, глядя на встрепенувшихся товарищей. Зигги вполголоса пояснил: — Развлекательные центры. Они курсируют между тремя галактиками, обычно появляются раз в несколько месяцев. «Хтара» похожа на кусок торгового города, там можно купить что угодно… в пределах закона, разумеется, — подмигнул альдебаранец, — мне как раз нужно передать посылку ко дню рождения жене…
— Зато на «Адиантуме» центральный филиал «Энни Флирт», — ухмыльнулся Экс, — но таких примерных мужей, как Зигмунд, это, конечно, не интересует…
Зигги ткнул его в бок, Экс не удержался на краю и спрыгнул в бассейн.
— Это «Адиантум», — кивнул Нузза.
— Я первый! — крикнул Стэн, и бросился в воду, остальные последовали за ним.
Однако первым на берег вышел Зигги. Стоя под душем, парни возмущались, что двухчасовую прибавку заполучил тот, кому она совершенно не нужна.
— Мог бы и поддаться, — проворчал Стэн, проходя мимо альдебаранца, — что ты там будешь делать двадцать шесть часов? По парку гулять?
— Чем брюзжать, лучше учись плавать, — беззлобно огрызнулся Зигги, — а как убить время я найду, не переживай. По сравнению с Яаном мои жалкие два часа ничего не стоят…
Лэн оглянулся на сиуэйта, уже застегивающего комбинезон.
— У сиуэ двое суток, не одни, — улыбнулся альдебаранец, — официально это оформлено как «дополнительное время, выделяемое на необходимые мероприятия, обусловленные внутрирасовой особенностью».
— Знал бы ты, что за этим стоит, — хохотнул Экс.
Яан прищурился, показал им неприличный, абсолютно человеческий жест и скрылся за дверью. Лэн фыркнул. Он уже научился различать, когда сиуэйт шутит, а когда действительно злится.
Первое время после возвращения с планетоида Лэн чувствовал себя не в своей тарелке. Обращаясь к разведчику, он не знал, как тот воспримет попытку наладить отношения после дурацкого поведения Лэна в самом начале знакомства, однако Яан оказался не злопамятен. Сиуэйт с удовольствием оставался после ужина поболтать с десантником в кают-компании, пока остальные занимались своими делами.
Стереотипы Лэна о народе сиуэ рушились один за другим. Несмотря на любовь к тишине, сиуэйты вовсе не были мрачными закрытыми молчунами, профессия рассказчика являлась одной из наиболее уважаемых в королевстве. Истории передавались в танце. Матери с младенчества танцевали предания детям, сказители — зрителям. Сиуэйты не умели двигаться без передачи информации, каждый жест был наполнен смыслом, потому с чужими они не танцевали. Этот вид языка был изучен очень мало, так как сиуэ лишь недавно стали приглашать на такие выступления представителей иных рас, что являлось величайшей честью для последних.
Со времени вступления в Альянс культура сиуэ неминуемо подверглась изменениям. Хотя основная масса зеленокожих продолжала верить в то, что каждому от рождения дано лишь определенное количество слов, и тратить их нужно лишь на самое важное, все больше сиуэйтов после встреч с иными расами начинали активнее использовать разговорный язык.
Лэн привык к тому, что во время бесед в кают-кампании раздается лишь его собственный голос, и лишь иногда — смех Яана. Гипнокурс дал десантнику знание основной устной и жестовой речи, да еще базовые правила этикета, но Яан не обижался на ошибки, охотно отвечал на вопросы и задавал их сам.
Лэн рассказал разведчику о своем доме на берегу Тихого океана, о золотистых полях пшеницы и о том, как дедушка каждое утро смотрит на небо и предсказывает погоду, не полагаясь на новомодные электронные штучки.
«Твой дом стоит в воде?» — спросил сиуэйт.
— Нет, конечно, — улыбнулся Лэн, — но из окон видно океан.
Разведчик качнул головой.
«У нас говорят, если волны заходят в дом — заходит счастье… На рассвете отец моего отца спускается в нижний зал, ждет первую волну, окунает ладони и говорит, какой будет ветер над водами».
— Все старики интересуются одним и тем же, — рассмеялся Лэн, — может, и мы такими станем… заняться-то будет все равно нечем, разве что внуков-правнуков с яблонь гонять…
Он запнулся, вспомнив о проблеме сиуэ, затрагивать которую в разговоре было верхом бестактности. У него самого, представителя семьи консерваторов, имелось семеро одних только родных братьев и сестер, двоюродных и троюродных, а также прочих родственников, рассеянных по всему космосу, и вовсе не сосчитать. Яан же был младшим из огромной, по меркам своего народа, семьи, состоящей всего из шестерых, включая старшее поколение. Древняя и богатая раса, в прошлом устраивавшая массовые зачистки и эксперименты по стерилизации неугодных племен, сотни лет спустя пожинала плоды собственной гордыни.
