— Ты о ком вот так щас, с большой буквы?

— Ну, я же говорил. Апокалипсис грядет.

— Те самые? Четверо?

— Ага. Но тут я опять, как мог тебе помог. И остальной Грязи. Да и Земле тоже, всей в целом, если уж на то пошло.

— Вот и не знаю даже, что сказать…

— А не говори ничего, должен будешь. Хоть и против принципов Адамчика помогать, не получив аванса, но что поделать… Нет у тебя сейчас вообще ничего, что могло бы Адамчику быть интересным. Ну, кроме камня Олси. Но ты мне его не отдашь. Не потому что не захочешь, а потому что Камень хочет быть у тебя. Потому и украсть я его не могу, семь раз уже пробовал.

— Когда? Ничего не заметил… — Риммон в панике полез проверять инвентарь. Уф. Все вроде на месте.

— Ну, еще бы… Если Адамчика поймают за руку, он сам себе ее отрубит. Чтоб не позорила всего Адамчика целиком.

— А почему ты о себе иногда в третьем лице говоришь?

— Это из-за Саламмира. Козел он.

— А кто он вообще?

— Говорю же, козел… Интересно, да? Ну слушай… Когда Адамчик…

Внезапно тяжелые створки кабинета распахнулись, и в дверь влетел взъерошенный розовый троллехоббит с безумными глазами. По пятам за ним мчались пятеро миньонов, но Баян Роялович ловко уклоняясь от цепких лап, пробежал метров двадцать, и бухнулся на колени уже неподалеку от демона. Он тяжело дышал, ловил ртом воздух, из глаз текли крупные слезы, а из носа сопли. Попытки что-то сказать оканчивались невнятными всхлипами.

— Стой!

— Вернись, сволочь!

— Куда! К хозяину нельзя!!!

— Ага, попался!

— Это что за представление? — Риммон строго посмотрел на миньонов, которые подхватили бухгалтера под розовы ручки, и мелко кланяясь, поволокли к выходу. То висел молча, лишь похрюкивал и перебирал коротенькими ножками.

— Какое хорошее, правильное имя… — протянул Жучара. — Асаламирвсеравнокозел… Хм… Прикажи поставить этого достойного че… этого… ммм… эту… Даже не и не знаю. Существо? Мдя. Это уважаемое существо на пол.

— Оставьте его.

Миньоны, одновременно разжали пальцы. Бывший Лабеан шлепнулся о каменный пол розовым пухлым задом. Вокруг, печально закружились отлетевшие блестки и паетки. Миньоны почтительно склонили головы, страшно переживая, что допустили страшного троллехоббита так близко к драгоценной императорской тушке.

— Что случилось? — Когда нужно, Риммон умел делать свой голос поистине ледяным.

Миньоны переглянулись, видно, определяясь с тем, кто будет говорить. Через пять секунд один из них набрал полную грудь воздуха и громко проорал:

— Полковник Барс приказал его высечь, мой Император!

— Да ну? Приказал, значит… А за что?

— Не могу знать, мой Император!

— Почему не можешь?

— Полковник мне не сказал, мой Император!

— А ты спросил?

— Никак нет, мой Император!

— А че ты орешь как оглашенный?

— Следую Уставу, мой Император!

— Уставу? Какому нахрен Уставу? Мы что, Устав уже приняли??? Когда успели?

— Два часа восемь минут назад, мой Император!

— И ты его выучил? Уже?

— Так точно, мой Император! Загрузил блоком, мой Император!

— Вот, что, не ори… Ладно, ты один, а если все будут исключительно букве Устава следовать? Вас, служивых, тут скоро десять мильонов будет. Все враги, даже самые отдаленные смогут на разведке сэкономить. Просто будут сидеть тихонько на своем конце мира, прислушаться, и наши государственные тайны тырить…

Адамчик, тем временем, разглядывал розового специалиста по связям с общественностью приговоренного к порке неизвестно за что. Тот все еще находился в прострации лупал глазами, хрюкал и ничего не говорил.

— Так, ты, — Риммон тыкнул пальцем в ближайшего миньона. — Приведи-ка сюда Барсика… Хм… М… Полковника Барса. Живо. Щас все разъясним.

Через несколько минут, Барс предстал перед Императором. И где он откопал этом мундир, подумал демон. О, кстати… Миньоны тоже, поголовно одеты одинаково. Ну, насколько позволяют различные комплекции разнорасовых существ. Быстро они, однако… Результат согласованной деятельности министерств и ведомств, не склонных к воровству, кумовству и пофигизму?

— Барс, что все это значит?

— Я следую твоему приказу, мой Император!

— И ты орешь… Тоже Устав загрузил?

— Так точно, мой Император!

— Так. Перепишите этот Устав к чертям собачьим. По крайней мере, в части обращения к любимому Императору, а то Император оглохнет нафиг еще до Апокалипсиса. В неформальной обстановке — не орать, не выпендриваться, а… Как там… Иметь вид лихой и придурковатый, дабы своим разумением не смущать высокого неачальства. И вообще. Все подобные документы сначала мне на утверждение. Ладно, чего там я тебе приказывал?

— Император… Ээээ… А на сколько придурковатый? Слюну пустить нужно? Ногти на ногах грызть? Или достаточно просто в носу ковыряться?

— Жучара, ну и как мне с такими разговаривать, а? Я иногда не понимаю, меня на самом деле дебилоиды окружают, или они все прикидываются коллективно? И вообще, почему в этом мире, стоит кому-то со мной пообщаться немного, он резко глупеет? Нет у тебя объяснения?

— Хм… Интересная тенденция. Нужно подумать.

— Барсик… Барс. Вот, представь, что я вполне нормальный человек. Не слабослышащий. Не идиот. Не иностранец. Просто, разговаривай, понял? Уважительно без показушничества. Дошло?

— То есть, как раньше?

— Да.

— Хорошо, Сам. Этот розовый — воровал. А ты приказал следить, и обещал его наказать если будет нечестным. Вот, я и наказывал…

— ААА!!! ОН МЕНЯ СНАЧАЛА В УГОЛ ПОСТАВИЛ!

— Да, но он самовольно угол покинул. Потому я решил его выпороть. И уши надрать.

— В угол… То есть ты именно так понимаешь «наказать за воровство»?

— Да, Сам. Убить то я его не могу, социал он. Да и смысл? Отреспится. А так, постоял бы полдня в углу, глядишь понял, чего.

— Меня еще никогда так не унижали!

— Сам, мне Министр Юстиции, МиМишка который, спустил проект Свода Кодексов Расы Высших… Может утвердишь быстренько? Да отправим его на дыбу, тот угол ему раем покажется.

— Ничего я не воровала! Я согласно уговору, все делаю! — из-за кипевшей обиды и бурлящего страха, бывший Лабеан опять сбился на женский род, что бывало с ним крайне редко. — Я весь замок, всех вас снабжаю… да… да всем! Работы — уйма! С утра в запарке! А он… он… он — идиот! Он совсем нихрена не понимает! Даже элементарных вещей!

— Ты сам сказал, что у тебя бухгалтерия двойная.

— Вот! Вот, видите!

— Он еще и с Гильдией Счетоводов сговорился. Они теперь тоже нас обворовывают. Тоже завели кучу счетов, на которые отправляют все поступеления. И даже расходы как-то отправляют на эти свои счета. Причем по нескольку раз одно и тоже… Вот, например, мундир. Вот, он, есть. На мне одет. Гильдия портных прислала двести тысяч мундиров. И что? Знаешь, что они сделали? Они их списали. Нет их теперь на складе. А мундир то вот он. И так во всем.

— Дебил! Кретин! Дегенерат!

— Сам, а я чего? Ты приказал следить — я выполнил. Вижу непорядок — устраняю.

— Какая восхитительно-бездумная преданность! — воскликнул Жучара. — Риммон, я тоже хочу завести себе такую СБ! Жаль у меня своей Империи нет. Твою что ли украсть?

— Так, все. Хватит. Я все понял. — Риммона уже разбирал смех, Адамчик ржал в открытую.

— Вот, что… Барс. Хвалю! За бдительность тебе будет медаль. Потом. Напомни через годик. А сейчас… Загрузи блоки бухгалтерии, финансового анализа, и сопутствующих наук. Как сделаешь — продолжай выполнение предыдущих приказов. Да, и в угол больше никого не ставь. Сажай в клетку, на цепь. До прояснения и разбирательства. Даю тебе такие полномочия.

— Понял, Сам. Что с Кодексами?

— Скинь мне на Журнал, позже посмотрю.

— Кругом, марш.

Барс козырнул, и красиво зашагал к выходу. Баяна Рояловича все еще слегка трясло, но постепенно отпускало. Он нашел стоящую на столике бутылку рома, предназначенную для зеркала и присосался к ней.