Понятия «добра» и «зла» неотрывно следовали за человеком на протяжении почти всей его истории. Столько войн во имя «Света», революций «за Светлое будущее»… Лея, как и большинство людей независимо от вероисповедания или возраста, не представляла мир без такого деления. Но как было дать однозначное толкование?

Добро — это не зло.

Зло — это не добро.

А, может, стоило задуматься, откуда они возникли? Может, как мама впервые говорит ребёнку: «Нельзя»? Или может с момента образования общества? Ведь, чтобы таковое существовало, нужны некие правила, применимые для каждого. Однозначное толкование поступков. Это привнесло бы стабильность, упорядоченность и предсказуемость. А чтобы обеспечить контроль и была придумана, легко воспринимаемая религия.

Удивительно, Лея была уверена, что любое действие или бездействие могло быть расценено как добро или зло, но что под этим «делением» подразумевалось, даже не задумывалась. В голове суетились какие-то общие обрывки мыслей в стиле «что такое хорошо и что такое плохо», но точно сформулировать и ответить на вопрос у неё не получалось.

…Вот уж верно писалось в сказках, не стоит вести разговоры с демонами. Запутывают только так в чём угодно и на ровном месте!

— Ну вот. Теперь, понимая, насколько искусственны эти понятия, как ты можешь как-либо судить обо мне? — осведомилась через некоторое время телохранительница. Девушка решила не отвечать на это колкое замечание и задала свой риторический вопрос:

— Как вы при своей культуре ещё друг друга не уничтожили-то?

— Просто у нас дальновидные планы на окружающих, — даже не затруднилась с ответом Дайна.

— Особенно на чортанков, — ехидно подначила Лея и, подумав, что на этот раз её слово должно остаться последним, перевела разговор на другую тему. — Меня поражает, что Хдархет перестал играться. Уже столько времени никаких подлостей.

— Я так понимаю, что здесь ты не учитываешь ваше «дружелюбие» при встречах?

— Хорошо ещё, что при таких редких встречах. Видеть его хоть немного чаще было бы невыносимо!

— Просто ты не осознаешь границы того, что можно вынести, — голос Дайны стал на удивление жёстким.

— Всё равно. Это как затишье перед бурей. Я просто уверена, что он припас какую‑нибудь гадость и только ждёт подходящего момента. У меня сердце не на месте! — возбуждённо призналась молодая женщина, и телохранительница резонно сообщила:

— Если бы оно было не на месте, то это была бы патология, и мы бы её заметили.

— Дайна, я не дословно! — раздражённо возмутилась второй заместитель наместника Аджитанта.

— Знаю, — улыбнулась Кхалисси. — Просто у меня хорошее настроение и хочется совершить или сказать какую-нибудь гадость, чтобы сделать его ещё лучше.

— А я подопытный кролик, получается…

— Верно, — демонесса расцветала, как будто каждая возмущённая фраза в ответ и правда приносила ей удовольствие. — А по поводу господина Хдархета, думаю, ты права. Но, увы, не знаю, что именно он замышляет. Если бы это было то, о чём я подозреваю, то у него уже была уйма времени на осуществление.

— И о чём же ты подозревала? — насторожила ушки Лея.

— Не имеет значения. Всё равно не сходится с действительностью.

По тону воительницы сразу стало понятно, что ответа можно не ждать. Когда Дагна говорили: «Так нужно» или, как сейчас: «Не имеет значения», то верно и пытки не могли выбить из них лишнего словца.

От столь приятного времяпрепровождения собеседниц оторвала Дана. Она вышла из комнаты архивов и первым делом с мученическим выражением на лице посмотрела на бездельниц. Дайна осталась стоять, как ни в чём не бывало, а вот Лее тут же стало стыдно. Пока она прохлаждалась за болтовнёй, кое-кто занимался не самым лёгким делом.

Вообще, молодая женщина в очередной раз поразилась, сколь похожи и различны были Дагна. Да, все они были на одно лицо, в их характерах усматривались общие черты, но каждая из них была особенной и иной. Порою Лее казалось, что даже если поменять им причёски, то по манере разговаривать она вполне сможет понять, с кем из них имеет дело. И причина заключалась даже не в том, что демонессы старались говорить различными голосами. Дайна обладала низким и с хрипотцой. У Даны он был ровным, старающимся не выражать эмоций. Прицокивающим у Детты. Серьёзным у Дорры, у неё даже вертикальная морщинка на лбу имелась… Дагна были разными внутри. Как если бы близнецов разлучили при рождении, и те воспитывались в очень разных семьях.

Дана тем временем положила на стол кипу свитков и бумаг, а затем так же молчаливо, с чувством оскорблённого достоинства, удалилась.

— Похоже, работа, — печально констатировала очевидный факт Лея.

— Надо же в жизни что-то полезное делать, — «утешила» Дайна и занялась подпиливанием ногтей.

Молодая женщина развернула свиток. Голову сразу наполнила звенящая пустота. Мозг в последние месяцы работал так, как ему ещё не доводилось в жизни, и отнюдь не стремился продолжать в том же духе. Хотелось произнести: «Это пусть другие забивают голову знаниями, а моя будет не пустой, она останется светлой и просторной!».

Эту фразу Лее довелось услышать от отличницы одноклассницы, у которой была безответственная младшая сестра. Родители долго ругали нерадивую девочку, сравнивали со старшей дочкой, говорили, что у той пустая голова. Вот на последний укор и прозвучал сей легендарный ответ. Жаль, что сама второй заместитель наместника Аджитанта так сказать никому не могла. Как говорилось, «на своих ошибках учатся, а на чужих делают карьеру». Приходилось быть крайне внимательной.

У хозяев домов развлечений было в основном четыре главные проблемы: клиенты, лицензии, для получения которых существовал огромный перечень нормативов и требований, материал и, связанная со всем этим, уголовная составляющая. Что касается борделей, то трудовые кадры в виде местных жителей вполне добровольно сотрудничали, ибо так они были более защищены в отличие от тех, кто решался подработать индивидуально. Для них запрещались смерть и даже тяжёлые увечья. Более того, обязаны были находиться и лекари. А вот с людьми ситуация оказывалась совсем иной.

Если Лею терзала досада, что законы Ада по многим моментам вообще обходят человечество стороной, то у хозяев домов развлечений имелось противоположно иное мнение.

Второй заместитель хотела расширить ограничения, наиболее соблюдаемое из которых запрещало нахождение людей близко к экватору, что давало городам вроде Аджитанта солидное преимущество и доход. Демоны же возмущались, что количество человек, доступное к перемещению в течение определённого временного периода, официально ограничено. И ныне строжайше соблюдалось. А так как сей материал хрупок и недолговечен, то, соответственно, и расход оказывался невероятно велик.

Лея негодовала из-за такого цинизма. Здесь жителей Земли считали недосуществами. Видимо, примерно так же относились к племенам Африки в своё время.

Молодая женщина часто вспоминала Ирину и её безумные глаза, полные отчаяния и безнадёжности. Вряд ли молитвы позволили несчастной вырваться из замкнутого круга, безжалостно перемалывающего и дробящего всё, что только попадалось ему на пути. Мир, в котором Лея ныне жила, казался ей отвратительным. В нём много чего запрещалось, но всё остальное было дозволено. И люди здесь являлись не более чем самым обычным «расходным мясом». Живых, попавших в Ад, использовали, заставляя отработать свою стоимость, а после вышвыривали души из тел. И призраков ждала новая омерзительная участь.

— Дайна, — припомнив Ирину, девушка вспомнила ещё кое о чём. — Вы ведь только на четверть демоны. Этого достаточно, чтобы обходиться без пластины или шипа?

— Айэтора, — поправила демонесса. — Нет, воздух Ада для нас так же небезопасен. Просто всем маленьким Дагна делается простая операция. Айэтор вживляется под носовую кость. Так во время боя противник не снимет его.

— Неужели от него так просто избавиться? — Лея с усердием почесала свою пластинку на носу. Та даже не пошевелилась.