— Подожди, я помогу устроиться, — сказал он.

Дэнни сдвинул ее своей силой, но Энн не хотела, чтобы кто-то заботился о ней, о ее потребностях, предупреждать ее запросы.

И дело не в Дэнни. Просто отец с матерью учили ее жестко: все, что тебе дают другие — будь то деньги, положение или эмоциональная поддержка — по определению можно у тебя забрать.

— На этом не обязательно должно все закончиться, — сказал он. — Мы можем начать, постепенно… и посмотреть, куда это нас приведет.

Энн закрыла глаза. Сделала глубокий вдох и сказала:

— Мне пора.

Дэнни напрягся всем телом. Потом приподнялся с нее. Он посмотрел ей в глаза, а на его лице застыла маска… и, судя по этому самоконтролю, она сильно задела его. С одной стороны, удивительно… но она не станет зацикливаться на этом.

Было легко уступить влечению под влиянием момента, но сейчас рациональная ее сторона снова брала контроль.

Протянув руку, он придержал презерватив и вышел из нее.

— Да. Конечно.

Энн выбралась из-под него, и, чувствуя себя дурой, оглянулась по сторонам в поисках белья. Она нашла трусики на кресле в углу, они висели на подлокотнике, как в рекламном ролике какого-то фильма. Или презервативов.

Энн натянула их, повернувшись спиной к Дэнни, а потом подошла к первой рубашке, которая оказалась мужской, огромное полотно прямо указывало на его массивное сложение.

Устроив рубашку на кресле, она обнаружила свою и, ругаясь, принялась застегивать мелкие пуговицы. Затем натянула слаксы, пиджак и туфли.

Все это время Дэнни просто лежал на кровати, накрыв пах покрывалом, закинув руку за голову. Казалось, он не обращал внимания на раскиданные подушки и опрокинутую лампу, или пульт от ТВ, отброшенный в другой конец комнаты, валяющийся сейчас возле двери в ванную.

Повязав бантик, она застегнула единственную застежку на смокинге.

— Энн, не обязательно должно быть так, — сказал Дэнни хрипло.

— Нет, должно…

— Может, перестанешь уже про мою репутацию? Господи, просто дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься.

Энн скрестила руки на груди.

— Даже будь ты образцом моногамии, у нас все равно ничего бы не вышло.

— Мне плевать, что говорят в 499-ой, и тебе должно быть тоже.

— Ты не понимаешь. — Она покачала головой. — Для пожарных есть правила. Если мы соберемся начать отношения… и это «если» — под огромным вопросом… мне придется перевестись из части.

— Нет, не придется…

— Придется, — она перебила его. — Я проверяла устав. Мы обязаны раскрывать информацию о личных взаимоотношениях, а раз стаж у меня меньше твоего, то и переводиться придется мне… и куда бы меня ни отправили, это будет понижение. 499-ая — лучшая пожарная часть. У нас больше обращений, больше экстренных выездов, больше сигнализаций, чем в других станциях города благодаря нашему расположению, и я не откажусь от этого только ради ухажера.

— Значит, я вызовусь на перевод. — Сев, он накрыл пах подушкой. — Если ты видишь в этом проблему.

— Хочешь сказать, что променяешь высокий статус на то, чтобы снимать кошек с деревьев в пригороде? Если думаешь, что смиришься с этим, то ты бредишь. Ты возненавидишь это, а потом и меня… равно как и я — тебя.

— Нет, этого не будет.

— Отлично, но отношениям все равно не бывать. — Она вскинула руки. — Даже если мы разойдёмся по разным пожарным частям, на меня все равно будут смотреть иначе. Достаточно сложно быть женщиной в профессии, где доминируют мужчины. Последнее, что мне нужно, — рассуждения в глазах парней, а-со-мной-она-переспит? взгляд. Я слишком много работала и многого добилась, чтобы меня воспринимали всерьез.

— Значит, ты решила, как все у нас будет дальше.

— И тебе бы порадоваться. Ты в любом случае предпочитаешь баб на одну ночь.

Повисла долгая пауза. А потом он снова лег на кровать и кивнул в сторону вещевого мешка.

— У меня есть расческа, — сказал он напряженно. — Ну, для твоих волос.

— А, точно.

— Она в моих шмотках.

Переступив через его брюки, валяющиеся на полу, Энн достала его расческу, вычесала колтуны, которые они создали, а потом убрала на место. Затем она расправила плечи и повернулась к нему лицом.

Ее сердце гулко билось, но совсем по иной причине.

— Итак…

— Я буду лгать.

— Что, прости?

— Когда они спросят, где я был во время вечеринки. Я скажу, что перепил и отправился спать.

— Ты не спустишься в зал?

— Нет, хватит с меня. На бранч утром тоже не пойду.

Энн кивнула.

— Ладно. Тогда увидимся утром на перекличке.

— Да. Конечно.

Энн направилась к двери. Взявшись за ручку, она помешкала. Но что еще она могла сказать? Она поверила Дэнни, когда он сказал, что не станет трепаться. Убеждала себя, что это все, что ей нужно.

— Энн..?

Она посмотрела на него через плечо. В комнате было достаточно рассеянного света из окна, чтобы рассмотреть его приоткрытые глаза, невероятный пресс и мощные ноги. У него были слишком короткие волосы, чтобы выглядеть взъерошенными, но в целом он казался измотанным, вялым и расслабленным.

— Я буду думать о тебе, — прошептал Дэнни. — Ты можешь наложить запрет, и мы никогда не повторим это, но ты не в силах контролировать мои мысли или мечты.

— Не выставляй все таким образом.

Он снова сел, плечи, за которые она так отчаянно хваталась, оторвались от матраса.

— Энн, ты же знаешь, что ты для меня особенная? Ты всегда была особенная.

— Нет, не знаю.

— Это так.

Ее сердце дернулось за ребрами. Но она покачала головой.

— Прости, Дэнни. Будет лучше, если мы просто… пойдем разными путями.

Он опустил голову. Потом кивнул.

— Как хочешь.

— Так нужно.

— Ладно. Я уважаю твое решение.

Ее накрыла печаль, ощутимая тяжесть, и она ушла прежде, чем эта грусть заставила ее сказать или сделать что-нибудь, что… ну, черт, она уже переспала с парнем, едва ли можно сотворить что-то, что усложнит ситуацию еще больше.

Направляясь по коридору гостиницы к лифтам, она сначала цеплялась за уверенность и походку, но когда они покинули ее, Энн замедлилась, а потом и вовсе остановилась.

На полпути к своей цели и выходу она задумалась, почему же так трусит. Дэнни отличался львиной храбростью, силой четырех мужчин, он заставлял ее смеяться и думать, что…

А их секс был лучшим в ее жизни.

Почему она отказывается от него всего лишь потому, что боится? Это поступок девочки, никак не женщины…

Дверь слева от нее открылась, и в коридор вышел Дафф… и застыл на месте так, будто врезался в кирпичную стену. Главный красавчик 499-ой был одет по-уличному и держал нераскуренную сигару в руке.

— Энн? Что ты здесь делаешь?

— Ничего. Я не… я не здесь, в смысле, мне нужно было взять кое-что у… у меня здесь тоже комната, я же друг жениха, забыл?

Я всего лишь из свиты жениха, — подумала она, когда они пошли бок о бок по коридору.

— Да, разумеется. — Дафф приобнял ее. — Пошли, спустимся на вечеринку вместе. Мне нужно было выбраться из смокинга. Куришь? У меня есть еще.

— Нет, спасибо. Думаю, что поеду домой.

— В кроватку так рано? Слабачка. — Он ободряюще сжал ее плечо. — Нам будет тебя не хватать.

Они добрались до лифтов, Дафф нажал кнопку «вниз» и через мгновение двойные двери разъехались. Когда они вошли в кабину, парень завел разговор о чем-то, но Энн не следила за ним.

Она слишком озабоченно смотрела в другой конец коридора, молясь, чтобы Дэнни не вышел в таком виде, словно они только что трахались.

— Энн, ты в порядке? — спросил Дафф.

Энн потерла ноющий центр груди. А потом сказала как истинный пожарник:

— В порядке, спасибо зарядке. Все супер…

Двери начали закрываться. И прямо перед тем, как они сошлись вместе, Дэнни вышел из своей комнаты. Когда он поднял глаза, их взгляды пересеклись.

Именно в это мгновенье Энн поняла без тени сомнения: в чем бы она себя ни убеждала, несмотря на решимость вести себя профессионально…