Чужие накатились, и Адская группа встретила их блеском клинков. Сталь вошла в текучую плоть, во все стороны брызнула разноцветная кровь, но чужие продолжали напирать. Их можно было ранить, но нельзя убить, а боль их не страшила. Только привычка набрасываться на раненых из своих рядов сдерживала еще чудовищ, не давая захлестнуть группу.
Хантер отмахивался кортиком с беспощадной точностью, делая все возможное, чтобы защититься самому и защитить разведчицу. Помогали и острые как бритва края силового щита. С другой стороны от Кристел Уильямс орудовал мечом, словно тот был не тяжелее пушинки, и ни разу не ударил мимо цели.
«Еще усовершенствование, — решил Хантер. — Он, должно быть, набит имплантантами с головы до пят». Оставалось надеяться, что они полностью заряжены.
А разведчица Кристел была в своей стихии. Она держала палаш двумя руками, и тяжелый клинок резал движущуюся плоть, словно туман или дым. Разведчица гортанно пела что-то в такт наносимым ударам на грубом языке, определить который Хантер не смог. Выражение неподдельного счастья на ее лице ужасало. Он отвернулся и сосредоточил весь страх и всю ярость на чужих. Кортик был слабоват для такого дела, но уже запаха брызнувшей крови оказывалось достаточно, чтобы окружающие твари неистово набросились на кого-то среди своих.
Хантер отступил на шаг, избегая стремительных челюстей очередного чужого, и едва не упал — у него под ногой поехал булыжник. С усилием сохранив равновесие, он отбросил чужого щитом. Зубы того врезались в энергетическое поле и сломались. Капитан пытался использовать для прикрытия крупные глыбы камня, но ноги его стали уже не очень тверды, подвижность ограничена. Волна чужих безостановочно разбивалась о подножие завала, не ослабляя напора, какой бы урон они ни несли от оружия группы или от голодных соседей. И ни один не умер, независимо от тяжести ранений. В считанные мгновения они поднимались невредимыми, получив смертельные раны. Полусъеденные тела обретали новую форму вокруг раздробленных костей и снова устремлялись в бой. Хантер чувствовал нарастающее отчаяние, сознавая: победить невозможно, как бы замечательно он ни сражался. Рано или поздно волна неумирающих чужих его потопит, и, если повезет, смерть будет быстрой. Мелькнула мысль, не восстанет ли и он из мертвых, чтобы снова и снова убивать и быть убитым, но рассудок капитана в ужасе ее отбросил.
Снова камень подался под ногами, потом внезапно раскололся пополам; по всему завалу образовались длинные неровные трещины. Из-под шевелящихся камней и металла послышался звук чего-то огромного, пробивающегося к поверхности. Из щелей высунулись полупрозрачные щупальца, слепо шарящие в поисках жертвы. Уильямс вскрикнул от неожиданности и от испуга и принялся отчаянно рубить их. Кристел не обратила на щупальца никакого внимания. С лица у нее не сходила дикая улыбка, и она отбивала чужую орду с непоколебимой решимостью. На мгновение Хантер дрогнул, не зная, что дальше делать, и даже не будучи уверен, что может сделать хоть что-то. Тускло блестящие щупальца выползали и уползали, и стало очевидно: через несколько секунд они схватят кого-то из группы. Капитан отступил на шаг, опять сгорбившись под щитом; сердце бешено билось о грудную клетку. Он сунул ствол в одну из трещин и нажал на спусковой крючок. Сверкающий энергетический луч вонзился в тело того, кто ворочался под завалом. Булыжник под ногами вздыбился, словно по морю прошел водяной вал; подземный обитатель заревел в агонии.
Пока из-под булыжника нарастал ужасный звук, казалось, все замерло. Потом щупальца уползли в щель и исчезли. Рев постепенно утих, и орда снова навалилась на отряд. Кристел опять встретила их жадной улыбкой и блеском меча. Острое стальное лезвие срезало тянущиеся лапы и щупальца, распарывало кости и хрящи, как бумагу. Огромное насекомое с луковицеобразными глазами и острыми, словно бритва, голодно щелкающими челюстями рискнуло приблизиться к ней в пределы досягаемости. Не прекращая наносить удары, разведчица вынула изо рта сигарку и ткнула горящим концом в выпученный глаз создания. Глаз лопнул, и громадное насекомое отпрянуло, судорожно тряся головой, как будто надеялось стряхнуть боль. Соседние твари обрушились на него, и создание исчезло под шевелящейся массой лап и зубов.
Хантер снова встал рядом с Кристел, однако понимал, что долго не выдержит. Дыхание у капитана стало частым и неровным, холодный воздух обжигал легкие. Он обливался потом, несмотря на холод, спина и руки болели от непрерывных упражнений с кортиком и щитом. Кристел казалась столь же свежа, как обычно, но Хантер знал, что и у разведчицы возможности небезграничны. Движения Уильямса тоже замедлились. Вскоре им придется отступить, или их задавят. А отступать значило предоставить чужим тот шанс, который им и требовался.
«Обречены, если что-то предпримем; обречены, если ничего не предпримем, — мрачно подумал капитан. — И я никогда не слышал лучшего определения для Адских групп». Что еще забавней, теперь в орде появились создания, которых не могло остановить оружие отряда. Заклубились туманы, крепко сжимавшие землю, с расплывчатыми ртами, которые грызли булыжники. Образовались твари из пенящейся жидкости: они распадались, когда у них нарушалось поверхностное натяжение, затем вновь восстанавливали или меняли форму. Меч или пистолет против них бессильны.
Уильямс содрогнулся. До пролома в стене оставалось всего несколько футов, но с тем же успехом могло быть и несколько миль. Если он повернется и побежит, кто-то из уродов наверняка схватит его. Но оставаться на месте тоже нельзя. Только скорость и сила, обеспеченные его усовершенствованиями, удерживали пока чужих на расстоянии, но ресурс энергетических кристаллов имеет пределы. Нет, если он хочет добежать до пролома, нужно как-то провести чужих, предложить им что-то, что отвлечет их внимание от него самого — на несколько секунд, чтобы добежать до пролома, укрыться от опасности. Но что может отвлечь внимание чужих? Возможно, только одно: то, чего они так страстно ждут Человеческая смерть.
Эта мысль овладела Уильямсом, и он побледнел. Хантер и Кристел нужны, чтобы защищать его. И всегда остается шанс, что его разоблачат. Но если в этом месиве искореженных тел выстрел окажется направленным не в ту цель, кто сможет его обвинить? Невозможно будет ничего доказать. И уж, конечно, пусть лучше погибнет один, чем все трое. Он бросил взгляд на Кристел и Хантера. Опыт и навыки разведчицы делают ее незаменимой в группе. С другой стороны, капитан Хантер не представляет собой ничего особенного — просто командирский голос. Это не потеря. Уильямс чуть усмехнулся. Все концы сходились. Один выстрел в спину, и Хантер упадет. Чужаки начнут драку за его тело, а они с разведчицей получат необходимые секунды, чтобы убежать. Отлично. Уильямс не подпускал чужих, работая мечом и щитом, ожидая удобного момента, а затем навел дисраптер в спину Хантера. Он так и не увидел ширококрылого создания, скользнувшего на него сверху с вытянутыми когтями.
А Хантер узнал об этом, услышав вопль Уильямса. Он оглянулся, ошеломленный, и увидел, что крылатая тварь пытается поднять Уильямса в воздух. У этого чужого было длинное кожистое тело и огромные перепончатые крылья. Доктор еще извивался и боролся, хотя когти глубоко вошли ему в тело. Чужой наконец с трудом взлетел вместе со своей жертвой. Кровь Уильямса брызнула на толпу уродов, которые словно взбесились от ее вкуса и запаха. Они бросились к доктору, неправдоподобно вытягивая лапы и шеи. Кристел схватила Хантера за руку, торопя к пролому, пока орда отвлеклась. Капитан секунду колебался, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: он ничего не может сделать для спасения Уильямса. Крылатая тварь опустилась под тяжестью доктора слишком низко, орда потянула ее вниз и отняла Уильямса. Он еще боролся и вопил, когда его рвали на части.
Кристел уже бежала к пролому в стене. Капитан устремился вслед за ней, потом снова остановился: он увидел на земле какой-то металлический отблеск. Это был меч Уильямса. Хантер сунул кортик в сапог, схватил меч и побежал за разведчицей. Они достигли пролома и влезли в него прежде, чем большинство чужих хотя бы осознали исчезновение людей. Сразу за проломом они остановились и быстро огляделись.
