— Простите, но, боюсь, вы нас не дослушали, — никуда не торопясь, проговорил я.

— Мы не требуем компенсации в четверть миллиона, — сказала Анастасия. — Мы хотим четыре миллиона.

Боже, вот честно. Сфотографировать да в рамочку бы поставить. У Керкоряна даже дар речи пропал, а его юрист выглядел так, словно Анастасия влепила ему пощёчину.

— Вы в своём уме? — спросил он. — Вы не можете требовать компенсации, в восемь раз превосходящей стоимость обещанного жилья…

— Так мы и не просим, — пожал я плечами. — Как я уже сказал, Владислав ждал шестнадцать месяцев. Соответственно, мы решили оценить каждый месяц задержки в двести пятьдесят тысяч. Двести пятьдесят на шестнадцать как раз и дают нам четыре миллиона. Более того!

Я поднял палец, и Анастасия тут же подхватила нить разговора.

— Мы спросим с вас за каждый последующий месяц, который будет тянуться эта ситуация. Каждые тридцать дней сумма в исковом требовании будет увеличиваться еще на двести пятьдесят тысяч…

— Это что, какой-то нелепый шантаж? — в недоумении спросил застройщик, переводя свои маленькие, почти поросячьи глазки с меня на Анастасию и обратно.

— Ни один суд не примет подобные требования!

— Да, — кивнул я, будто это было само собой разумеющееся. — Естественно, не примет. Потому я и сказал, что мы хотим решить всё в досудебном порядке…

— Это нонсенс, — заявил юрист и повернулся к своему клиенту. — Рустем, я думаю, что встречу можно закончить. Этот фарс не более чем пустая трата нашего времени.

Затем посмотрел в мою сторону, и в его взгляде скользнуло презрение вперемешку с чувством собственного превосходства.

— Я считал, что «Лазарев и Райновский» — престижная фирма. Но, похоже, туда начали набирать людей едва ли не с улицы.

Сидящая рядом со мной Анастасия фыркнула… а затем расхохоталась.

— Я сказал что-то забавное, уважаемая? — с раздражением спросила юрист.

— Простите, — сквозь смех пробормотала она. — Правда, я не хотела. Просто вы едва ли не в точку попали…

— Ну спасибо тебе большое, — вздохнул я.

Ладно. В чём-то он прав. Пора этот фарс заканчивать. Почувствовать себя умными и важными мы им дали, так что пора бы и честь знать.

— Что же, раз, похоже, что по сумме компенсации мы пришли к соглашению…

— Ни к чему мы не приходили! — тут же взвился юрист, а его клиент поспешил добавить:

— Я не буду ничего платить!

— Будете, — сказал я. — Потому что в противном случае вы пойдёте в суд.

— Я уже сказал, что ни один суд даже тратить время не будет на рассмотрение вашего безумного иска, — закатил глаза его адвокат.

— А кто сказал, что вы будете судиться с нами? — спросила Анастасия и улыбнулась так, что от сидящих напротив нас мужчин полыхнуло растерянностью.

— Здесь анализ движения абсолютно всех денежных средств вашей компании, — сказал я и толкнул по столу первую папку. — Идём далее. Мы подали запрос в налоговое ведомство по всем счетам вашей фирмы и сотрудников и потребуем отследить каждую транзакцию. Проверим все акты по выполнению работ и сопоставим их с реальными объёмами строительства.

С каждым моим предложением к ним отправлялась новая папка с копиями заявлений и запросов.

— Даже не сомневайтесь, — продолжила Анастасия, — что бы вы там себе ни думали про нашу фирму, но у нас более чем достаточно квалифицированных бухгалтеров для качественного и дотошного финансового анализа. Точно так же, как и знакомых строительных экспертов для оценки реальной стоимости тех работ, которые вы провели.

— Но, — принял я эстафету, — это ещё не всё. Чтобы вам совсем неповадно было, мы подадим против вас иски по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере, преднамеренном банкротстве, нецелевом использовании бюджетных средств, а также отмывании денег через ваших «ручных» субподрядчиков.

— Поверьте, для того чтобы утопить вас, ресурсов у нашей компании хватит, — гордо сказала Анастасия. — И я думаю, что мой отец приложит все усилия, чтобы отнестись серьёзно к этой проблеме.

— Ваш отец? — не понял юрист.

— Да. Я Анастасия Лазарева. Дочь графа Павла Лазарева. Так что, уверена, что когда я покажу ему все эти документы, он с удовольствием поможет мне не только довести это дело до суда, но и закопать вас и всю вашу шарашкину контору.

Ах, красавица ты моя! Ну блеск же! Она прямо кайфовала сейчас, пользуясь собственной фамилией и связями, чтобы добиться желаемого. Так и светилась от злобной радости и гордости.

Сидящий напротив нас юрист немного стух. Едва он понял, кто именно сидит перед ним, как весь его внутренний гонор моментально спал, оставив после себя лишь одно чувство.

Страх.

— Поверить не могу! — воскликнула Анастасия. — Четыре миллиона!

— Как думаешь, Владислав будет доволен?

Настя захлопала глазами.

— Ты смеёшься⁈ Да он сможет пять таких квартир себе теперь купить, и ещё деньги останутся.

Они всё подписали. Оно и неудивительно. Четыре миллиона для них крупная сумма. Но в общем объёме тех средств, которые они наварили на этом проекте… ну не то чтобы прямо капля в море. Скажем так. Это всё равно, что отрезать себе попавшую в капкан лодыжку, чтобы спасти всю шкуру. Да, за лодыжку обидно. Но вся шкура дороже.

В итоге они это сделали.

Разумеется, не обошлось без скандала. Когда до Керкоряна дошло, в какую задницу он угодил, то принялся орать. В основном, конечно, на меня. Всё же какие-то инстинкты самосохранения у него ещё оставались, и когда понял, что Лазарева ему немного не по статусу, то свои помои он принялся лить на меня.

Орал долго. Гневно. Юристу дважды пришлось его успокаивать. А я… а что я? Я сидел с довольной рожей. Ничего, пусть побесится. Он мне за это ещё ответит. Но сейчас важно было всё подписать и получить нужные нам бумаги.

Естественно, после всего, что было озвучено, юрист Керкоряна тут же взялся за дело. И следует отдать ему должное. Мужик действительно знал то, чем занимался. По истечении почти двух часов в душном конференц-зале мы вышли оттуда с документом о предоставлении нашему клиенту компенсации в размере четырёх миллионов рублей, а они получили от нас соглашение о неразглашении оговоренной ранее информации.

Чтобы гарантировать себе время на «подчистку хвостов», этот хмырь пытался продавить соглашение, по которому компенсация будет выплачиваться ежемесячно в течение двух лет. Умно. Но тут мы его послали так далеко, что туда не дойдешь и не доедешь. Нет. На такой глупый трюк я не поведусь. Сейчас мы это дело подписываем, Владислав получает одну, максимум две выплаты, после чего уже следует спешное банкротство, ликвидация компании, а сам Керкорян быстро смоется туда, где искать его не будут.

Не. Фиг вам.

Этого я допускать не собирался. Поэтому мы выбили всё и сразу. Да, муторно. Да, с руганью. Да, Керкорян смотрел на меня так, будто я его бабку пнул. Но всё-таки сейчас у нас среди документов лежала выписка на четыре миллиона рублей. Средства будут переведены в течение суток на заранее созданный для этих целей банковский счёт, права на который Владислав получит уже после получения денег.

— Ну что? Как тебе? — спросило я её, пока мы стояли и ждали такси.

— Что?

— Побеждать?

Настя заулыбалась, а затем задумалась.

— Признаю… это приятно. Но, если честно, я представляла себе, что сделаю это в суде. У трибуны и…

— А есть разница? — решил уточнить.

— В смысле?

— В прямом. Какая разница, где именно ты победила? В душном конференц-зале или же в зале перед судьёй. Победа есть победа. Главное, что твой клиент получил желаемое. Только это, по сути, и имеет значение.

Она помолчала пару секунд и кивнула.

— Сама ему позвонишь или мне сделать?

— Можно я сама это сделаю? — как-то уж больно покладисто спросила она, и я кивнул.

В целом, уже и так чувствовал, что она хочет это сделать. Правильно говорят, что порой дарить подарки куда приятнее, чем получать их самому.