— Давайте быстрее, молодой человек, я очень занят, и у меня нет времени, чтобы тратить его на всякие глупости.

Вот что первое я услышал, когда вошёл в кабинет.

Владимир Викторович Скворцов оказался невысоким человеком. Около пятидесяти, может быть, пятидесяти пяти лет. С короткими каштановыми, как у дочери, волосами и такими же выразительными карими глазами.

В целом сходство между ними было заметно невооруженным взглядом. Достаточно для того, чтобы, зная обоих, задуматься о родстве между ними.

Когда я зашёл, он как раз собирал свой портфель.

— Я не займу у вас много времени. Просто хотел познакомиться с человеком, который будет защищать Марину.

Стоило мне это сказать, как мужчина на мгновение замер, а затем продолжил перекладывать вещи в портфель.

— Я не совсем понимаю, о чём именно вы говорите, молодой человек. Да, этим делом будет заниматься один из моих людей, но… Стоп, а вы вообще кто такой?

— Меня зовут Александр Рахманов, Владимир Викторович, — представился. — Я работаю с вашей дочерью в…

— Мне прекрасно известно, где именно она работает, — не скрывая язвительности в голосе, выпалил он, засунув последнюю папку в портфель и резко застегнув молнию. — И я не хочу иметь ничего общего ни с вашей фирмой, ни с вами, молодой человек. А теперь извините, но у меня много дел.

С этими словами он прошёл мимо меня и вышел из кабинета.

Ну не оставаться же тут одному. Совсем уж как-то глупо выглядеть буду. Так что, разумеется, последовал за ним.

— Послушайте, я просто хотел поговорить с вами…

— А я не хочу, — на ходу бросил Скворцов. — Со своими проблемами и проблемами своей дочери я разберусь как-нибудь без вас и вашей поганой фирмы. Всего вам наилучшего.

Последние слова он сказал таким тоном, что становилось ясно: желал он чего угодно, но только не того, что сказал.

Мда-а-а. И, спрашивается, нафига я сюда приехал? Думал, что смогу узнать хоть какие-то подробности, а нарвался на исключительно враждебного мужика. И даже не знаю, с чего бы это.

Так. Подумаем. Его отношение проявилось, только после того как он узнал, что я работаю вместе с его дочерью. Значит, сам я тут ни при чём. Дело в фирме. Попытался вспомнить, что именно Марина рассказывала про своего отца, но за исключением того, что он являлся общественным защитником, больше ничего вспомнить не смог.

В любом случае, сейчас это не так уж и важно. В чём проблема? В том, что на судебном процессе отец не может защищать свою дочь. Во-первых, близкое родство может стать очень хорошим основанием, чтобы получить отвод адвоката. Тут даже к гадалке ходить не надо. Будь я на противоположной стороне, то на месте прокурора сделал бы это в первую очередь, засыпав аргументами, что у защитника имеется личная заинтересованность в исходе дела.

И пойди попробуй докажи, что не прав.

Во-вторых, имелась некислая такая вероятность, что эмоциональная вовлечённость может помешать адвокату действовать объективно и профессионально. Всё же не так уж и просто сохранять хладнокровие, когда речь идёт о твоём собственном ребёнке. Стрельцов — прекрасный тому пример.

Поэтому я нисколько не удивился тому факту, что вместо Скворцова защитником Марины будет выступать другой человек. Её отцу нужна была «прокладка» между собой и дочерью, с помощью которой он сможет её защитить.

Другой вопрос — сработает ли это? Ответа, если честно, я не знал.

Ладно. Тогда поступим иначе. Как там звали того парня, чьё имя мне писала уважаемая судья? Оглядевшись, заметил ту самую девушку, что подошла ко мне, когда я только пришёл.

— Простите, не подскажете, где я могу найти Морозова Валентина? — спросил, подходя к ней. — Есть у вас такой?

— О да, конечно! — заулыбалась она. Правда, почти сразу стала серьёзной. — Только его, к сожалению, нет на месте. Он уехал несколько часов назад и…

Ясно. Дослушивать я уже не стал. Раз не смог подойти к решению этой проблемы с одной стороны, то будем подходить с другой. Эти непонятки и молчание Князя меня начинали уже порядком раздражать.

Выйдя на улицу, достал мобильник и вызвал себе такси. Следующая остановка — «Ласточка». Раз он мне не отвечает, то поеду к нему сам…

И, спрашивается, какого чёрта⁈

Я стоял напротив входа в «Ласточку» и медленно офигевал от увиденного. Заведение закрыто. Двери заперты. Внутри пусто. Вот вообще. Вот совсем-совсем пусто. Даже привычной охраны — и той не было.

Что за хрень тут происходит? Обошёл здание, где находился бар. Дверь чёрного хода тоже заперта. Всё происходящее нравилось мне всё меньше и меньше.

Достав телефон, набрал другой номер в надежде, что хотя бы там ответят.

— Да?

— Мария, что происходит?

— О чём ты, Александр? — спросила она таким тоном, будто ничего не произошло, но я-то её знаю. Меня её голос не обманет.

— Мари, не надо держать меня за идиота, — резче, чем хотелось бы, произнёс я. — Что происходит? Я пытаюсь до него дозвониться уже второй день подряд. Почему Князь не берёт трубку?

Молчание. Слишком долгое и тяжёлое.

— Потому что Князя больше нет, — выдавила наконец она из себя, и эмоции в её голосе едва ли не ножом меня резанули.

— В каком смысле «его больше нет»? — не понял я. — Мария, что случилось…

— Александр, послушай меня, пожалуйста, — перебила она. — Просто забудь обо всём случившемся, хорошо? Нам нужно уехать на время, и я пока не знаю, когда именно мы вернёмся. И вернёмся ли вообще. Сейчас пока не до…

— Прекрати мне врать! — не выдержал я. — Мария, я не идиот! Не надо мне лгать! Просто скажи, что произошло!

И снова молчание. И снова слишком долгое и слишком тяжёлое.

— Он очень не хотел вмешивать тебя во всё это, — проговорила она наконец. — И я не стану этого делать. Так что просто забудь о Князе и о случившемся.

Нет. Бред какой-то. Как это вообще должно было работать в её понимании? Вот так взять и забыть? После всего, что он для меня сделал в детстве? Чушь!

Нет. Оставлять это так просто я не собирался.

— Мария, если ты не…

— Мы нашли Филиппова, — произнесла она, перебив меня на полуслове. — Наши люди сделали то, что ты хотел. Я буквально сегодня получила сообщение. Я перешлю тебе адрес, по которому он сейчас скрывается в пригороде. Бесплатно. Считай, что это прощальный подарок тебе.

В её голосе звучала такая обречённость, что мне аж плохо стало.

— Мари, он хоть жив? — спросил через несколько секунд. Даже не сразу выговорить смог, так как этот вопрос предполагал уж слишком простой и однозначный ответ.

«Да» или «нет».

И почему-то я не сомневался, какой именно вариант услышу.

— Я бы очень хотела сказать тебе да, Александр, — произнесла она. — Но боюсь, что не смогу этого сделать.

— Ясно.

Вот и всё, что я смог сказать.

А что ещё я мог бы сделать? Куда все подевались, Мария не скажет. Что случилось с Князем, она тоже говорить отказывается. В чем дело? Тоже не станет рассказывать. Кто бы что ни говорил, но Князю она предана до гробовой доски.

— Мария, мы можем встретится? — наконец спросил её. — Я собирался поговорить с ним. Он просил меня прочитать про Разумовских? Окей. Я это сделал. Но до сих пор ничего не понимаю…

— Саша! Не по телефону! — резко оборвала она меня. — Если он не говорил с тобой на эту тему, значит, не считал это нужным…

— Да мы даже не успели поговорить! — не выдержал я. — Мы и должны были для этого встретиться, понимаешь?

— Я всё равно…

— Мария, мне нужны ответы! Я устал уже бродить в потёмках! Понимаешь ты это или нет⁈ Если Князя больше нет, то к кому, чёрт его подери, мне обращаться за ответами⁈ Кроме тебя больше никого не осталось. А мне почему-то кажется, что ты знаешь куда больше, чем говоришь.

Вдох. Выдох. Тишина в трубке. Она молчала и ничего не говорила. А я стоял и ждал. И надеялся, что жду не напрасно.