Не тратя больше время на кого-то столь незначительного, по его мнению, Лев просто прошёл мимо и отправился искать нужную дверь. Три дня прошло с того момента, как он вручил им тот иск. Да, всё прошло немного не так, как он предполагал. В частности из-за этого парня, который так нагло прошёлся по нему и его прошлому. Лев до сих пор скрежетал зубами лишь от одного этого унизительного воспоминания.

Паршивый ублюдок…

Ну ничего. Как бы тот ни выпендривался со своими заявлениями, Лев прекрасно знал о том, насколько сильно сейчас он наступил им на хвост. Как только они выиграют дело по этому иску, основной процесс моментально развалится, стоит ему прикрепить к его материалам обвинительный приговор против капитана.

Всё, что от них требовалось, — действовать быстро. Правда, для этого пришлось влезть в долги, попросив руководителя его фирмы, чтобы тот с помощью своих связей пропихнул это дело в судебном департаменте и назначил слушание на ближайшую пятницу.

И это было прекрасно. Подобный манёвр оставил его противникам всего три… Хотя нет, теперь уже полтора дня. Слушание будет послезавтра. Нормально подготовиться за такое короткое время к подобному практически нереально.

А сегодня утром ему позвонила Лазарева и сказала, что подготовила для него соглашение. Ох, как же ему было приятно слышать её голос. Подавленный и уязвленный. Наверное, она ядом истекала, пока звонила ему и просила приехать, чтобы он взглянул на подготовленное ею соглашение о мировой.

Как он и предполагал, даже несмотря на весь гонор этого поганца, шансов что-то успеть сделать, у них просто не было. Особенно в той ситуации, когда на его стороне в этом деле была правда.

Открыв дверь, Лев по-царски зашёл в помещение, заметив сидящую в кресле Анастасию.

— Что, сегодня без своей ручной собачонки? — произнёс он даже не пытаясь скрыть насмешливость в своём голосе.

Анастасия посмотрела на него, и Лев не стал сдерживать рвущуюся наружу усмешку. Уж слишком много в её взгляде было яда. Даже несмотря на спокойное выражение на лице.

— Нет, Александр сейчас занят другими делами.

— Значит, отпустила погулять? — усмехнулся Лев. — Что ж, я пришёл, чтобы взглянуть на твоё поражен…

— Ты пришёл, — резко перебила его Настя, — потому что я тебя вызвала. Не путай.

Этот её выпад показался ему смешным.

— Ой, что это, неужто старые обиды тебя так беспокоят? Настя, ты не меняешься. Постоянно пытаешься строить из нечто большее, нежели ту, кем ты являешься на самом деле.

— И, позволь узнать, кем же я, по-твоему, являюсь? — не удержалась она от вопроса.

— Заносчивой аристократкой, у которой за душой нет ничего, кроме папиных денег и пустой гордости, — хмыкнул он, обойдя стол и по-царски опустившись в кресло напротив неё. — Но так уж и быть, я готов выслушать твоё предложение о капитуляции.

— Прости? — не поняла она. — Капитуляции?

— Мировая, Настя. — Лев указал на папку, лежащую на столе около её руки. — И только не говори, что это что-то иное. В противном случае этот парень сам бы встретился со мной. Такой заносчивый, он бы не отдал тебе в руки возможность похвастаться победой. Проигрывать ведь неприятно, но что поделать? Я бы тоже спихнул эту обязанность на тебя. Она тебе хорошо подходит.

Выражение на её лице едва не заставило Льва улыбнуться.

— Слова того, кто привык к проигрышам? — едко спросила Анастасия, на что улыбка на губах Льва превратилась в усмешку.

Нет, ну она должна была попытаться и выдать что-то такое.

— Похвальная попытка, Настенька, но подобные трюки не для твоего уровня. Давай сюда соглашение, и если оно будет достаточно позорным, может быть, я и подумаю о том, чтобы его подписать.

Сидящая напротив него девушка фыркнула и небрежно толкнула папку в его сторону. Остановив её пальцами, Калинский открыл и принялся читать лежащий внутри экземпляр досудебного соглашения.

Ему хватило примерно двенадцати секунд.

— Это какая-то шутка? — холодно произнёс Лев.

— Что-то не так? — тут же поинтересовалась Анастасия таким голосом, что становилось понятно: ей прекрасно известно, что именно в документе было, по его мнению, не так.

Поморщившись, Лев довольно грубо толкнул документ обратно к ней.

— Снятие всех штрафов? Восстановление зарплат? Компенсация в размере пяти окладов для каждого члена экипажа? Вы что, издеваетесь?

— Нет, — тут же отозвалась она. — Просто решили, что предыдущие наши требования выглядели чересчур… мягкими.

При этом выражение на её лице было столь нахальным и наглым, что Калинский с трудом удержался от того, чтобы… Нет. Не время для таких вещей. И не место.

— Настя, скажи мне честно. Вы совсем ума лишились? Или решили, будто завышенные требования дадут вам… что? Рычаг давления? Послезавтра я похороню главного истца по вашему групповому иску в суде. И как только я это сделаю, любые ваши притязания станут не то что невыполнимыми. Они будут ничтожны. Суд даже не подумает рассматривать это дело после того, как ваш клиент сфабриковал и подделал информацию в журнале, чтобы прикрыть своего криворукого сыночка.

— Да что ты? — Настя выдала ему кривую улыбку. — А вот мне кажется, что всё будет происходить немного не так, как ты это себе представляешь. Видишь ли, Александр не моя собачка, как ты выразился.

— Ах да. Этот Рахманов. — Лев закатил глаза. — Тоже мне. Тонна гонора и ничего за душой. И? Что ты хочешь мне сказать? Что он нечто большее… О нет. Подожди! Как ты там мне говорила? Ну помнишь? В те моменты, когда мы оставались с тобой наедине в моей машине? Я лучший, кого ты встречала в своей жизни? Кажется, что-то такое, да?

Говорил он это с таким наслаждением, что на лице у Лазаревой появилось выражение отвращения. О да. Он видел это. Как бы она ни пыталась, но выкинуть это из памяти она не могла. Точно так же, как и он вкус её губ.

— Знаешь, о чём я жалею?

— О том, что ты мерзкий урод? — поинтересовалась она.

— О нет. Твой поганый и трусливый брат так и не решился высказать свои претензии мне в лицо. Нет. Вместо этого он, как и подобает трусливому папочкиному сынку, тут же принялся жаловаться и ныть. Потому что ему не хватило духу сделать то, что нужно, и рискнуть.

Лев позволил себе тихо рассмеялся.

— Признаюсь, я ненавидел вас за это. Всю вашу поганку семейку. Но потом я понял. То, что нас не убивает, делает нас сильнее. Меня это не сломает. Так я решил. И начал подниматься снова.

— М-м-м… третьесортная фирма, название которой придётся искать на пятой странице поисковика, — тут же закатила она глаза. — О да. Высоко поднялся, ничего не скажешь.

— Сказала мне та, кто ничего в своей жизни не добилась и не добьётся, — моментально ответил он. — Признай это, Настенька. Ты всегда будешь зависеть от других. От своего отца, который оплатил тебе жизнь. От своего трусливого братца, которому даже не хватило духа поступить как мужчина и высказать свои претензии мне в лицо. Даже от этого Рахманова, который не способен ни на что, кроме как бросаться пустыми словами. Да и сама ты тоже недорого стоишь. Скажи, тебе уже выбрали жениха? Или нет?

Он ведь помнил тот давний разговор. Сколько уже прошло времени с тех пор? Он. Она. Тишина салона его нового, лишь неделю назад купленного автомобиля. Её жалобные слова о том, что папочка планирует выдать её замуж за какого-то княжеского сынка, а она хотела быть с ним… Но всё равно продолжала ломаться.

А его волновало лишь то, сможет ли он выиграть наконец этот дебильный спор той ночью.

— Если я о чём и жалею, то только о том, что так и не смог трахнуть тебя и закрыть этот маленький гештальт, — повторил он, глядя ей в глаза с вызовом и всем превосходством, на какое был способен.

Затем, не став ждать продолжения разговора, он поднялся из кресла и презрительно посмотрел на папку около её рук.

— Рекомендую вам подготовить что-то получше. Например, полный отказ от любых претензий со стороны ваших клиентов. Аннулируйте групповой иск, или послезавтра я сделаю так, что ваш разлюбезный капитан окажется за решёткой. А затем я возьмусь за его сынка и упеку его следом за папашей. Кто знает, может быть, они с папочкой окажутся даже в соседних камерах.