Появившаяся в его голове мысль превратилась в рабочий план всего за пару мгновений. Более того, у него даже имелся хороший человек, чтобы сделать это. Достав телефон, он быстро нашёл нужный номер в списке контактов.

— Боже, ты хоть представляешь какой сейчас час? — сонно пробормотал голос на том конце. — Я спать лёг всего сорок минут назад…

— Ничего страшного, потерпишь, — со злорадным настроением проговорил Евгений, читая лежащие перед ним бумаги. — Хочешь, я тебе кое-что подкину?

— После того что ты подкинул в прошлый раз на той вечеринке, у меня голова болела двое суток, — отозвался недовольный голос.

— Ну, в этот раз я надеюсь, что голова будет болеть кое у кого другого.

— Ты о чём?

— Есть горячий материал для твоей поганой газетёнки.

— У нас, вообще-то, третье место по стране в плане охвата…

— Да плевать мне на то, сколько простолюдинов вас читает, — грубо перебил его Розен. — Слышал историю о том, что один барон недавно сдох?

— Димитров, кажется…

— Он самый. Оказывается, его прикончила его же жёнушка.

— Откуда инфа? — Тон собеседника тут же сменился с недовольного на крайне заинтересованный.

— Этим делом занимаются в нашей фирме.

— Слушай, это, конечно, выглядит, как горячий материал, но я не очень хочу вмешиваться в дела с благородными. Там и на обвинение за клевету нарваться можно…

— Не нарвёшься. Насчёт этого можешь не переживать. Там работает крупная группа людей, а без конкретного имени они тебе ничего предъявить не смогут. Тем более что имена своих источников вы раскрывать не обязаны. И не забывай, ты мне должен за то, что отмазал тебя от полиции полгода назад.

Да, конечно, это ложь, но какое ему дело до того, что какой-то глупый репортер заработает проблемы на свою голову. Главное, что перед этим он создаст их для кое-кого другого.

— Да уж забудешь тут, как же.

Правильно, подумал Розен. Не забудешь. И он не позволит этому случится.

— Вот что тебе надо сделать…

В имение Распутиных я приехал минут за тридцать до встречи. Шикарный, больше похожий на дворец особняк стоял в пригороде, в десяти километрах от города. Вздумай я сам оплачивать такие поездки, разорился бы. Хорошо, хоть Лазарев разрешил ездить за счёт фирмы. И да, Распутины жили богато.

В принципе, вряд ли могло быть иначе, если учесть, чем именно они занимались. И говоря «богато», я действительно имею в виду это слово. По сравнению с весьма впечатлившим меня особняком Штайнберга, имение рода целителей выглядело натуральным королевским замком.

На въезде на территорию усадьбы стояла вооруженная охрана. Одетые в подобие парадной формы солдаты быстро проверили мои документы и связались с кем-то, чтобы подтвердить мой визит. Видимо, получив положительный ответ, махнули, и машина проехала дальше.

Когда мы подъехали, у входа нас уже встречал мужчина в чёрном, как ночь, фраке. При этом создавалось такое впечатление, что одежда совсем ему не подходит. На таком, скорее, военную форму ожидаешь увидеть. На вид лет пятьдесят, выражение на лице такое, будто готов прямо сейчас сойтись с медведем, задушить его голыми руками, а затем пойти устраивать светский раут для высокородных гостей.

— Александр Рахманов, я полагаю? — несколько чопорно поинтересовался он, едва я только вылез из машины.

Голос зычный, низкий.

— Да.

— Вы приехали раньше, чем было оговорено.

Блин, вот меня пару раз ругали в жизни за то, что я опаздывал. Но за то, чтобы приходил раньше, ещё никогда. Ну вот не доводилось. Но, наверное, лучше уж так, чем иначе.

— Мы рассчитывали, что задержимся в пробках на выезде из города, потому и выехали раньше.

— Сейчас у его светлости встреча, поэтому вам придётся подождать до условленного часа. Идите за мной.

А затем повернулся с такой грацией и отточенностью движений, что ему позавидовали бы иные мастера армейские мастера шагистики.

Ну а чего отказываться. Не задерживаясь я двинулся следом за этим дворецким. Мы поднялись по лестнице и зашли в здание. Прошли через главный холл имения и пару коридоров, миновав один зал, и снова вышли на улицу. По пути я, стараясь делать это не слишком навязчиво, рассматривал обстановку. Стены увешаны картинами. Явно очень дорогими. Вазы и статуи на постаментах. Люстры из чистого хрусталя. В целом всё примерно так же, как я видел у Штайнберга, только больше, дороже и с большим вкусом, что ли.

Поразило меня не это. Меня удивили книги. Огромное, кажущееся бесконечным количество книг. Они были повсюду. Расставленные в стеллажах из дуба и красного дерева чёткими рядами, они заполняли едва ли не всё свободное пространство в длинных шкафах. Названия на русском, немецком, английском, латыни, французском и на языках, которые я даже сразу определить не смог. При этом видно, что многие из них часто брали в руки и читали. Обложки большинства слегка потерты по краям и углам обложек. На корешках небольшие трещинки, появившиеся в результате того, что их часто открывали.

При этом как минимум одна книга из трёх пестрела вставленными между страниц закладками. Словно владеющий ими человек лишь недавно её читал и, отвлечённый чем-то, оставил себе пометку, чтобы не потерять, на каком месте остановился.

Может быть, я и ошибаюсь, но, кажется, знания здесь ценят куда больше, чем дорогие предметы интерьера.

Как уже сказал, я немного почитал открытую информацию о Распутиных, пока ехал сюда. Да, они были богаты. Да, безумно влиятельны, хотя на первый взгляд и не участвовали, по крайней мере, явно в политической жизни государства. Но это не главное. Самый важным и первостепенным фактом было то, что они были неприкасаемыми. Буквально.

Личным приказом Императора Российской Империи род Распутиных и ещё шесть семей, обладающих Реликвиями исцеляющего типа, находились под личной протекцией самого Императорского Рода и Государства. Это ставило их практически на недосягаемую высоту. Кто бы ни попытался выступить против них, он неминуемо оказался бы врагом для императорского рода.

Но с этим было глупо спорить. Именно эти семь семей давали Империи одних из лучших целителей в мире. Если не ошибаюсь, то лишь Россия имела такое количество разнообразных Реликвий исцеляющего типа. Мало того, почти все они были разными, затрагивающими те или иные области медицины. Одной палочки-выручалочки не существовало, и каждый занимался чем-то своим.

Но именно Распутины стояли на верхней ступеньке в этом, так сказать, союзе.

И отсюда возникал резонный вопрос. А с какого перепуга один из самых важных и влиятельных людей в государстве вдруг соизволил неожиданно помочь в подобном деле? То есть как это произошло? Сестра мёртвого и не особо значительного барона попросила одного из самых влиятельных людей Империи бросить все дела и потратить время на эксгумацию и повторное обследование тела своего брата? Что-то слабо верилось.

И именно это-то я и собирался узнать.

Дворецкий привёл меня в небольшую крытую оранжерею. Небольшой, скорее всего, её можно было назвать исключительно с точки зрения тех, кто здесь жил. Для меня же это был чуть ли не полноценный ботанический сад. Стеклянные стены и потолки, доходящие до шести метров в высоту. Ровные кадки с десятками ухоженных растений, стоящие на мраморных полах. В некоторых местах в каменной плитке имелись специально проделанные отверстия диаметром в несколько метров. В этих «ямах» росли деревья, чьи кроны поднимались едва ли не под самый потолок.

Под раскидистыми ветвями одного из таких «местных жителей» стояли круглый стеклянный стол и пара стульев. На столе находился исходящий паром белый чайник и фарфоровый чайный сервиз.

— Прошу вас, можете подождать его сиятельство тут. Он придёт сразу же, как только освободится.

Ну, выбора всё равно нет. После того как дворецкий ушёл, я уселся за стол. Придётся подождать. Заодно и чай себе налил. Оказалось, что это чёрный с бергамотом, мятой и лимоном. Это мы любим…