Повар Росси знал толк в приготовлении буйволиного гуляша. Он забрал у нас немного вырезки, язык, сердце, печень и почки, чтобы порадовать Вольфганга своим изысканным блюдом — ведь победу обязательно надо отпраздновать. А я, по совету обитателей лагеря, направился в хижину местного таксидермиста, чтобы он изготовил хорошее украшение для гостиной Вольфа.

Около полудня с лагерем связался Росси и сообщил, что сможет прилететь только через день, потому что ему придется пройти еще один курс лечения.

— Послушай, Спагетти, — решил съязвить я, — тебе сразу полегчает, когда ты узнаешь, что сегодня утром у болота мы пристрелили буйвола с рогами в сто двадцать пять сантиметров. Этот старикашка, наверно, помнил еще Ливингстона. Прием.

— Чего-чего? Сколько сантиметров? Да ты издеваешься надо мной! Таких буйволов в Ибанде уже давно нет. Ты брал с собой очки и линейку? Прием.

— Дружище, — засмеялся я, — даже павианы знают: когда на охоту выхожу я, буйволы сбегаются ко мне из всех зарослей. Прием.

— Стэн, брось смеяться, — разозлился мой приятель, — лучше скажи правду! Прием.

Я выдержал значительную паузу и повторил:

— Сто двадцать пять сантиметров. Прием.

— Надеюсь, ты сделал несколько фотографий? — ошеломленно произнес Росси, — Мы поместим их в нашу рекламную брошюру. Стэн, я тебя поздравляю! Я мечтаю послать к чертовой матери все эти уколы и примчаться в лагерь. Что за дела — ты берешь трофеи мирового уровня, а я, потомственный охотник, валяюсь в больнице с ерундовым ранением! Черт побери, это просто неприлично! Прием.

— А знаешь, Спагетти, Господь Бог воздает каждому по заслугам! Посуди сам, тебе везет больше, чем мне. Я тут подставляю задницу колючкам в буше, а тебя колет какая-нибудь крошка, и ты, я полагаю, не торопишься одеваться, не так ли? Прием.

— Стэн, берегись! — прыснул Росси, — Здесь на узле связи сидят две дамы, и мне не хочется за тебя краснеть. Я бы врагу не пожелал попасть сюда, в их нежные ручки. До самой смерти запомню их процедуры! Прием.

— Передай девушкам, что я надеюсь на их нежность и целую ручки. Желаю тебе скорейшего выздоровления. Береги задницу! Пока! Конец связи.

Сразу после обеда я приказал загрузить в «Тойоту» шесть кусков буйволиного мяса и желудок для Шварценеггера. Несмотря на все уговоры, Вольф и слышать не хотел об отдыхе и тут же забрался в машину.

Дорога в Муронго очень живописна. По пути мы имели возможность полюбоваться на различных зверей и птиц, но самое потрясающее зрелище — две огромные скалы, будто бы светящиеся на солнце, которые здесь называют Килима Кали — крутые холмы. Когда они остались позади, мы попали на развилку и, по указанию Мартти, свернули влево.

— Далеко еще? — поинтересовался я.

— Уже рядом, бвана. За этими зарослями, — с готовностью ответил Мартти.

Буквально через несколько минут мы выехали на огромный луг, где паслись зебры и антилопы топи. Мы проехали мимо небольших скал, на которых солнце и вода оставили свои узоры, за ними долина сузилась, и мы увидели огромные ветвистые деревья.

— Здесь! — воскликнул Мартти, высунув руку из окна.

— Джума, приготовь дробовик, — скомандовал я, — И ты, Вольф, тоже держи оружие наготове! Помните, леопард очень опасен. Из машины выйдем только мы с Мартти, все остальные должны сидеть смирно.

Вылезая из машины, я почувствовал, как все напряглись. Мы подошли прямо к дереву, но никаких следов не обнаружили.

— Вы вешали здесь приманки? — осведомился я у своего проводника.

— Нет, бвана, — произнес он, не спуская глаз с зарослей, расположенных прямо за деревом, — В тот момент, когда мы собирались повесить приманку, леопард напал на хозяина.

Внимательно осмотрев окрестности, мы заключили, что леопарду здесь — просто рай. Охоту ему облегчает то обстоятельство, что склоны обоих холмов практически непроходимы и все звериные тропы ведут через ущелье шириной не более двадцати метров.

Немного подумав, я разрешил всем выйти из машины: чем больше людей примет участие в поисках следов, тем быстрее мы их найдем. Джума, Иди и Вольфганг с жаром принялись за дело. Но и спустя несколько минут никаких результатов мы не достигли.

Внезапно я заметил, как Мартти, стоявший возле дерева, которое возвышалось на кромке луга, начал возбужденно размахивать руками и показывать пальцем на свои глаза. Я поспешил к нему, потому что у него не было оружия.

— Там человек, — шепнул мне Джума, остановившись за моей спиной. Следом за нами подбежал и Вольфганг.

— Что происходит, Стэн? — с ужасом спросил он. Я молча показал на одну из ветвей дерева. Немец побледнел и произнес дрожащим голосом: — Господи, там человек!.. Надеюсь, это не…

— Да, да! — подтвердил я, — Это очередная жертва леопарда. И что он тут потерял? — Я взглянул на клиента, — Вольф, далеко не отходи и внимательно смотри вокруг! — Похлопав по плечу испуганного немца, я обернулся к Мартти: — Почему ты решил искать именно здесь?

— Не знаю, бвана, — Он пожал плечами, — Я подумал, что на этом дереве леопарду было бы удобней всего. Что будем делать?

— Сначала нужно убедиться, что леопарда здесь нет. Потом вы с Джумой заберетесь на дерево и осмотрите тело. Ваша задача — определить, где именно чуи задрал человека. Возможно, обследовав это место, мы узнаем что-то еще.

Когда мои чернокожие помощники бросились выполнять приказание, я снова обернулся к Вольфгангу — Он выглядел неважно. Я протянул ему свою фляжку с виски.

— Я же предупреждал тебя, что охота на людоеда — дело сложное и опасное. Эти животные непредсказуемы, — Тут я увидел, что Джума машет мне рукой. Я позвал Мартти: — Побудь здесь немного с бваной Вольфом, не оставляй его одного. А мы поищем место нападения. Кажется, Джума обнаружил след.

Следы леопарда привели нас под другое дерево, возле которого стоял импровизированный стол — четыре камня, прислоненные друг к другу. На нем стоял глиняный горшок с мясом, а рядом валялись копье, лук и колчан со стрелами.

Джума достал стрелу и принялся рассматривать наконечник.

— Стрелы пропитаны ядом, — спустя некоторое время сказал он, — Это браконьер. Копье и стрелы похожи на оружие народа хайя. Значит, этот человек из Танзании, а не из Руанды.

От скал к дереву была протоптана дорожка, по которой мы и решили пройти. Спустя несколько минут мы оказали на склоне холма, где на небольшом выступе обнаружили натянутые крест-накрест веревки для вяления мяса. Браконьер, как и следовало ожидать, был знатоком своего дела и никогда не стал бы ночевать возле мяса. Он понимал, что хищники могут учуять запах и обязательно наведаются в гости. Ош ней всего для таких смельчаков львы, леопарды и гиены.

Вернувшись к машине, я первым делом бросился к Вол фу. Бедняга побледнел как полотно. Кажется, его мутило.

— Выпей еще чуть-чуть, — сказал я, протянув ему свою фляжку, — это помогает. Я тебя понимаю. Со мной в первый раз тоже так было.

— Что будем делать дальше? — угрюмо спросил клиент, вернув мне виски.

— У нас есть одно преимущество, — задумчиво произнес я.

— Какое преимущество, Стэн? Я вижу только задранного африканца на дереве.

— Пойми, Вольф, — я взглянул ему в глаза, — как ни кощунственно это звучит, но у нас на дереве отличная приманка, и к тому же еще несколько часов будет светло. Нам нужно только ждать — Шварценеггер скоро вернется.

— Как ужасно ты шутишь, — осудил меня немецкий охотник.

— Но это единственная возможность подстрелить людоеда! — Я глотнул из фляжки.

— Я тебе доверяю, но не могу себе представить… Мы что же — будем сидеть возле трупа и смотреть, как его будут рвать на части и пожирать?..

— Вольф, нам придется это сделать. Я не могу допустить, чтобы здесь продолжали гибнуть люди!

Мне стало жаль Вольфа, и тем не менее пришлось оставить его наедине с грустными мыслями — мне нужно было руководить сооружением засады.

Мы провозились около двух часов. Потом Джума с Мартти забрались на дерево, чтобы осмотреть труп. Леопард задрал беднягу прошлой ночью и с аппетитом поел его. Судя по всему, в ближайшее время Шварценеггер намеревался вернуться к добыче. Нам следовало быть готовыми и к тому, что это могло случиться ночью. На сей предмет я попросил своих помощников срубить несколько веток, чтобы силуэт хищника вырисовывался даже на фоне ночного неба. В этом случае стрелять буду я.