6. Посещения всех похорон и поминальных дней обязательны! 

7. Всегда помни имена своих бабушек и дедушек. 

   Также нужно вставать до 4 утра и желательно, чтобы завтрак начинался в 4:30 утра…»

      «Упс-с, какая неприятность…», - приходит мне на ум фраза, произнесённая Калягиным в его бессмертной роли, - это чё, взаправду, что ли? Смотрю на фото, приложенное к тексту, потом перевожу взгляд ниже, на комментарии.

Но ХёчЖон

[…] – Они что, сами ходят за покупками на рынок? Больше похоже на требования к прислуге…

       […] – У меня в 4:30 не завтрак, а ночной жор ! В каком же тогда часу они обедают? 

Хм! А действительно?

[…] –Это показывает, что жизнь чоболей – это не только радужные деньки...

[…] –Я устал даже просто от чтения этих правил… 

[…] – Она продержалась дольше, чем я думала. Я помню, когда только вышли новости о том, что она породнится с семьей «Hyundai», люди говорили, что она разведется через 2-3 года. Она хорошо выглядит… Хотя, иногда улыбки не говорят о том, что человек по-настоящему счастлив. 

[…] – Вот так богатые люди становятся еще богаче.  У них строгое расписание дня, с которым мы, бедняки, даже не можем справиться. 

[…] – Мне кажется, что у чоболей в Корее жизнь строже, чем у богатых семей в других странах. Обычно семьи чоболей связаны друг с другом деловыми интересами или родственными связями. Например, это касается семьи «Shinsegae» (родители мужа Го ХёнЧжон) и семьи «Samsung» (самая богатая семья Кореи). Председательница «Shinsegae group» – это сестра председателя «Samsung». 

     Судя по всему, у семей чоболей есть множество требований к своим будущим невесткам и зятьям. Они предпочитают дикторов и ведущих (потому, что дикторы в Корее - это в основном хорошо образованные и красивые женщины) и наследников других семей чоболей.  Бывшая жена вице-председателя компании «Samsung» была наследницей семьи чоболей и, по слухам, у них был договорной брак. Младшая дочь семьи «Samsung» покончила с собой, потому что семья запретила ей встречаться со своим парнем из обычной семьи. Актриса Го ХёнЧжон вышла замуж за наследника «Shinsegae group», но развелась с ним, потому что она не могла выносить сумасшедшую жизнь чоболей, и ее родственники по мужу сделали все, чтобы изгнать ее.   Столько драм в этих семьях". 

[…] – Мне интересно, чего нужно хотеть, чтобы породниться с такой семьей… Только любви? 

- А что значит – «бывшая ведущая»? – спрашиваю я у ЁнЭ, поднимая на неё глаза от планшета, - Её сейчас с работы выгнали?

- Нет, не сейчас, - отрицательно крутит она мне головой в ответ, - до свадьбы она работала ведущей, потом вышла замуж и, понятно, работать не могла. Она подала на развод, развелась. Теперь снова хочет стать ведущей.

- Понятно, - киваю я, поняв, почему «бывшая».

- Говорят, чтобы получить развод, ей пришлось пожертвовать детьми, - внимательно смотря на меня, добавляет ЁнЭ «информации к размышлению», - по решению суда она не может принимать участие в их воспитании…

Фига себе тут порядочки! Это ж какая была обстановка в семье, что женщине пришлось отказаться от воспитания своих детей и бежать? Круто.

Неожиданно замечаю во взгляде, которым на меня смотрит ЁнЭ, сочувствие. В первый момент я не понимаю, к чему оно, но спустя мгновение, догадываюсь: Она, что, решила, что я тоже за капустой буду на рынок в четыре утра бегать? И сдачу под отчёт приносить? Да она охренела!

Хмурясь, с недовольством смотрю на своего менеджера. ЁнЭ улавливает перемену моего настроения.

- Что такое? – несколько встревожено спрашивает она.

- ЁнЭ-сонбе, - хмуро говорю я, - я никогда не выйду замуж. Я поднимусь на мировой музыкальный Эверест и умру там, как альпинист. Живой меня оттуда никто не сможет сбросить!

- Да? – растеряно произносит она, - А как же госпожа президент? Она ведь сказала, что…

Смешавшись, она не заканчивает фразу, непонимающе смотря на меня.

- Ошибочное суждение, сделанное на ошибочной информации, - говорю я ей, - свадьбы – не будет!!

- А я думала, что скоро останусь без работы, - говорит мне менеджер.

- У меня сложная дорога на вершину мировой популярности, - говорю ей я, - мне некогда тратить силы и время на ерунду!

- Но ты же сегодня едешь к семье Ким? – задают мне вопрос, с интонацией, предлагающей дать объяснение этому факту.

- Дипломатия, - коротко отвечаю я, - изобретение человечества, позволяющая жить, не заваливая всё вокруг себя трупами тех, кто видит мир иначе, чем ты.

  - Понятно, - озадаченно кивает на моё пояснение ЁнЭ, - раз так, тогда, ладно…

Время действия: этот же день, позже

Место действия: отделение полиции

- Нет, господин полицейский, у меня нет предположений, кто это сделал…

Полицейский – мужчина в должности капитана, кивает и записывает мои слова в лист протокола. Сижу, злюсь, даю показания. Злюсь, во-первых, на то, что все, особенно мужики, при первой возможности сразу начинают на меня пялиться. А во-вторых, из-за разговора с ЁнЭ в машине, который меня разозлил. И в-третьих, на ЧжуВона, из-за которого я попал в такое дурацкое положение.

Ну, ушёл ты в армию, так сиди себе там спокойно, чего ты языком везде шлёпаешь про то, что тебе кто-то марш написал?  И семья его, тоже хороша. Могли бы сразу сказать, что про свадьбу -это всё фигня, просто президент с бодуна встала, «по очумелке» ерунду брякнула. Нее, незя-яя! Президент. Ей от этого неудобно будет! А как мне от этого - «удобно», об этом кто-нибудь подумал? Что меня уже жалеют, как «капустоносительницу с рынка»? Да никто даже не напрягся, извилиной не шевельнул в этом направлении!

- Были ли у вас какие-то до этого случаи, показавшиеся вам странными? – задаёт мне следующий вопрос полицейский, и разъясняет, что таковыми считаются, - Странные телефонные звонки, странные разговоры малознакомых вам людей, неожиданные появления или, исчезновение предметов?

- Самый странный случай, это то, что я зачем-то пошла учиться в «Кирин», - не удержавшись, зло отвечаю я.

Тот в ответ с удивлением смотрит на меня, а присутствующая в кабинете ЁнЭ, сидящая рядом, чуть слышно выдыхает.

- Простите, господин офицер, - прошу я прощения у человека, который ни в чём совершенно не виноват, - я нервничаю. Нет, никаких странных случаев, предшествовавших происшествию, я не припоминаю.

Капитан внимательно меня оглядывает, опять задержавшись взглядом на моих глазах и, кивнув, наклоняется к столу, записывая моё очередное показание. Смотрю, как он это делает, и думаю: а может, послать всё далеко-далёко?! Позвонить Кимам и сказать, ну вас нафиг, я не приеду? Занята!  Вот абсолютно нет никакого желания тащиться туда и сидеть, корча из себя не пойми кого!

- Желаете ли вы что-то сообщить дополнительно? – подняв голову и опять, похоже, смотря на мои глаза, спрашивает полицейский, - Например, по ведению дела?

Теперь мне ещё постоянно в очках придётся ходить! – злюсь я на его взгляд, - Какого чёрта было просить меня, их снять прямо на входе в полицейский участок? Как это – нельзя ходить тут в очках? Наверняка придуманная брехня, чтобы все смогли утолить своё любопытство!

- Нет, господин офицер, - отвечаю я, - ничего дополнительно сообщить я не имею.

Полицейский быстренько карябает на листе ручкой и, перевернув его, подвигает по столу ко мне.