— А какая у вас квалификация?

— У меня большой опыт в пилотировании вертолетов в условиях Арктики, — ответил Питт, — а доктор Ханневелл — ученый с мировым именем, он занимается исследованием ледовой обстановки.

— Ясно, — медленно произнес Коски. — Доктор Ханневелл изучит айсберг, прежде чем ребята из разведки разнесут его на части.

— Вы поняли совершенно правильно, — со знанием дела заметил Ханневелл. — Если во льду скрывается именно «Новгород», моя задача будет заключаться в том, чтобы определить наиболее подходящий способ проникновения к корпусу корабля. Я уверен, вы понимаете, что айсберг — слишком мудреная штука, чтобы с ним играть. Это похоже на обработку алмаза: просчет мастера — и алмаз теряет цену. Слишком много термита или не в том месте — и лед рассыплется и все уничтожит. Или неожиданное интенсивное таяние льда. Оно может изменить центр гравитации и заставит айсберг перевернуться вверх дном. Так что, как видите, совершенно необходимо изучить эту массу льда, прежде чем приблизиться к «Новгороду» со всеми возможными предосторожностями.

Коски откинулся в кресле и заметно расслабился. Он посмотрел на Питта. И тут на его лице появилась улыбка.

— Лейтенант Доувер!

— Да, сэр.

— Вы очень обяжете этих джентльменов, если ляжете на курс 47° 36' северной широты и 43° 17' западной долготы. И полный вперед! Сообщите окружному командованию в Нью-Йорк о нашем намерении покинуть место стоянки.

Он внимательно наблюдал за лицом Питта, но у того не дрогнул ни один мускул.

— Никаких возражений, — произнес Питт уверенно. — Я полагаю, что вы должны сообщить об этом вашему окружному начальству.

— У меня нет никаких подозрений или чего-то еще в этом роде, майор, — заметил Коски. — Просто у меня нет обыкновения кружить по всей Северной Атлантике, не уведомив службу береговой охраны, где находится принадлежащая им собственность.

— Правильно. Но я был бы благодарен вам, если бы вы не упоминали о цели изменения вашего маршрута. — Питт отбросил сигарету в сторону. — И еще. Уведомите, пожалуйста, руководство НСГИ в Вашингтоне, что доктор Ханневелл и я благополучно сели на борт «Катавабы» и что, как только погода позволит, мы продолжим наш полет в Рейкьявик.

Коски удивленно поднял брови.

— Рейкьявик? Исландия?

— Да. Это конечный пункт нашего назначения, — пояснил Питт.

Коски хотел что-то сказать, но передумал и только пожал плечами.

— Я покажу вам ваши каюты, джентльмены.

Он повернулся к Доуверу.

— Доктора Ханневелла можно разместить в каюте военного инженера, а майора Питта — в вашей, лейтенант.

Питт усмехнулся, глядя на Доувера, затем вновь повернулся к Коски.

— Чтобы лучше было присматривать за мной, командир?

— Это сказали вы, а не я, — ответил Коски.

Спустя четыре часа Питт уже дремал в койке, втиснутой в металлическое чрево, которое Доувер называл своей каютой. Он устал, тело его разламывалось, но в голове мелькало столько всяких мыслей, что он не мог погрузиться в счастливый глубокий сон.

Всего неделю назад, в это же самое время, он сидел на террасе гостиницы в Ньюпорте рядом с роскошной сексуальной рыжеволосой девицей и разглядывал панораму моря, раскинувшегося перед ньюпортским пляжем в Калифорнии. Он вспомнил, как ласково он обнимал подругу одной рукой, держа в другой стакан с шотландским виски, и неотрывно смотрел на залитую лунным светом водную гладь, по которой скользили призрачные и прекрасные яхты. Сейчас он был один и мучился на этой койке в каюте катера береговой охраны, находящегося где-то в морозильнике Северной Атлантики. «Надо быть законченным мазохистом, — подумал он, — чтобы опять добровольно взяться за исполнение еще одного безумного проекта адмирала Сандекера». Сам адмирал — генеральный директор Национальной службы глубоководных исследований — скорее взялся бы за решение какой-нибудь сложной задачи, чем принял участие в этой авантюре.

— Мне чертовски жаль, что пришлось вытащить тебя из солнечной Калифорнии, но эта трудноразрешимая головоломка свалилась на нас внезапно. — Сандекер, маленький рыжеволосый, похожий на грифона, размахивал, как жезлом, семидюймовой сигарой. — Предполагается, что мы должны заниматься глубоководными исследованиями. Почему мы? Почему не флот? Я считаю, что служба береговой охраны сама могла бы решить свои проблемы. — Попыхивая сигарой, он с раздражением покачал головой. — Тем не менее эта задача поставлена перед нами.

Питт закончил чтение и положил желтую папку с грифом «секретно» на стол адмирала.

— Я не считаю возможным… чтобы корабль вмерз в середину айсберга.

— Это совершенно невозможно. Однако доктор Ханневелл заверил меня, что такое может случиться.

— Да и найти этот айсберг будет нелегко — прошло уже четыре дня с того момента, как береговая охрана заметила его. Этот не в меру разросшийся ледяной дом мог уже отдрейфовать в сторону Азорских островов.

— Доктор Ханневелл рассчитал скорость течения и скорость дрейфа айсберга в пределах тридцати квадратных миль. При хорошем зрении трудностей с опознанием айсберга не будет, поскольку ребята из береговой охраны вылили на него краску.

— Одно дело — найти айсберг, — с сомнением произнес Питт, — и совсем другое — посадить на него самолет. Не будет ли более удобным и менее опасным добраться до него на…

— Нет, — перебил Сандекер. — Никаких кораблей. Если то, что находится внутри льда, так важно, как я предполагаю, я не желал бы подпускать к нему кого-либо ближе чем на пятьдесят миль, кроме тебя и доктора Ханневелла.

— Может, это и удивит вас, адмирал, но мне ни разу не приходилось сажать вертолет на айсберг.

— Скорее всего, никто не делал этого. Поэтому я вызвал тебя как директора специальных программ. — Сандекер улыбнулся. — Ты обладаешь, скажем так, досадным свойством доводить дело до успешного конца.

— И на этот раз, — с озорным лукавством спросил Питт, — мне предоставлена возможность добровольного выбора?

— Конечно.

Питт беспомощно развел руками.

— Не знаю, почему я всегда так легко уступаю вам, адмирал. Я начинаю думать, что вы раскусили меня, как последнего пижона.

Широкая улыбка осветила лицо Сандекера.

— Это сказал ты, а не я.

Щелкнул затвор, и дверь каюты распахнулась. Питт лениво открыл глаза и увидел входившего доктора Ханневелла. Тяжеловатый Ханневелл делал невероятные усилия, стараясь протиснуться между койкой Питта и шкафом для одежды Доувера, пока, наконец, не добрался до небольшого стула и письменного стола. Он тяжело вздохнул, его вздох слился со скрипом стула, на который он опустился.

— Боже! Как такой громила, как Доувер, втискивается сюда?

— А вы сильно задержались, — зевнул Питт. — Я ожидал вас несколькими часами раньше.

— Не мог же я прийти к вам, как на явочную квартиру, прячась за каждым углом или пытаясь пролезть через вентиляционную трубу. Мне нужно было найти какой-нибудь предлог, чтобы встретиться с вами.

— Предлог?

— Да. Вам привет от командира Коски. Обед подан.

— К чему эти уловки? — ядовито спросил Питт. — Нам нечего скрывать.

— Нечего скрывать! Ничего себе — нечего скрывать! Вы заврались вчера. А теперь спокойно заявляете, что нам нечего скрывать! — Ханневелл покачал головой. — Мы оба будем приговорены к расстрелу, когда береговой охране станет известно, что мы одурачили их, лишив возможности использовать один из своих лучших катеров.

— У вертолетов есть отвратительное свойство — они не летают, когда их баки заправлены воздухом, — с сарказмом бросил Питт. — Нам нужна база для наших операций и место, где мы можем дозаправиться. «Катаваба» — единственное судно в этом секторе, имеющее все необходимое. Кроме того, это ложное сообщение от имени командующего службой береговой охраны послали вы — значит, вы тоже на крючке, как и я.

— Надо же! А эта бесподобная выдумка об исчезнувшем русском траулере. Вы же не будете отрицать, что она принадлежит вам от начала до конца.