На столе, в круге света от лампы, лежала записка:

Левитт уселся. Терпения ему было не занимать, но, подождав немного, он вдруг почувствовал себя неуютно.

Что-то было не так. В квартире стояла абсолютная, мертвая тишина, и тем не менее его не оставляло совершенно отчетливое ощущение, что он здесь не один. Он поежился, вытер со лба пот и удивленно взглянул на руку.

Ощущение дискомфорта все усиливалось. Тихонько выругавшись, Левитт вскочил с места и заходил по комнате. Ну, она ему заплатит за это ожидание…

Он сдавленно вскрикнул, едва на наступив на руку, высовывающуюся из-под бархатной черной портьеры. Нагнувшись, он осторожно ее потрогал. Рука была холодная.

Очень холодная и мертвая. Он рывком отбросил портьеру.

За ней ничком лежала женщина, подломив под себя одну руку и вытянув в сторону другую. Вокруг ее головы раскинулся по полу нимб золотистых волос.

Ольга Стормер! Он дрожащими пальцами нащупал ее запястье. Пульса, как он и ожидал, не было. Вот черт! Девчонка избрала не лучший способ сбежать от него. Взгляд Левитта остановился на двух шелковых кисточках, лежавших на спине Ольги. Его глаза расширились: кисточками заканчивался красный шнур, уходивший под копну рыжих волос.

Левитт осторожно потянул за один кончик, и голова женщины неожиданно легко повернулась к нему лицом. Оно было трупного синеватого цвета. Левитт вскрикнул и отскочил назад. Что-то здесь было не так. Голова у него шла кругом, но две вещи он знал абсолютно точно: эта женщина убита, и это не Ольга Стормер!

Услышав позади шорох, он поспешно развернулся и встретился взглядом с горничной. Она стояла, прижавшись к стене, ее лицо было таким же белым, как наколка и фартук, а в глазах застыл самый настоящий ужас. Левитт успел еще удивиться, почему она смотрит так на него, и тут горничная простонала:

— Бог мой! Вы ее убили!

Он даже не сразу понял, что происходит, и поспешно возразил:

— Нет, нет, она уже была мертвой, когда я пришел.

— Я… я все видела. Вы ее задушили.

На лбу Левитта выступил холодный пот. Должно быть, горничная появилась как раз в тот момент, когда он потянул за шнур. Он беспомощно огляделся. Горничная была перепугана до смерти. Можно было не сомневаться, что именно она расскажет в полиции. Все случилось на ее глазах, она будет твердить это под страхом смерти. И отнимет у него жизнь в полной уверенности, что говорит правду.

Господи! Ну надо же было так влипнуть! Даже не верится. Стоп! Может быть, и не нужно верить? Он пристально посмотрел на горничную.

— Вы отлично знаете, что это не ваша хозяйка.

— Конечно, — механически отозвалась девушка. — Это ее подруга. Но они обе здесь были и, как всегда, ругались.

Актрисы — они все такие.

Ловушка! Теперь он это понял.

— А где же тогда хозяйка?

— Ушла десять минут назад.

Ловушка! И он попался в нее, как кролик. Черт! Он же знал, что с этой стервой нужно быть осторожнее! И вот, пожалуйста: она разом избавилась и от соперницы, и от него. Господи, да его же повесят! Повесят за убийство, которое он не совершал!

Какое-то движение заставило его поднять глаза. Горничная осторожно пробиралась бочком к двери. Он лихорадочно соображал. Его взгляд метнулся к телефону и снова вернулся к девушке. Черт! Нужно любой ценой заставить ее молчать. Это единственный выход. Единственный способ избежать виселицы. Оружия у него нет, остается… Его глаза, ощупывавшие комнату, вдруг остановились и начали расширяться. На столике, совсем рядом с горничной, лежал маленький револьвер с инкрустированной рукояткой. Если бы только он успел добраться до него первым.

Девушка перехватила его взгляд, сделала всего один шаг и, схватив револьвер, направила ему в грудь. И, хотя его дуло тряслось и ходило из стороны в сторону, Левитт понимал, что с такого расстояния промахнуться просто немыслимо. А что револьвер, принадлежащий такой женщине, как Ольга Стормер, заряжен, сомневаться не приходилось.

Он застыл на месте, затравленно озираясь. Горничная держала его на мушке, но теперь она стояла в полуметре от двери, и проход был свободен. Левитт решил, что, если ее не трогать, она ни за что не решится выстрелить. Он глубоко вдохнул, рванулся к двери, промчался через холл и выскочил на улицу. Входная дверь захлопнулась за его спиной, обрезав слабый дрожащий крик:

— Полиция! Убийство!

Сбегая с крыльца, он подумал, что на месте горничной орал бы куда громче. Он огляделся по сторонам, быстро пересек улицу и, свернув за угол, перешел на торопливый шаг обычного горожанина. Он точно знал, что ему теперь делать. Сначала нужно как можно быстрее попасть в Грейвс-Энд, откуда корабли отправляются в самые отдаленные части мира. У него был знакомый капитан, который никогда не задавал лишних вопросов.

А оказавшись на борту и в открытом море, он будет в безопасности.

Через два часа в квартире Дэнхена зазвонил телефон:

— Дэнни, подготовьте, пожалуйста, контракт с мисс Райан. Завтра Кору будет играть она. Успокойтесь, Дэнни, вы же знаете, что со мной бесполезно спорить. Я в огромном долгу перед ней за сегодняшний вечер. Что? Да-да, думаю, все улажено. Кстати, если она будет уверять вас, что я прекрасный гипнотизер, особенно не удивляйтесь. Я действительно погрузила ее в транс. Ну как? Две таблетки в кофе и несколько пассов. Затем загримировала ее и наложила жгут на левую руку. Это чтобы пульс не прощупывался. Ну, не хотите — не верьте. Ладно. Завтра утром все расскажу. Сейчас мне нужно спешить. Скоро вернется из кино горничная, и совсем ни к чему, чтобы она увидела меня в своем фартуке. Ох, Дэнни, как жаль, что вы меня сегодня не видели! Этим вечером я сыграла лучшую свою роль. Я была права! Джейк Левитт и в самом деле оказался трусом. И… О, Дэнни, какая же я актриса!