– Ни ясности, ни дела не вижу. Ни того, ни этого, – возразила Бабочкина Куколка.

– Вам неясно, потому что ЭТОГО с вами ещё не случалось, – попыталась объяснить Алиса.

– Случалось! – отрезала Куколка.

– Правильно, то вы были гусеницей, а то станете бабочкой.

– ТО – это не то, что ЭТО, – решительно сказала Куколка.

– Хорошо, – поспешила согласиться Алиса. – Зато со мной было как раз ТО. То я больше, то меньше. А это…

– Кто – это? – перебила её Бабочкина Куколка.

Вот и вернулись к началу. Только это начало разговора было больше похоже на конец его. Алиса уже не сдержалась и сердито сказала:

– В конце концов, вам бы тоже неплохо было бы представиться.

– Как ты себе это представляешь? – пробурчала Куколка.

Этот вопрос совершенно сбил Алису с толку. Что толку разговаривать в таком духе? Куколка, наверное, просто не в духе. Алиса повернулась, собираясь уходить.

– Вернись! – окликнула её Куколка. – Я ещё не сказала самого главного.

Как тут уйдешь? И Алиса вернулась.

– Главное – не забывать главного, – бормотнула Куколка.

– И это всё? – спросила Алиса, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить.

– Но это не самое главное, – обронила Куколка.

Делать Алисе было нечего. Да она и не знала, что делать.

И, делать нечего, решила подождать: вдруг услышит что-нибудь дельное? А Бабочкина Куколка молчала себе, посасывая длинную фарфоровую трубку. Лишь минут через пять она промямлила:

– Тебе чего-нибудь не хватает?

– Да, – грустно сказала Алиса, – мне не хватает роста. Я уж и не помню, какой была раньше.

– Но хоть что-нибудь ты помнишь?

– Боюсь, что нет. Даже «В лесу родилась ёлочка…» перепутала. – И Алиса тяжело вздохнула.

– Попробуй прочитать «Скажи-ка, дядя…», – посоветовала Куколка.

Алиса послушно начала:

– Это не то, – сказала Куколка.

– Кажется, вы правы, – робко согласилась Алиса. – Некоторые слова изменились, то есть превратились.

– Некоторые! – возмутилась Бабочкина Куколка. – Все от начала до конца!

И она снова надолго замолчала.

– И насколько ты хочешь измениться? – спросила она наконец.

– О, на сколько будет вам угодно, – поспешно сказала Алиса, – лишь бы уж раз и навсегда. Так неприятно беспрерывно становиться то тем, то этим. Не правда ли?

– Да, неправда, – недовольно сказала Куколка.

Алиса молчала – никогда в жизни ей не встречалась такая противная спорщица. Так и терпение кончиться может.

– Ростом своим ты довольна? – спросила Куколка.

– Видите ли, – осторожно сказала Алиса, – всё было бы ничего, если бы удалось подрасти хоть чуть-чуть. Сейчас я, просто смешно сказать, кукольного роста.

– Ничего смешного не вижу. Это самый лучший рост! – рассердилась Куколка.

– Не сердитесь. Но мне это очень неудобно, – произнесла Алиса извиняющимся тоном, а про себя подумала: «Такие они все тут обидчивые, прямо беда!»

– Со временем приспособишься, – буркнула Бабочкина Куколка и занялась своей длинной фарфоровой трубкой.

Алиса набралась терпения и ждала, когда она соизволит заговорить снова. Через минуту-другую Куколка зевнула, трубка выпала у неё изо рта. А Куколка закачалась и скатилась с гриба в траву. И уже оттуда Алиса услышала:

– С этой стороны уменьшишься, а с той – увеличишься. Грызи.

– Что? – растерялась Алиса.

– Гриб! – донесся из травы глухой голос Бабочкиной Куколки.

Алиса недоуменно глядела на совершенно круглую шляпку гриба. Как узнать, где ТА сторона, а где – ЭТА? Наконец она, будь что будет, обняла гриб и отломила от шляпки сразу два куска – справа и слева.

– Этот – ТОТ или тот – ЭТОТ? – пыталась разобраться Алиса.

Но разве тут разберёшь? И она решительно поднесла правую руку ко рту и откусила самую малость. В то же мгновение она пребольно стукнулась подбородком… о собственные туфельки. Было очень больно, но Алиса не растерялась. Скорей, скорей, пока совсем не исчезла, откусить от другого куска. Но попробуй это сделать, если подбородок приплюснут к ступням. С трудом Алиса приоткрыла стиснутый рот и протолкнула туда крошку гриба…

– Ага! Голова освободилась! – засмеялась от радости Алиса.

Но тут же замерла от удивления: когда она поглядела вниз, то не увидела СЕБЯ! Она запропастилась куда-то вся. Целиком. Осталась только шея. Длинная, как столб, шея терялась далеко внизу, в море зеленой листвы.

– Я утопаю в листьях, неужели уже осень нагрянула? – изумилась Алиса. – А куда же девались мои руки? Ручки, где вы?

Она попробовала поднять руки, но так их и не увидела. Только далеко внизу в гуще зелени что-то зашелестело. Наверное, руки. До головы они не достанут. Придётся нагнуть к ним голову. К своей радости, Алиса обнаружила, что её шея гнётся по-всякому – легко и свободно. Она красиво, дугой изогнула шею, собираясь окунуть голову в зелёную листву, которая, как она уже догадалась, росла под ней на макушках деревьев.

Но вдруг раздался злобный писк. Пёстрая Голубка налетела на неё и норовила ударить крылом по лицу.

– Змея! Змеюка! – верещала Голубка.

– Никакая я не змея! – возмутилась Алиса. – Отстаньте!

– Нет, змея, – не унималась Голубка и вдруг жалобно всхлипнула. – Чего я только не перепробовала, чтобы от них избавиться!

– Никак не возьму в толк, о чём вы? – недоумевала Алиса.

– Чего я только не находила! – продолжала Голубка, словно и не слыша Алису. – И корни деревьев, и крутые берега, и колючий терновник. А этим змеям всё нипочём!

Она совершенно заговорила Алису, не было возможности и слова вставить, пока Голубка не замолчит.

– Будто мало мне одной заботы – высиживать птенцов, – тарахтела Голубка, всё больше возбуждаясь. – Так нет же, ещё и змей опасайся день и ночь! Уже третью неделю не сплю!

– Я вам вполне сочувствую, – вежливо сказала Алиса, начиная кое-что понимать.