— Привет, — стараясь не показать своей осторожности, я села на край постели, ласково улыбнувшись сестре по несчастью. — Помнишь меня?

Взгляд темных глаз постепенно сфокусировался на мне. В нем появилась насторожённость, недоверие, удивление и нечто, похожее на ненависть. Я была к этому готова.

— Ты, — дрожащим голосом проговорила Альфия, — ты подстилка главного. Не сомневалась, что ты и тут сможешь круто устроиться. Пришла злорадствовать?

Наивно было полагать, что известие о моей связи с Лукасом пройдет мимо девчонок. Отчасти поэтому я держала с ними своеобразную дистанцию, понимая, что фальши вокруг и так предостаточно, чтобы терпеть их заискивания и попытки воспользоваться моим положением для собственной выгоды. Ненависть? Тоже предсказуемый вариант, особенно для подобной девушки, которая не столь давно сама была любовницей солидного мужчины.

— Да зачем мне злорадствовать, Аля? — я попыталась придать своему взгляду как можно больше дружелюбия и тепла. — Твое представление о моих привилегиях сильно преувеличено. Как твоя рука?

Она не ответила. Но отчаяние на миг вытеснили презрение и холод. Я поджала губы, прекрасно понимая, что Альфия привыкла свысока смотреть на других девчонок. Ее сущность взяла свое. Я сама не понимала, зачем пытаюсь спасти павшую стерву. Просто не могла допустить, чтобы она погибла, не справившись с грузом своего нового положения.

— На что ты рассчитывала, скажи мне? Что тебя отправят в больницу, где сможешь позвать на помощь? Я тебя разочарую, у них здесь свой личный лазарет и оборудование. Что тебя пожалеют и отпустят домой? Алька, как можно быть такой наивной, поясни! Тои выходки только настроят их быть еще безжалостнее. Ты решила все запороть на пороге своего шанса вырваться из этого ада? Поясни, почему?

— Не все ли равно тебе? Перед хозяином выслуживаешься? — зло прошипела восточная красавица. — Что ты чешешь? Шанс вырваться? Куда вырваться? Мой не придет! Слышишь? Он сбагрил меня сюда, потому что нашёл молодую и уже уехал с ней куда-то на острова…

Ее голос сорвался, по щекам потекли слезы. Она зажмурилась, не справившись с чувствами. Но я не собиралась позволять ей закрыться в себе. Подвинулась ближе, накрыв колено ладонью.

— Тебе сказали, да? Ты пыталась узнать…

Некоторое время она молчала. Как бы мне ни хотелось возвращаться мыслями в прошлое, я понимала, что придется это сделать, чтобы протянуть между нами мосты доверия и достучаться до сердца этой потерявшейся девчонки.

— Я не выдам никого из них. Поверь. Потому что мне не повезло. Я попала сюда, когда был еще прежний смотритель и его служба охраны. Тебе и другим девчонкам кажется, что эти плохие, но вам просто не сем сравнивать. Потому что однажды ночью, когда здесь не было никого из главных, меня просто потащили в подвал и…

Альфия вытаращила глаза, словно не веря, что слышит от меня такое. Я сглотнула, не позволяя ужасу той ночи вновь пустить в моем сознании ядовитые черные побеги.

— Нет, меня не спасли, Аля. Чуда не случилось. Они вдоволь поиздевались надо мной по очереди. Избили и изнасиловали так, что я попрощалась с жизнью. Еле собрали. До сих пор не знаю, как выстояла.

Альфия была в шоке. Но мои слова возымели свой эффект. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что я не вру. И вот она подалась вперёд, накрывая мою кисть своей все еще дрожащей ладонью.

— Я слышала… говорили, что после этого главный рвал и метал, и порвал их собаками… я не знала, что это ты. Говорили, эта девчонка не выжила, никто не знал, что с ней…

— Выжила, как видишь. Так что не верь никому. Не удалось мне здесь круто устроиться. И не дай бог каждому платить такую цену…

Альфия потрясённо молчала. А я чувствовала, что меня уносит не в ту степь. Надо было менять тему и начинать основную работу.

— Поэтому я не выдам никого из них. Новая охрана и смотритель куда человечнее большинства находящихся здесь. Просто это этого сращу и не понять в таких условиях. Расскажи мне.

Мой рассказ и теплая улыбка сыграли на пользу. Альфия сдалась, слезы вновь потекли по ее щёкам.

— Они долго отказывались. Говорили, опасно… а стилист, эта сука в коже, вообще сказала — сиди ровно, правда может тебе не понравиться… если бы я только ее послушала! Но нет, я уговорила… наобещала озолотить, если вырвусь, хотя он прекрасно понимал, что вряд ли это случится, но узнал… несколько дней, и…

Рыдания Али усилились. Я подвинулась еще ближе. В идеале, ей надо было сейчас же выпить горячего сладкого чая, но я поняла, что никто нам его не заварит. Никто не войдет в отчаянное положение брошенной женщины, которую ранее держала лишь надежда на то, что ее бывший муж одумается, придет, вытащит из ада и никогда больше не предаст. Здесь наши эмоции, мечты, надежды и искренность никому не нужны. Если решат, что девчонка запорет элитные торги, ее участь предрешена.

— Узнал, что твой за тобой не придет. Ты с этим не справилась…

— Ты понимаешь, что они хотят сделать? Продать меня, как верблюда, первому, кто заплатит… я этого не вынесу! И, кроме того, у моего мужа есть партнер, с которым… несколько раз пришлось… он обещал, что доберется до меня. Наиграется и убьет… Вдруг он придет сюда, и…

— Аля, — я погладила ее руку, стараясь абстрагироваться от чужой боли. — Послушай, я сейчас скажу такую банальность, но тебе уже чем-то повезло. Ты будешь с одним. С одним мужчиной, а не в борделе, где придется за день обслуживать десятерых. Если у тебя хватит сообразительности, ты добьёшься того, чтобы он подарил тебе свободу. Возможно, даже больше, чем просто свободу. Ты украшение любого мужчины. Красива, ухожена… умна. А партнер — подумай, зачем такие сложности? Хотел бы твой муж, отдал бы сразу, а не отправил сюда. Собери все силы и сделай так, чтобы твой покупатель потерял голову. Чего бы тебе это ни стоило. Это шанс получить то, чего ты не получишь, если останешься одной из тех, кого будут подкладывать под клиентов, понимаешь?

— Но меня же просто продадут, как игрушку!

«А чем это отличается от твоей прежней жизни?» — подумала я, но вслух, конечно же, этого не сказала. В тот момент я верила в то, что говорила этой потерянной девчонке с выстрочными корнями.

— Нас всех здесь продали, как игрушек. Даже меня. И вы зря завидуете мне, потому что быть с главным — не сахар, уж поверь. Я могу оступиться и оказаться среди вас в любой момент. Но это шанс. Не будь его, я бы рвала жилы, чтобы стать лом на торгах, потому что это шанс! Поэтому приходи в себя и хорошо подумай. Я знаю. Страшно всем нам. Но здесь у тех, кого не номинировали на торг, только один выход. В никуда, Аля.

Минуты медленно таяли. Я почувствовала себя одновременно опустошённой и воодушевлённой. Мне удалось достучаться до Альфии. Как она распорядится тем, что я ей посоветовала — другой вопрос. Я, по крайней мере, попыталась

— Вытри слезы и перешагни тот отрезок своей жизни, где был он. Он предал тебя. Даже если бы пришел за тобой, при любой размолвке сделал бы это снова. Не жалей ни о чем. Забудь, закрой эту страницу своей жизни, как это сделала я. Все это прошлое, а ты смотри в будущее.

Кровать заскрипела, когда Альфия осторожно подвинулась ближе. Я обняла ее, гладя по гладким черным волосам, нашёптывая какую- то ересь о том, что все образуется, что за чёрной полосой — белая, и ее обязательно купит достойный мужчина, который влюбится и подарит ей весь мир. Наверное, мне самой хотелось в это верить.

Нас прервали довольно резко. Без стука открыли дверь. Я бросила на смотрителя злой взгляд, но он лишь развёл руками:

— Я извиняюсь, Виктория. Лукас велел посадить ее в карцер.

Альфия задрожала и вонзила ногти в мои полечи так сильно, что я поморщилась от боли. Но спорить не имело смысла.

— Вика! — в ужасе ахнула она.

Я не стала разжимать объятий. Поцеловала ее в висок.

— Прости, Аля, я здесь бессильна. Таковы правила. Воспользуйся этим, чтобы все обдумать и принять верное решение наедине с собой. Сделай все, чтобы никто не усомнился в твоей адекватности и не снял с будущих торгов. Тебя никто не обидит, обещаю. Но и ты мне пообещай.