Алмазный фонд. Три ДООСа
Андрей Вознесенский – Елена Кацюба – Константин Кедров
М., ДООС, ЛИА Р.Элинина, 2003.
Худож.оформление ЯKrasnovsky
------------------------------------------------------------------------------------------Данное издание является дополнительным, 3-м томом к Полному собранию сочинений ДООС (Изд. Е.Пахомовой, 1998-99)
------------------------------------------------------------------------------------------
ДООС
Есть возможность лечь навзничь
сказал мне врач
есть возможность быть или не быть
о какой восхитительный выбор
от Христа до Христа верста
далее по требованию везде.
Мне вечному мученику бечевы и вервия
пламенному заступнику всех народов
пулеметному настройщику всех пулеметов
одновременному негодяю всех стран
любимчику ненасытных вдовых
приостановится высь и осатанеет закат
знание это не знание
а простуда вездемигрень
это гарнир из не одной доли
гарантия катарсиса от любви
Квитанция, которую я получил
полыхает закатом
там солнечная печать
надо доверять только вечности по субботам
все остальное время лучше не доверять
Неостановленная кровь обратно не принимается
Окна настежь и все напрасно
две дани времен две отгадки
одна направо одна налево
ДООС
Добровольное Общество Охраны Стрекоз
Константин Кедров
1984
------------------------------------------------------------------------------------------
Андрей Вознесенский
Аксиома стрекозы
На левосторонних трассах
на путях правосторонних
на путях потусторонних
там, где аксиома власти
машет огненною палкой,
в аксиомах «влево», «вправо»
жизнь я прожил не без риска.
Есть единственная правда –
аксиома самоиска.
Умирая, мне татарин,
высланный из Симеиза,,
впившись в полумесяц миски
алюминиевой, в замызге
подарил это заклятье.
Но сказал: «Не будешь счастлив».
Это пишут на вершинах
снежный человек и Ницше,
на левосторонних книгах,
на правостаоронних книгах,
на броске самоубийства,
на самопознанье наций
и на аксиоме Бога,
на губах авантюристки –
аксиома самоиска.
Но распятые ладони
аксиомы человека
путь указывали людям
то ли – вправо, то – ли влево…
Я искал на перекрестке
трассы духа с трассой Минской.
Слезничок сверкал лиловый
женщины самофракийской –
с крыльями, но безголовой.
В небе, как над рестораном,
букв горел порядок странный,
и в глазах сырые искры
я читал наоборотно:
а
к
с
и
о
м
а
с
а
м
о
и
с
к
а
И она сказала: «Кисик!»
Современная мадонна
опровергла аксиомы
постбриджитбардовских сисек.
Что считалось аксиомой
групп повышенного риска,
стало нормой в каждом доме
и в номенклатурных списках.
На любви односторонней,
на любви наоборотной,
и на голубом пороке,
и на ненависти белой,
и на золотой разлуке
лишь – не высказать без виски! –
аксиома самоиска».
И сказал идущий мимо
в маскировочных болотах
с трупом музыки в футляре:
«Что написано на майках?
Что написано на лейблах
наших лейбгвардейских задниц?
Что написано на бунте
в стиле рока или диско?
Преодолевайте дисга-
рмонию, как учит Дзига».
В каждом самонаказуема
и законом доказуема –
чур, не путать с самосыском –
аксиому самоиска.
Мухой полз Буонаротти,
крася на плафоне Сикста
Рай и Ад наоборотный –
аксиому самоиска.
Жил я в аксиоме Рая,
чуя аксиому Ада,
жизнью, а не самопиской,
и потерей самых близких
оборачивалась наша
аксиома самоиска.
Как я поздно слишком полнял –
утаил татарин с миской –
смысл не только в самопоиске,
а в себе открытом иске!
Прости господи стояла
у машинного потока
морща лобик новой мыслью.
Хмуро вглядывалась в диски.
Замирала вместо лейбла
изумрудная стрекозка
на малиновой скуле.
Прости господи, машины,
прости господи, летели.
Что ты в них искала? Принца
в «Волге» папы? Или папу
с пачкой «зелени» искала?
Почему не подошел я?
С полчаса ты столбенела
в напряженье. Вдруг, зажмурясь –
мол, ищите меня в волгах! –
молча бросилась под тачку.
Среди тормозного визга
я ее не видел дрызга.
Прости господи, таксиста!
Срок мотать за проститутку?
Прости, Господи, эпоху.
Прости, Господи, страну.
Голова в крови скакала
по шоссе, сверкнув стрекозкой.
Что кричал открытый ротик
рядом с отскочившим диском?
Ни молитвы. Ни записки.
Прости, Господи, тебя.
Изумрудная стрекозка
рядом в воздухе стоит.
Прокрути обратно, Дзига!
Выпрыгни, скула, к стрекозке!
За ней – лобик, за ним – тело.
Встань с асфальта!
Дыши. Брысь в гараж, машина!
Жизнь, крути обратно диски!
«Как зовут тебя?» – «Лариска.
Долго же я на игле торчала…»
Жизнь – лишь поиск воскресенья.
Мы стоим на перекрестке,
трассы духа с трассой Минской –
вгиковский студент. Стрекозка.
Тени. Женщина с запинкой
в речи. Пес с ухом Мефисто.
И татарин симеизский.
Ужас от пережитого,
духа грязные поминки –
оглянусь – полно народу.
Все глядели в небо.
Где горит, как нал воротами
перед выходом по списку, –
жизни крест наоборотный
а
к
с
и
о
м
а к с и о м а с а м о и с к а
с
а
м
о
и
с
к
а
Теряю голос
1.
Голос теряю. Теперь не про нас
Гостелерадио.
Врач мой испуган. Ликует Парнас –
голос теряю.
Люди не слышат заветнейших строк,
просят, садисты!
Голос, как вор, на заслуженный срок
садится.
В праве на голос отказано мне.
Бьют по колесам,
чтоб хоть один в голосистой стране
был безголосым.
Врет стылоба. Взрывается кейс.
Я – телеящик с
хором из критиков и критикесс
слух потерявших.
Веру наивную не верну.
Жизнь раскололась.
Ржет вся страна, потеряв всю страну.
Я ж – только голос…
Разве вернуть с мировых сквозняков
холодом арники
голос, украденный тьмой Лужников
и холлом Карнеги?!
Мной терапевтов замучен рать.
Жру карамели.
Вам повезло. Вам не страшно терять.
Вы не имели.
В Бюро находок длится дележ
острых сокровищ.
Где ты потерянное найдешь?
Там же, где совесть.
Для миллионов я стал тишиной
материальной.
Я свою душу – единственный мой
голос теряю.
2.
Все мы простуженные теперь.
Сбивши портьеры,
свищет в мозгах наших ветер потерь!
Время потери.
Хватит, товарищ, ныть, идиот!
Вытащи кодак.
Ты потеряешь – кто-то найдет.
Время находок.
Где кандидат потерял голоса?
В компре кассеты?..
Жизнь моя – белая
еще не выпущенной
Го , горе!
р you
м-м
ос те ю!
3.
…Ради тебя, ради в темном ряду
белого платья
руки безмолвные разведу
жестом распятья.
И остроумный новосёл –
кейс из винила –
скажет: «Артист» Сам руками развел.
Мол, извинился».
Не для его музыкальных частот,
не на весь глобус,
