Что же ему делать? Миссис Андервуд предложила выход. Она посоветовала Натаниэлю просто рассказать правду. Но при мысли о том, чтоб раскрыть свои тайны озлобленному и язвительному наставнику, Натаниэлю стало тошно.

Отрешившись на время от этой дилеммы, Натаниэль вызвал усталого беса и, не обращая внимания на его протесты, снова отправил его следить за Тауэром. Он с трепетом смотрел с безопасного расстояния, как разгневанные орды зеленокрылых демонов кружили над стенами, словно саранча, — а потом вдруг разлетелись во все стороны.

— Да, впечатляет, — прокомментировало гадательное зеркало. — Круто. С высшими джиннами лучше не связываться. Хотя кто знает? — добавило оно. — Быть может, кто-то из них летит за тобой.

— Найди Андервуда! — рявкнул Натаниэль. — Где он сейчас и чем занят?

— Что, идем по убывающей? Щас посмотрим. Артур Андервуд… Увы, ни фига. Извини — он тоже в Тауэре. Туда не проберешься. Но предполагать-то мы можем, верно? — Бес хихикнул. — Вероятно, он как раз беседует с твоим приятелем, Бартимеусом.

Продолжать наблюдение за Тауэром было бессмысленно. Натаниэль сунул бронзовый диск под кровать. Дела обстояли паршиво. Ему придётся во всём сознаться. Придётся обо всем рассказать наставнику — человеку, которого Натаниэль совершенно не уважал, который не смог защитить его, который трусливо лебезил перед Лавлейсом. Натаниэль прекрасно представлял, в чем будет проявляться гнев Андервуда: издевки, придирки и страх за свою драгоценную репутацию… А что будет потом…

Где-то через час снизу донесся стук хлопнувшей двери. Натаниэль застыл, с ужасом прислушиваясь, не раздадутся ли на лестнице шаги наставника, но к нему долго никто не шёл. А когда некоторое время спустя в замке наконец щёлкнул ключ, Натаниэль уже услышал по негромкому затрудненному дыханию, что за дверью стоит миссис Андервуд. Она принесла на подносике стакан молока и бутерброд с нарезанными кружочками помидором и огурцом.

— Извини, что я так задержалась, Джон, — сказала миссис Андервуд. — Я давно уже приготовила тебе еду, но не успела принести — твой наставник вернулся домой. — Она вздохнула. — Не стоит мне тут засиживаться. Что-то там внизу всё бурлит.

— А что… что случилось, миссис Андервуд?

— Ешь свой бутерброд, будь хорошим мальчиком. Тебе нужно перекусить — что-то ты очень бледный. Я уверена, что наставник скоро призовет тебя.

— Но он что-нибудь сказал насчёт?..

— О небо, Джон! Ты когда-нибудь перестанешь задавать вопросы? Он много что сказал, но ничего такого, с чем я стала бы делиться с тобой сейчас. У меня кастрюля на плите, и мне нужно быстренько что-нибудь сготовить для него. Так что ешь бутерброд, милый.

— А наставник?..

— Он заперся у себя в кабинете и приказал, чтобы его не беспокоили. Только, конечно, чтобы принесли еду. Происходит нечто чрезвычайное.

Нечто чрезвычайное… В этот миг Натаниэль внезапно принял решение. Миссис Андервуд — единственный человек, которому он может доверять. Единственная, кто вправду о нём заботится. Ей он всё и расскажет — и об Амулете Самарканда, и о Лавлейсе. Она поможет ему всё уладить с Андервудом, а если понадобится, то и с полицией. Она всё устроит — Натаниэль в этом не сомневался.

— Миссис Андервуд… — Она вскинула руку.

— Не сейчас, Джон. Мне некогда.

— Но, миссис Андервуд, мне вправду очень нужно…

— Ни слова больше! Мне пора идти.

И она ушла, устало улыбнувшись. Дверь захлопнулась. Ключ повернулся в замке. Натаниэль остался сидеть и смотреть на дверь. На какое-то мгновение ему показалось, что он не сможет сдержать слез, — но потом в нем поднялась волна гнева. Он что, нашкодивший ребёнок, чтобы его запирали на чердаке, пока взрослые придумают, как его наказать? Нет! Он волшебник! С ним нельзя не считаться!

У него всё отобрали. Не осталось ничего, кроме гадательного зеркала, и он ничего не мог сделать — только смотреть. Однако наблюдение может дать ему знания. А знания — это сила.

Натаниэль откусил кусочек бутерброда и мгновенно об этом пожалел. Он отставил тарелку в сторону, подошёл к окну и стал смотреть на Лондон — раскинувшийся под ночным небом ковер из жёлтых огоньков. Несомненно, если бы Бартимеус выдал дознавателям имя своего хозяина, Андервуд или полиция уже взяли бы Натаниэля за горло. Любопытно… А тут ещё это чрезвычайное происшествие… Связано оно с Бартимеусом или нет? Андервуд сейчас висит на телефоне — в этом можно не сомневаться. Что ж, выход прост: немного понаблюдать за ним, и всё станет ясно.

Натаниэль снова достал зеркало.

— Мой наставник сейчас у себя в кабинете. Подберись к нему поближе, так, чтобы я всё видел. А главное — в точности передавай мне всё, о чём он говорит.

— Ну и кто тут после этого мелкий проныра? Да ладно, ладно, всё в порядке! Твой моральный облик меня не касается. Ну что, поехали…

Середина диска прояснилась, и там возникло отчётливое изображение кабинета волшебника. Андервуд сидел в своем кожаном кресле, опершись локтями на стол. В одной руке у него была телефонная трубка, а второй он размахивал, сопровождая свои слова бурной жестикуляцией. Бес подобрался поближе. Теперь стало видно, что на лице Андервуда написано смятение. Он явно кричал.

Натаниэль постучал по диску.

— Что он говорит?

Голос беса включился с середины фразы. Звук немного запаздывал по сравнению с шевелением губ Андервуда, но Натаниэль видел, что бес всё передает верно.

— …вы говорите?! Все трое бежали? Десятки жертв? Неслыханно! Уайтвелл и Дюваль должны за это ответить! Да, Грегори, я вне себя! Это серьёзнейший удар по моему расследованию. Я намеревался сам допросить этого демона. Да, я. Потому что я уверен, что он связан с кражами артефактов… и с увеличением числа этих краж в последнее время. Всем известно, что наилучшие экземпляры хранятся у Пинна. Демон явно намеревался похитить их… Да, да, это значит, что в деле замешан какой-то волшебник… Да, я понимаю, что это невероятно… И всё равно, это была моя лучшая ниточка… а если говорить правду, то и вовсе единственная. А чего можно ожидать с нашим-то финансированием? Удалось установить, кто это был? Что, совсем? Да, вот это будет оплеуха для Джессики! Хоть что-то хорошее во всей этой прискорбной истории… Да. Думаю, да. И кстати, Грегори, пока вспомнилось — мне хотелось посоветоваться с тобой по одному личному вопросу…

Тут комментарии беса стихли, хотя Андервуд продолжал говорить, почти вплотную прижав трубку к губам. Натаниэль как следует встряхнул диск, и в нем появилась физиономия беса.

— Эй, ты чего?!

— Звук! Где звук?!

— Он же говорит шёпотом! Я ничегошеньки не слышу. А подбираться ближе опасно.

— Я хочу это слышать!

— Босс, но ты же знаешь о безопасном пределе. Волшебники часто устанавливают оградительные датчики. Ты же понимаешь, даже этот тип…

У Натаниэля от напряжения заболели мышцы лица. Ему было не до соображений безопасности.

— Я сказал — передавай! И не заставляй меня повторять это дважды!

Бес не ответил. В зеркале появилось лицо Андервуда — крупным планом, так, что оно почти заполнило центр диска. На переднем плане красовались торчащие из ноздрей клочковатые волосы, в цвете и объеме. Волшебник кивал.

— Да, согласен. Думаю, я и вправду должен чувствовать себя польщённым… Да, если взглянуть на дело с этой стороны, мальчик и вправду являет собою наглядный результат тех тяжких трудов, которые я в него вложил. Теперь мой старый наставник…

Андервуд не договорил. Он скривился и передернулся, словно от прикосновения чего-то холодного.

— …Прошу прощения, Грегори. Я просто почувствовал…

Волшебник сощурился; Натаниэль увидел, как знакомые брови сошлись к переносице. И тут изображенная в диске картина внезапно расширилась, как будто бес поспешно отскочил в другой угол кабинета. Андервуд громко произнёс какое-то слово. Бес попытался повторить это слово, но его голос словно отрезало — как будто выключили радио. Изображение осталось, но как-то странно задрожало.