Ни для кого не осталась также в тайне и эта странная дружба между одной из ядовитых и одной из безъядных, хотя это, скорее, была и не дружба: просто каждая отдавала дань уму и сметливости другой.

- Я придерживаюсь того же мнения, что и Шустрая, - откликнулась Крестоноска. - Если эта привитая собака возьмется за работу, всем нам крышка!

- А мы выступим раньше! - подала реплику Дриада Джунглей.

- Намного раньше у нас не получится... Я опять-таки склоняюсь к предложению Крестоноски.

- Я не ошиблась в тебе, - с твердостью произнесла последняя.

Для ушей азиатской Королевы этого было более чем достаточно для того, чтоб ее ядовитые зубы наполнились гневом...

- Какую цену может иметь высказывание этой красноречивой ораторши, сказала она, возвращая Шустрой ее недавний взгляд искоса, - если в данной ситуации реальная опасность грозит лишь нам, Ядовитым, на чьем черном знамени начертано "Смерть!" Безъядные же прекрасно знают, что Человек их не страшится по той простой причине, что они решительно не в состоянии внушить кому-либо страх.

- Удачная мысль, - послышался голос, ни разу еще не звучавший. Дриада Джунглей резко развернулась в сторону этого голоса, ибо в мягкой его тональности послышалась ей едва уловимая ирония, и встретила открытый взгляд двух больших ясных глаз.

- Ты ко мне обращаешься?-спросила она свысока.

- Да, к тебе, - неторопливо отозвалась прервавшая ее. - То, что ты сказала, исполнено глубокой правды...

Королева снова ощутила укол легкой иронии и, словно чувствуя, что тут случай особый, незаметно прикинула на глаз размеры своей неожиданной собеседницы, свернувшейся в тенечке.

- Ты Анаконда!

- Угадала! - отозвалась названная, кланяясь.

Но Шустрая решила на сей раз довести дело до конца.

- Одну секунду! - произнесла она резко.

- Не надо! - прервала Анаконда. - Позволь мне, Шустрая. Когда какое-нибудь существо ладно сложено, когда оно сильно, ловко и проворно, оно овладевает своим противником благодаря этим качествам, которыми по праву может гордиться, как все Борцы творения. Так ловят ястреб, тигр, ягуар, все существа благородной структуры. Но когда ты вял, неповоротлив, мало сообразителен и неспособен тем самым открыто бороться за жизнь, тогда-то и необходима пара клыков, чтобы убить изменой. К примеру, как эта импортная дама, которая пытается всех нас здесь ослепить своим роскошным сомбреро!

И в самом деле, Королева, кипя от возмущения, уже расширила свою чудовищную шею, явно намереваясь броситься на обидчицу. Но в свой черед вся Ассамблея разом взвилась при таком обороте дела.

- Потише, ты! - вскричало множество голосов одновременно. - А дипломатическая неприкосновенность?! Не забывай!!

- Шляпу скинь! - метнулась ввысь Свирепая, меча глазами искры.

Дриада Джунглей со злобным свистом повернулась в ее сторону.

- Шляпу скинь! - ринулись со своих мест Златозарная и Копьеголовая.

Дриада Джунглей на мгновение чуть не задохнулась от гнева и обиды, подумав, как легко могла бы она прикончить своих оппоненток одну за другой. Но, ввиду воинственной активности всей Ассамблеи, сочла за лучшее свернуть гигантские поля своей шляпы.

- Договорились! - просвистела она. - Подчиняюсь большинству. Но когда Конгресс закончится, то я... то вы... то не приставайте ко мне...

- Никто и не пристанет! - обронила Анаконда.

Королева обернулась в ее сторону, сдерживая дикую ненависть.

- Ты-то не пристанешь, потому что давно меня боишься!

- Это я-то боюсь?! - подалась вперед Анаконда.

- Мир! Мир! - испуганно возопила Ассамблея. - Мы представляем здесь жалкое зрелище! Пора принимать решение!

- Да, уж время, - изрекла Лютая. - Собранию предложено два плана действий: один Шустрой, другой нашей гостьей. Так как же? Начнем с собаки или двинемся всем отрядом против лошадей?

Грозный вид, внушительная длина и неожиданный ум, проявленный ядовитой азиатской союзницей, уже склонили многих на ее сторону. Был еще на памяти у всех ее замечательный замысел по изничтожению персонала Института, и безотносительно к тому, представлялся ли выполнимым ее теперешний план, все уже знали, как она умеет расправляться с людьми. Надо добавить к этому, что, кроме Шустрой и Крестоноски, уже кое-что испытавших на себе, никто из присутствующих и вообразить не мог, какая великая опасность таилась в таком враге, как собака, нечувствительная к их яду и наученная их выслеживать. Становится понятно, отчего все под конец склонились к плану, предложенному азиатской Королевой.

- Тогда приступим! - заключила Лютая. - Никто не желает ничего добавить?

- Никто ничего... - вскричала Шустрая, - кроме того, что вы еще пожалеете...

Хотя ночь начинала уже бледнеть, но когда речь идет о жизни и смерти, медлить не приходится, и решено было ринуться в атаку, не теряя ни минуты.

И вот целая река ядовитых и неядовитых, быстро увеличивающаяся в объеме благодаря особям разных пород, все прибывающим и прибывающим из пещеры, устремилась в сторону Института.

- Погодите, я хочу сказать... - послышалось последнее предостережение Лютой, - что пока длится кампания, Ассамблея не считается распущенной, так что неприкосновенность одних для других сохраняется. Договорились?

- Ладно, ладно, довольно договоров, - раздался в ответ общий свист.

Азиатская Королева, угрюмо взглянув на спешившую мимо Анаконду, бросила на ползу:

- Там разберемся...

- Обязательно! - с живостью отозвалась Анаконда, стрелой уносясь к авангарду змеиного войска.

X

Персонал Института дежурил у постели работника, лежавшего в беспамятстве после укуса Крестоноски. Один из служащих выглянул в окно, через которое вливалась в комнату теплая ночь, и ему показалось, что он слышит шум со стороны бараков. С минуту он напряженно прислушивался, потом сказал:

- Похоже, что в конюшне... Проверь, Фрагосо.

Посланный взял фонарь, поспешно зажег его и ушел в темноту, в то время как оставшиеся ловили встревоженным слухом каждый звук.

И полминуты не прошло, как со двора послышались торопливые шаги, и Фрагосо появился на пороге с побелевшим лицом, запыхавшийся:

- Вся конюшня полным-полна змей! - только и сумел он вымолвить.

- Как так? - всполошился новый директор. - Что за чудо?

- Сам не пойму...

- Посмотрим...

И все кинулись из помещения.

- Боксер! Боксер! - стал новый директор поспешно кликать собаку, сонно постанывавшую под кроватью, на которой лежал больной. И все бросились к конюшне.

Там, в неярком свете фонаря, они смогли разглядеть обеих лошадей и мула, которые яростно лягались, защищаясь от целой реки змей, буквально затопившей тесную конюшню. Было их тут не меньше семидесяти, а, может быть, и восьмидесяти. Животные издавали испуганное ржание и копытами подбрасывали вверх кормушки; но змеи, словно их направляла какая-то высшая воля, ухитрялись всякий раз увернуться от копыт и жалили без пощады.

Люди, не сразу сдержав свой стремительный бег, оказались среди них. Сноп света ударил резко, и нападающие замерли на мгновение, но сразу же опомнились и с еще более громким свистом ринулись в новую атаку, уже неизвестно против кого, не различая, где люди и где мечущиеся меж ними лошади...

Персонал Института оказался окруженным со всех сторон змеями. Фрагосо ощутил удар по высокому голенищу почти под коленкой и со всего размаха опустил свой прут - крепкий и хлесткий, какие всегда найдутся в домах, стоящих в глухом лесу, - на какого-то увертывающегося противника. Новый директор рассек пополам другого увертывающегося противника, а один из лаборантов успел в последнее мгновение раздробить на спине у Боксера голову какой-то огромной змее, только что с лихорадочной быстротой зажавшей собаку в кольцо.

Всего в какие-нибудь десять секунд произошли все эти события. Пруты взвивались, с отчаянной силой обрушивались на змей, которые все надвигались и надвигались, жалили голенища, стремясь вползти по ним и достичь живой плоти. И под лошадиное ржание, людской крик, собачий лай и змеиный свист сражение становилось все неистовей, как вдруг Фрагосо, бросившись на какую-то исполинскую змею, словно уже виденную ранее, споткнулся о чье-то стремительно скользящее тело и упал, и его фонарь, разбившись на тысячи осколков, погас.