— Только если речь идет о непосредственной опасности, которая заставляет организм выбрасывать в кровь адреналин, — заметил Коста. — Но вряд ли ангелы вызывают подобную физиологическую реакцию.

— Так что же вы имеете в виду? — спросил Форсайт.

— Я говорю о назойливых маленьких страхах, которые преследуют нас всю жизнь, воздействуя на наши повседневные поступки, — объяснил Коста. — О маленьких страхах, которые заставляют нас уходить в себя. Страх потерять работу или друга. Опасение, что тебе не хватит денег, если ты вдруг заболеешь. Страх боли. Страх выглядеть дураком.

— О да, это мне знакомо, — пробормотал Ханан.

— Неужели? — возразил Коста. — Вы уверены? Вы взяли Чандрис на корабль, прекрасно зная, что она явилась обокрасть вас. Если бы это произошло, вы бы стали посмешищем для всех охотников. Но разве это вас тревожило?

— Но… — Ханан бросил на Орнину хмурый взгляд.

— А ты боялась довериться им, — продолжал Коста, повернувшись к Чандрис. — Ведь правда? И все же ты поверила Девисам, хотя знала, как тяжело будет уязвлена твоя гордость, если выяснится, что они тебя обманывали. — Он вновь посмотрел на Форсайта. — Что же до меня, то я постепенно превратился в человека, который не боится признаться в том, что он шпион.

— Скажите прямо, к чему вы клоните, — потребовал Пирбазари. — Вы советуете нам отказаться от ангелов и поголовно снабдить население таблетками счастья?

— Таблетки счастья притупляют ум и ослабляют волю, — негромко произнес Форсайт. В отличие от остальных в его лице угадывались понимание и напряженная работа мысли, словно ему только что внезапно открылась важная истина. — Как уже говорил Джереко, ангелы не делают такого.

— В сущности, они несколько обостряют ум, — заметил Коста. — Не забывайте, они обладают зачатками интеллекта.

— Только в больших группах, — возразил Ханан.

— Может быть, он измерим в больших группах, — парировал Коста.

— А я думаю о Верховном Сенате, — задумчиво произнес Форсайт. — Вспоминаю честные, открытые переговоры, на которых присутствовал. Никто из участников не пытался маневрировать или добиваться выгоды для себя, что всегда считалось основой политики. Стремление к сотрудничеству, готовность к компромиссам. И никаких страхов выглядеть глупым, оказаться игрушкой в чужих руках.

Пирбазари покачал головой.

— Прошу прощения, но вы меня не убедили, — твердо сказал он. — Даже если этот эффект действительно существует, вряд ли он сможет оказать сколь-нибудь серьезное воздействие на человека, не желающего быть добрым.

— Скорее подстегнет его дурные наклонности, — подхватил Ханан. — Как известно, страх разоблачения сдерживает преступников.

— Совершенно верно, — согласился Пирбазари. — Но почему среди Верховных Сенаторов не оказалось ни одного такого человека?

— Они были, — ответил Коста. — Семеро за последние десять лет.

— Кто вам это сказал? — изумился Пирбазари.

— Директор Подолак, — ответил Коста. — Она утверждает, что эти данные держались в секрете.

— Что ж, коли так… — Пирбазари запнулся. — Но их должно быть гораздо больше, чем семь! Разве что подавляющее большинство людей в душе хотели бы быть добрыми, чему я тоже не верю.

— Тут мы имеем дело с утверждением, которое влечет за собой предсказываемое им событие, Зар, — сказал Форсайт.

— Что это значит? — спросила Чандрис.

— Это прогноз, который сбывается только потому, что все в него верят, — объяснил Форсайт. — Если вы помните, в мирах Эмпиреи сложилось твердое убеждение, будто бы ангелы вынуждают людей к этичному поведению. Как только оно стало общепринятым, высокие государственные посты начали занимать только люди, действительно стремившиеся служить Эмпирее. Большинство корыстолюбцев предпочитали держаться подальше от ангелов.

Пирбазари вновь покачал головой.

— И все же я не верю.

— Я вовсе не хотел сказать, что моя теория безгрешна, — признался Коста. — Вероятно, реальное положение дел намного сложнее, чем мне представляется. Я лишь хотел предложить схему, в которую укладывается наблюдаемое мной поведение людей. И которая объясняла бы паническую реакцию Роньона на агрессивность Ангелмассы.

— Минутку, — вмешалась Орнина. — Ты хочешь сказать, Ангелмасса нападала на корабли-охотники, потому что боялась их?

— В основном да, — Коста кивнул. — Если ангелы подавляют страх, значит, антиангелы — его носители.

— Но чего ей было бояться? — спросила Чандрис. — Мы ведь не собирались причинять Ангелмассе вред. Да и как мы могли это сделать?

— Страх отнюдь не всегда имеет под собой реальные основания, — негромко ответил Форсайт. — Наоборот, как уже говорил Джереко, большинство страхов вообще безосновательны.

— Важнее всего понять, что и как делают ангелы, — сказал Коста. — Особенно — осознать пределы их возможностей. — Он замялся. — Ведь вам пора учиться жить без них.

— О чем вы? — с подозрением осведомился Пирбазари.

— Да, ты ведь еще не знаешь, — сказал Форсайт. — Господин Джереко считает, что мы должны отправить Ангелмассу в межзвездное пространство, туда, где она никому не сможет угрожать.

Глаза Пирбазари сузились.

— Это просто смешно. Вдобавок она, по всей видимости, успокоилась.

— Только потому, что она разогнала всех, кто находился поблизости, — заметил Коста. — Сейчас ей некого бояться. Но представьте, что в один прекрасный день она обратит внимание на Сераф. Нет, мы должны позаботиться об этом заблаговременно, по крайней мере, подготовить план.

— Да, без плана не обойтись. — Форсайт многозначительно посмотрел на Косту. — Вопрос в том, достаточно ли будет вышвырнуть ее прочь из системы.

— Мы, кажется, думаем об одном и том же, Верховный Сенатор? — негромко спросил Коста, уловив его сомнения.

— Уж если межзвездное пространство кажется вам недостаточно далеким, то у меня просто слов нет, — сказал Ханан. — Куда же мы ее денем? Подарим Паксу?

— Нет, — ответил Коста, не спуская глаз с Сенатора. — Мы должны вновь погрузить ее в сон. Мы должны вернуть ей ангелов.

Изумленное молчание нарушил Ханан, негромко присвистнув.

— А ты великий мастер устраивать политический переполох, Джереко, — сказал он. — Неужели ты думаешь, что Верховный Сенат пойдет на такое?

— Боюсь, у нас нет другого выхода, — негромко произнес Форсайт. — Изгнать Ангелмассу — значит отложить проблему, а не решить ее. Мы не можем позволить Ангелмассе нежданно-негаданно вынырнуть где-нибудь из небытия.

— Вам не удастся убедить в этом людей, — настаивал Пирбазари. — Они привыкли иметь дело с честными политиками.

— Нет, — возразил Коста, — они привыкли к аполитичности. В сущности, ангелы избавили их от необходимости контролировать правительство. Теперь народу придется самому приглядывать за ним.

— Что в конечном итоге не так уж и плохо, — задумчиво сказал Ханан. — Даже морально оправданные решения бывают ошибочными. Если избиратели станут с подозрением заглядывать правительству через плечо, это лишь пойдет на пользу.

— Прекрасно, но не забывайте, что вместе с ангелами исчезнет и ваша профессия, — предупредил Пирбазари, глядя на Ханана и Орнину. — И ваша тоже, — добавил он, повернувшись к Косте.

— Как-нибудь проживем, — ответил Ханан. — В любом случае я устал от космических полетов. Стены камбуза, заляпанные едой после каждого маневра… С меня хватит.

— Сегодня мы не примем никаких окончательных решений, — сказал Форсайт, начиная собирать бумаги. — Но, по крайней мере, мы получили пищу для раздумий.

— Что же дальше? — спросил Ханан.

— Ничего особенного, — ответил Форсайт. — Я прикажу СОЭ собрать группу узловых кораблей ускорителя и отправить их к «Комитаджи». Путь туда займет около недели, и к моменту их прибытия Ангелмасса удалится на безопасное расстояние. А тем временем мы поручим кому-нибудь выяснить координаты системы Сцинатры. Джереко, нам нужно будет встретиться и обсудить текст вашего послания к Паксу.

— И к Лорелее, — вмешался Пирбазари. — Я думаю, его следует отправить как можно быстрее. Предупредить флот Пакса о том, что в ближайшее время поступит приказ об отступлении, и чтобы они не тревожили планету и население.