Я читала сыну книгу, сидя в большом кресле-качалке. Он уже слишком вырос, чтобы сидеть у меня на коленях, однако, прижимаясь ко мне, наслаждался моим теплом.

Я подняла глаза от «Робинзона Крузо». Теперь я поняла, почему все это время мальчик слушал меня вполуха.

— Ты так думаешь, Джайлз? Водя пальцем по корешку кожаного переплета, он старался не встречаться со мной взглядом.

— Да.

«Боже! — подумала я. — Как объяснить пятилетнему мальчику, что кто-то пытается убить его дядю?»

— Такие происшествия кажутся иногда подозрительными, Джайлз, но…

— исподволь начала я. Он посмотрел на меня исподлобья:

— Не лги мне, мама. Я уже не маленький. Глядя в его глаза, так похожие на мои, я поняла, что, солгав сейчас, навсегда утрачу его доверие:

— Ну, если хочешь знать правду, дорогой, кто-то и в самом деле пытается убить дядю Стивена. Джайлз затрепетал и теснее прижался ко мне:

— Я боюсь, мама. Кто позаботится о нас, если с дядей Стивеном что-то случится?

— С дядей Стивеном не случится ничего плохого, а заботиться о тебе всегда буду я. Джайлз уткнулся лицом мне в плечо:

— Ты любишь дядю Стивена, мама?

— Конечно, люблю.

— А как ты его любишь? Очень-очень?

Я насторожилась:

— Да, очень люблю.

— Больше, чем меня?

Не спуская глаз с сине-белых изразцовых плиток камина, я тщательно обдумывала свой ответ. Ведь от моих слов зависят отношения между Стивеном и его сыном.

— Я никогда никого не буду любить больше, чем тебя. Дядю Стивена я люблю совсем по-другому. Самая главная любовь моей жизни принадлежит только тебе, никому больше.

— У тебя такой счастливый вид, когда ты бываешь с дядей Стивеном,

— заметил Джайлз, как мне показалось, с укором.

Я поцеловала его светлую головку:

— Мне и в самом деле приятно бывать с дядей Стивеном. Мы очень дружили в детстве, и я, конечно, скучала без него.

Джайлз все так же судорожно прижимался ко мне. Очевидно, мои слова не успокоили его.

— Когда подрастешь, Джайлз, ты полюбишь какую-нибудь девушку и женишься на ней. Неужели тогда ты станешь любить меня меньше?

Он оторвал голову от моего плеча:

— Конечно, нет, мама.

— Ты занимаешь главное место в моем сердце, а я — в твоем, и это место никогда не будет принадлежать никому другому. Согласен?

— Да. Пожалуй. — В тоне мальчика не было особой уверенности, но напряжение явно спало. — Ты собираешься замуж за дядю Стивена, мама?

Боже праведный! Да я же не готова к таким вопросам!

— А тебе этого не хочется? — осторожно поинтересовалась я.

— Но ведь ты, наверное, все равно выйдешь за кого-нибудь. Пусть уж лучше это будет дядя Стивен. Он хоть слушает, что я говорю. Не то что Джек. Тот слушает только Джени.

— Мы еще ничего не решили, Джайлз. Поэтому, пожалуйста, не говори никому, что мы со Стивеном собираемся пожениться.

— Все и так уже это знают.

Я оцепенела:

— Кто эти все?

— Миссис Нордлем, Ходжес и наш повар, мама. Вчера они говорили об этом на кухне.

Я пришла в ужас.

Джайлз, видимо, почувствовав мое волнение, поспешил успокоить меня:

— Они все радовались этому, мама, потому что любят дядю Стивена.

— Приятно слышать.

Джайлз так и не уловил скрытой в моих словах иронии.

— Но ведь если дядя Стивен умрет, ты не сможешь выйти за него замуж, мама, — заметил он. — Мы должны найти того человека, который хочет его убить.

— Превосходная мысль, дорогой.

— Но как это сделать, мама? Уэстонский парк такой большой. Кто знает, где он прячется.

Значит, мой сын не предполагает, что враг может прятаться в доме.

— Думаю, никому из нас не надо выходить, пока его не поймают, — заметил Джайлз. — Это опасно.

— Тебе ничто не угрожает, когда ты не с дядей Стивеном.

— Но мне не нравится, что кто-то охотится на дядю Стивена.

— Мне тоже не нравится, дорогой. Совсем не нравится.

Несколько минут мы молча покачивались в кресле, затем я стала читать «Робинзона Крузо» дальше.

Позднее, размышляя о разговоре с сыном в тиши моего будуара, я вдруг подумала, что Джайлз вел себя довольно странно. Почему его не смутило, что кто-то вскоре займет место Джералда?

В течение двух дней после происшествия со Стивеном в доме было очень тихо. Дауэр-Хаус уже почти привели в порядок и обставили заново. Тетя Фанни проводила теперь много времени в своем доме, завершая последние недоделки. При ней, хотя и против воли, находилась Нелл.

Адам большую часть дня проводил в разъездах и брал с собой Джаспера, желая дать ему представление о том, как управлять поместьем.

Мы с Джеком часами сидели в моем кабинете, в подробностях обсуждая наш проект.

Оставаясь все это время под присмотром Джема, Стивен слабо протестовал, но все же не поднимался с постели, что явно свидетельствовало о его дурном самочувствии.

Думаю, повлиял на него и мой рассказ о Генри Марфилде. На третий день у Стивена прекратился шум в ушах. На следующее утро он спустился к завтраку, но ел без особого аппетита.

— Этот шум в ушах доводил меня до исступления, — признался Стивен.

— Голова все еще болит?

— Не так сильно.

— Но боль не прошла?

— Нет. Однако мне гораздо лучше.

Он и выглядел весьма сносно, хотя на лбу была безобразная шишка, а под глазами — темные круги. Зато бледность, к счастью, прошла, а глаза, как прежде, сияли голубизной.

— Просто чудо, что на этот раз ты не разбил себе носа, — заметила я.

— Поверь, я предпочел бы разбить нос, а не лоб.

Кроме нас, в столовой находился только лакей, стоявший возле буфета.

— Джеймс, — сказала я, — принеси, пожалуйста, еще булочек.

Серебряная хлебница на буфете была полна булочек, однако Джеймс невозмутимо ответил:

— Слушаюсь, миледи.

— И не забудь закрыть за собой дверь.

— Слушаюсь, миледи.

Как только Джеймс удалился, Стивен насмешливо спросил:

— К чему такие предосторожности?

— Не хочу давать слугам повод для сплетен.

— Что ты имеешь в виду?

— Не важно.

Я не хотела говорить с тобой, пока ты чувствовал себя так плохо, но нельзя допустить, чтобы охота на тебя продолжалась. Следующее покушение может оказаться роковым.

Он вздохнул:

— Понимаю, Аннабель.

— Кто покушается на тебя, Стивен? Ты знаешь?

— Да.

— Тогда скажи мне.

Выслушав его, я прикрыла глаза ладонью.

— У меня была надежда, что мои подозрения не оправдаются, — добавил Стивен. — Но чем старательнее я проверял, тем очевиднее становилась его вина.

Я кивнула.

— Когда человек, которого я послал в Нортгемптоншир, вернулся, последние мои сомнения рассеялись.

Я снова кивнула.

— И что… что ты собираешься делать?

— Я должна была бы прийти в ярость, Стивен. Ведь он пытался убить тебя. Но я не чувствую ничего, кроме глубокой печали.

Стивен потер лоб, словно желая избавиться от боли.

— Понимаю.

— А что ты предлагаешь? — спросила я.

— Устроить что-то вроде очной ставки.

— А что потом?

— Потом нам придется удалить его из Уэстона, Аннабель. Ты ведь не хочешь, чтобы его арестовали? Я покачала головой.

— Я с ним поговорю, — сказал Стивен. — Тебе необязательно при этом присутствовать.

— Я готова разделить с тобой эту неприятную обязанность.

— Ну что ж. Тогда поговорим с ним сегодня же. Мы услышали робкий стук в дверь. Бедный Джеймс, видимо, не решался войти.

— Входи, — крикнула я. Джеймс принес полную корзинку булочек и поставил ее рядом со столь же полной хлебницей:

— Вот ваши булочки, миледи. Мне было так плохо, что я не притронулась ни к одной.

Я дала поручение Ходжесу, и мы со Стивеном пошли в библиотеку. Мне пришлось занимать его рассказом о новых охотничьих лошадях, а ему делать вид, будто это очень интересует его. Однако нам казалось, что время тянется очень долго.