Разве только милиция в бедственном положении? Так же обстоят дела и в прокуратуре, и суде. Убогие здания, плохо подготовленные кадры, процветающий протекционизм. И все это, как ни странно, устраивало верхний эшелон. Во времена застоя эти деятели прекрасно понимали – стоит только укрепиться профессионалам, как немедленно начнется переоценка ценностей. Профессионализм в милиции – главное качество. Однако должным образом он не ценится. Разве, что коллегами…
Да, чего только не вытворяли раньше с милицией. Однажды, еще в середине пятидесятых годов, загнали курсантов средней школы милиции на трибуны недавно построенного стадиона в Лужниках и приказали топать сапогами что есть мочи, желая проверить: не обрушатся ли перекрытия? При этом те, кто отдал приказ, предусмотрительно стояли на середине футбольного поля. Курсанты топать ногами отказались – разве для этого они надели милицейскую форму? Многое и сейчас напоминает этот кошмарный, в своем идиотизме, случай…
Проснулся Зуев ближе к обеду. Поглядев на часы, вскочил и заметался по комнате – единственной в квартире. Ему же сегодня во вторую смену! Наскоро выпив чаю на кухне и не ощутив вкуса бутербродов, вылетел на улицу.
Родной таксопарк стоял там, где ему и положено. Кивнув «вратарю» – так водители именовали вахтера, – Зуев прошел на территорию и, получив необходимые для выезда на линию бумаги, уселся в машину. «Волга» была старая, погода сегодня дрянь. Заберешься с каким-нибудь клиентом в пригород, и не выползешь. В общем, работать не хотелось…
Наконец, он решился. Включил зажигание и медленно тронул с места. И тут же, словно подкараулив, начал сеять мелкий дождичек, черня асфальт двора и сделав рябым лобовое стекло. Аккуратно вырулив между машин, ожидавших своей очереди на мойку, Зуев чуть увеличил скорость и подкатил к воротам. Он хотел лихо проскочить на скорости мимо «вратаря», как вдруг заметил до жути знакомую фигуру, мокнущую под дождем посреди дороги. Человек в плаще с поднятым воротником стоял, широко расставив ноги, словно врос в асфальт. Таксист рванул ворот рубахи и в каком-то шальном, помутившем разум отчаянии надавил на педаль акселератора. Машина прыгнула вперед – раздавить, смять этого человека! Казалось, он не сможет спать, есть, жить и дышать спокойно, пока жив тот, кто встал на его пути.
Знакомая фигура в мокром плаще стремительно приближалась, словно вырастая перед капотом. Увидев несущийся на него автомобиль, человек на дороге не изменил позы, не вытащил рук из карманов плаща, не заметался, не отпрыгнул в сторону – и нервы Зуева не выдержали. Дико закричав, он ударил по тормозам, и его старенькая лайба, судорожно дернувшись, развернулась и застыла в полуметре от стоящего на дороге человека…
Обессиленно закрыв глаза, Зуев откинулся на спинку сиденья. Он слышал, как открылась дверь машины. Человек в плаще сел рядом с ним, Принеся в салон запах дождя и городской пыли, и спокойно произнес:
– Нервы сдают? Валерианку пей на ночь, говорят, помогает.
– Чего тебе надо, Купцов? – не открывая глаз, сиплым шепетом спросил Зуев. – Чего?!
– Трогай! – Иван легко толкнул Зуева в плечо.
Открыв глаза, Зуев послушно включил зажигание.
Затылок у него ломило, как перед грозой, когда начинаются перепады давления, руки подрагивали – он только сейчас понял, что действительно чуть было не отправил оперативника на тот свет.
– Счетчик-то включи, – миролюбиво напомнил Купцов, доставая мятую пачку сигарет.
– Чего тебе надо? – повторил Зуев.
– Потолковать, – Иван прикурил, помолчал, глядя на мутные дождевые капли, стекающие по лобовому стеклу.
– Не о чем нам толковать, – хмуро ответил Зуев. – Если ты пассажир, то говори, куда ехать.
– Тогда вези к метро. К тому, которое поближе.
Купцов сосредоточенно курил, глядя прямо перед собой. Скосив на него глаза, Зуев отметил, что Иван Николаевич постарел – прибавилось седины на висках, около глаз появились морщинки. Да, и его время не пощадило, но хватка у него прежняя.
– Чего молчишь? – не выдержал Зуев. – Пришел про старое напоминать? Как чуть чего, так по прежним адресам? Тяжелый ты человек, Иван Николаевия.
– Это не я тяжелый, – приоткрыв окно, откликнулся Купцов. – Работа у меня тяжелая. Проблем много. Вот и подумал: не навестить ли Игорька Зуева? Глядишь, присоветует чего?
– Я тебе не советчик, – фыркнул Зуев. – Тоже мне, нашел гадалку. Вон твое метро!
Он выключил счетчик и, довольный собой, повернулся к Ивану. Тот полез в карман и вытащил из него сломанную отвертку:
– Твоя? Вроде именно такой ты двери у машин открывал?
– Не моя, – отвернулся Игорь. – Не бери на понт.
– Есть такое понятие – почерк преступника, – убирая отвертку и выгребая из кармана горсть мелочи, спокойно ответил Купцов.
– А в одном очень скверном случае почерк твой. И отверточка нашлась…
Рассуждая, он неспешно отсчитывал на ладони медяки, складывая их стопочками на «торпеде». Заерзав, Зуев съязвил:
– На паперти, что ли, стоял? Или зарплату вам теперь медью дают, чтобы больше казалось?
– Ага, – беззлобно согласился Иван, – угадал, именно чтобы больше. Так вот, узнаешь отверточку? А ею машинку открыли, угнали, совершили тяжкое преступление и бросили. Дай, думаю, у старого знакомого спрошу, не его ли отверточка там осталась?
– Не его, – сгребая мелочь, зло ответил Зуев. – Не пришьешь мне. Прошло время, когда одни кругом были правы!
– Прошло, это ты правильно сказал. А вот кто под Игорька Зуева работает, надеясь его вместо себя на нары отправить?
– Вот ты о чем? – присвистнул таксист. – Решил, значит, моими руками свои делишки обделывать?
– Зачем же твоими? – обиделся Иван. – Просто потолковать хотел, посоветоваться, а ты машиной давить, фыркать, злиться. Честно говоря, я надеялся через тебя быстрее до того умельца добраться, но, наверное, не получится. Бывай.
Открыв дверь, он вышел и, привычно засунув руки в карманы плаща, пошел к станции метро.
– Погоди! – приоткрыв окно, окликнул его Игорь. – У тебя там что, действительно серьезное?
– Серьезней не бывает, – криво усмехнулся Купцов.
– Я подумаю, – нахмурился Зуев. – А ты зла на меня не держи. Как тебя увидел, в глазах потемнело: ведь ты же меня крепко засадил…
– Дело прошлое, – поеживаясь от холодного ветра, ответил Иван. – Каждый из нас делал свое. Ты не хочешь мне дать ответ на вопрос? Но я все равно найду этого друга. Только будет несколько дольше. Вот так. Людей мне жалко, Зуев, потому и поехал к тебе по старой памяти.
– Подумаю, – повторил таксист. – Телефон оставь на всякий случай. Видеть мне тебя противно, а позвонить, может, и позвоню.
Глядя вслед уходившему Купцову, он решил все же заглянуть в гаражи, где обосновался Свекольный, – тот всегда все про всех знает: кто откинулся из зоны после срока, кто недавно залетел, кто на гастролях и кто завязал.
С другой стороны, Купцов просто так не объявится, он мелочевкой не занимается, и, если кто-то на самом деле работает под Игоря Зуева, то надо спасать собственную шкуру…
Рогачев пил чай и читал бумаги, подшитые в жестких картонных корочках. Поглядев поверх очков на вошедшего Купцова, он захлопнул папку и отставил недопитый стакан.
– Присаживайся. Какие новости?
– Разные… – Иван присел на диван, вытащил из кармана блокнот. – Навестил старых знакомых. Один по фальшивочкам проходил, а другой машины вскрывал виртуозно. Поговорили, но результатов надо подождать, если вообще будут. Публика известная… В общем, работаем, – вздохнул Купцов. – Саша был в больнице у потерпевшей. Привез интересные сведения: она говорит, что подобное нападение было на знакомого Лушина, некоего Котенева.
– Установили его? – заинтересовался Алексей Семенович.
– Нашли. Думаю, надо к нему Бондарева отправить, пусть побеседует.
– Атака в лоб?
– Котенев наверняка полагает, что нам неизвестно о нападении, – улыбнулся Иван. – Можно застать его врасплох.
