– Привет тебе, незнакомец. Я – Саатих.– Слова текли к нему средь тараканов по булыжникам двора.– Шикк тоже приветствует тебя.
Шикк стоял глубоко в тени и был виден лишь наполовину, точно аист-марабу, застывший по стойке «смирно».
– Мир вам, хозяева, – сказал Ладу.– Меня послали на поиски Кошачьего Отца. Он здесь? Если нет, то где его можно найти?
– Тебя послали? Кто послал тебя?
– Кто-то снаружи. Это трудно. Не помню.
– Здесь трудно думать. Это Крысиный уровень сновидений. Наши мысли стеснены. Смотри, какое низкое небо. Поскольку все здесь маленькое, ты и не заметил, как уменьшились даже твои карликовые размеры.
Они рассмеялись. Смех у Саатиха был негромкий и гортанный. У Шикка – визгливый.
– Здесь ты Кошачьего Отца не найдешь, – продолжал Саатих.– Он давно уже здесь не бывает. Мы спрашиваем себя, может, он заболел или опасается приходить? Возможно, он боится, что у него Кошмар или, точнее сказать, он у Кошмара в когтях.
– Думаю, у меня тоже Кошмар.
Они вновь рассмеялись.
– Все так думают, но совсем другое дело – страдать им взаправду. Однако нам хотелось бы снова увидеться с нашим старым другом Кошачьим Отцом. Между прочим, если и ты его друг, то так ему и передай. Скажи ему, что мы всячески стараемся поддерживать в доме порядок, но при этом и ждем. Напомни ему также, что одна из самых старых историй в Алям аль-Митале – это история о волшебном чудовище, которое перестало подчиняться своему создателю. Мы любим гостей, но мы одиноки. Мы любим знать, что происходит. Хотя наше общество тебе не нравится, правда?
– Совсем не нравится, – сказал Ладу и изо всех сил постарался проснуться. Открыв глаза, он оказался в тени какой-то стены и стал смотреть оттуда на открытые пустыри Татарских Развалин. По крайней мере, по сравнению с предыдущим местом, там было светло и много воздуха. Рядом спал молодой оборванный чужеземец. Над ним сидела на корточках обезьяна.
– Это Обезьяний уровень разума, – сказала обезьяна, приветствуя Ладу ухмылкой.
– Мне надо кое-что передать, – сказал Ладу.– Шикк и Саатих желают увидеться с хозяином Дома Сна и желают сообщить ему, что одна из самых старых историй в Алям аль-Митале – это история о волшебном чудовище, которое перестало подчиняться своему создателю.
– Верно, одна из самых старых, но не одна из лучших, – сказала обезьяна.– Могу рассказать получше.
И она рассказала Ладу истории о детях-дикарях и злобных неверных, о ходячих кучах глины и городах на краю света.
Ладу сидел и слушал, а ужасная встреча и данное ему поручение быстро улетучивались из памяти. Истории были пленительные, но, несмотря на яркое солнце, Ладу обнаружил, что весь дрожит, трясется, что его трясут, пытаясь разбудить.
Проснулся он опять в подвале Дома Сна. Подле его кровати стояли Кошачий Отец и очень взволнованный Барфи.
– Ну что? – спросил Кошачий Отец.
– Я видел такой прекрасный сон! Одна обезьяна рассказывала мне истории. Там была одна про старого еврея, который взял немного глины и…
Кошачий Отец сплюнул.
– Вы подвели меня, оба, – сказал он.
Но тут сбежал вниз по лестнице невольник и дернул Кошачьего Отца за рукав.
– Пойдемте быстрее, господин. Мы нашли англичанина.
Отец последовал за невольником наверх. Тело спящего Бэльяна уже нашли и внесли в дом.
Позже, когда Бэльян проснулся, он обнаружил, что лежит, привязанный ремнями к кровати. Трудно было как следует все рассмотреть. Сквозь ставни струился солнечный свет, и перед глазами у него плясали пропитанные солнцем пылинки. Низкий потолок означал, что комната наверняка расположена наверху. В дальнем конце комнаты, почти за пределами его поля зрения, столпились Кошачий Отец с помощниками – все, кроме Вейна, коему в процессе операции предстояло объяснять смысл каждой ее стадии.
Пока еще он не обращал внимания на окружающую обстановку. Положение в тот момент было достаточно угрожающим, но меланхолия, которая, казалось, пристроилась на нем, точно спящая у него на животе жирная кошка, была сильнее. Он силился отыскать ее источник в тех снах, что видел прежде. Процесс воскрешения сна в памяти напомнил ему о рыбаках, коих он видел на берегу в Александрии, – тянущих за канаты, вытаскивающих из воды сеть. Медленно всплыла она на поверхность, и ее вытащили на берег. Совершенно неожиданно вода вытекла на землю, и в сети замерцали тысячи серебристых пескарей.
Тогда он был с Зулейкой в ее беседке. Они спорили и очень злились друг на друга.
– Все, хватит. Надоели мне твои сны, – сказала она.
А он ответил:
– Но ты же у меня в голове вместе со всеми моими снами – ты и твоя беседка!
– Ну что ж, если угодно, мне надоело пребывать в твоих снах. Надоело то, что тебе снится.
– Я могу выйти из беседки, и ты навсегда исчезнешь.
– Этой беседкой полна твоя голова. Из собственной головы не выйдешь. Да и меня тебе не бросить. Я такая же часть тебя, как и ты. Ты думал, тебе снится, будто ты – человек, который прячется в саду. А на самом деле тебе снилось, будто ты – сад, в котором прячется человек.
– Но если я не смогу тебя бросить, то и ты меня тоже.
– Я-то смогу. Ты не можешь покинуть сон, но сон может покинуть тебя.
– Но ты не можешь меня бросить. Я люблю тебя.
– Ты любишь сотворенный тобой фантом, наставницу, мудрую и добросердечную проститутку, которая раздвигает ноги и допускает тебя к таинствам. А мне ты ничего не даешь. Ты пассивен. Знай себе лежишь и ждешь, когда тебя развлекут или обучат.
То была самая неприятная часть сна, но спор начался не с этого. Он проснулся, думая о Хатун, и первое, что он сказал, было:
– Наше приключение в саду давадара очень похоже на неожиданное свидание с безымянной дамой, которое произошло у меня наяву в Каире.
– Это естественно. Сны похожи на истории. И те, и другие сидят на шее у реальной жизни. Сны питаются явью.
– Почему я видел, как в саду лежал мертвый Эммануил? Это ты его убила?
– Мы. Он узнал нас. По крайней мере узнал моего учителя.
– Тот человек с мартышкой – твой учитель…
– Ты слышал когда-нибудь о загадочной книге под названием «Галеон обезьян»? Мне и не следовало ожидать, что ты о ней слышал. Говорят, ее как зеницу ока берегут в Счастливой Долине ревнители культа Веселых Дервишей. Однако Эммануил прослышал что-то о содержании книги и встречался с членами Ордена, когда путешествовал по верховьям Нила, а в ту ночь он узнал одного из них и догадался, какую цель мы преследовали в саду.
«Галеон обезьян» – это прежде всего научный трактат о возведении пирамид и сфинкса. В нем старательно доказывается очевидное – то, что такие чудеса не могут быть построены в наши дни и подобные руины повсюду свидетельствуют о былом величии человека. Книга учит тому, что некогда, тысячи лет тому назад, на Земле существовали великие и высокоразвитые цивилизации и что с помощью своих хитроумных механических приспособлений они господствовали в небесах и на море. Кроме того, в книге излагается доктрина множественности миров и предполагается, что существуют другие звезды, причем обитаемые. Далее в ней сказано, что тысячелетия тому назад над Землей появилась флотилия галеонов, на которых прибыли обезьяны с другой звезды. Они спустились на Землю и начали совокупляться с людьми. С того самого злосчастного момента цивилизации вырождаются. Хитроумные механизмы утрачены. Критерии отринуты, и в человеке верх берет обезьяна. Повсюду царят заурядность и массовая жестокость. Фигурально говоря, миром правит Обезьяна.
Человек, который был с нами в саду, – Веселый Дервиш. Он хотел проверить доктрину книги, посмотрев, действительно ли обезьяны и люди могут совокупляться и приносить потомство, ибо многие считают подобное смешение рас невозможным. Только с этой целью и была предложена игра в фанты. На свою беду перед тобой мы завлекли Эммануила, единственного человека во всем Каире, который мог раскрыть наш замысел и попытаться его сорвать.
