Но Плаггенмейер успел уже выстрелить. Раз. И другой.
Карл Кемена укрылся в кузове пустой полицейской машины и опустил брезент. Хоть пять минут никого не видеть и не слышать! В желудке резь, сердце бьется пугающе неравномерно, и, хотя он принял вторую за это утро таблетку велиума, транквилизатор не действовал. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, время от времени жадно хватал ртом воздух и весь взмок — нательное белье хоть выжимай. Если в ближайшее время вся эта история не кончится, первый инфаркт ему обеспечен. Это так же неизбежно, как то, что после суши в Брамме прольется дождь. Вместо того чтобы щадить себя, он вынужден ломать голову над самой сложной задачей, когда-либо выпадавшей на долю комиссара полиции в истории Брамме.
За какие грехи такие напасти!
Ждать помощи от врачей без толку.
— Не переутомляйтесь! — говорят они ему в один голос и прописывают успокоительные таблетки и снотворное.
Кемена положил на скамейку рядом с собой два скоросшивателя, которые он держал на коленях. В зеленом— данные, собранные на Блеквеля, в желтом — кое-что о докторе Карпано. Но отдельные камешки мозаики, как их ни складывай, картину не воссоздавали.
Новая волна страха захлестнула его, когда он заметил, как напряглась и стала почти безжизненной левая половина лица, как периодически начало подрагивать правое веко. Инфаркт! Неужели это начало конца?
Он поднялся и снова сел. Только не выходить во двор, где твою сиюсекундную слабость сразу же отметят про себя все собравшиеся.
Если Кемена всерьез полагал, будто ни один из врачей Брамме не в состоянии распознать его болезнь, он заблуждался. Типичный невроз сердца, вот что у него было! Доктор Ральф Карпано, опубликовавший вызвавшую большой интерес специалистов статью по данному вопросу, поставил бы правильный диагноз после пятнадцатиминутного осмотра и помог бы избежать худшего.
В желтом скоросшивателе Кемены лежал длинный список публикаций Карпано, который они нашли в районной больнице Брамме. Карпано составил его, когда оформлялся на работу. Вообще-то общество Брамме почти не сомневалось, что их город для него— всего лишь пересадочная станция, что он пойдет в более крупную клинику, что ему, возможно, даже предложат кафедру в институте. Но Карпано остался в Брамме, чтобы в один прекрасный день возглавить шикарный курортный центр «Бад-Браммермоор». Какие могут быть возражения? Хотя для научного работника цель все же не из самых престижных. Так в чем причина?
Походив немного вдоль жестких скамеечек, Кемена опять присел и принялся в который уже раз перелистывать оба досье — для перестраховки. Карпано из числа подозреваемых он исключил. Врач с безупречной репутацией, он непременно затормозил бы и оказал девушке первую помощь.
Значит, оставался Блеквель, всю свою жизнь балансировавший на лезвии ножа: не то прожженный делец, не то уголовник в белой манишке. Скорее всего у него были веские основания, чтобы убрать с дороги Коринну Фогес.
Вдруг она его шантажировала?
Пока что он должен был набраться терпения и ждать сообщений из Браке. Ясно одно: в маленькой мастерской, переоборудованной из сарайчика, Блеквель в момент взрыва находился один. Может быть, взорвались бензиновые пары, возможно, баллон, неисправный баллон с ацетиленом. В данный момент никто ничего уточнить не в состоянии. Кабель в мастерской тоже поврежден. М-да. Возможно — несчастный случай, возможно — самоубийство, сыгранное «под несчастный случай» из-за страховой премии семейству. Мастерская сгорела дотла, и почти на сто процентов можно быть уверенным, что парни из техотдела уголовной полиции ничего не обнаружат, а ограничатся более или менее правдоподобными и рискованными версиями.
А Плаггенмейеру требовались неопровержимые доказательства. И причем немедленно.
Кемена прижал левую руку к грудной клетке, как бы желая остановить подступающую к сердцу боль. Одновременно пробежал список публикаций Карпано:
«ВВЕДЕНИЕ В ЭЛЕКТРОФИЗИОЛОГИЮ», Гейдельберг, 1967 г.
«НЕВРАСТЕНИЧЕСКИЙ СИНДРОМ», Берлин, 1968 г.
«НАРУШЕНИЕ СЕРДЕЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И КРОВООБРАЩЕНИЯ У ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ ЧИНОВНИКОВ», Штутгарт, 1970 г.
«НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ГЕРИАТРИИ», Гейдельберг, 1970 г.
Кемена кивнул: обладая опытом в этой области, Карпано для Бута с его курортным центром просто находка! Ведь пациентами Бута должны были стать главным образом менеджеры и так называемые «сеньоры в твиде и фланели».
Кемена продолжал читать:
«ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ХИМИОТЕРАПИИ СТРАХА», журнал «Психология», № 18.
«СУБЪЕКТИВНАЯ СИМПТОМАТИКА НАРУ-ШЕНИЯ ВЕГЕТАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕРДЦА И КРОВООБРАЩЕНИЯ», журнал «Исследования кровообращения», № 56.
И так далее, и тому подобное.
Мало-помалу до Кемены дошло, что Карпано специализируется именно в той области, к которой относятся все основные симптомы его собственной болезни. Да, но тогда… Вот в чем его спасение: он должен помочь Карпано выйти из этой ситуации без единого пятнышка на манишке, а Карпано в благодарность за внимание и предупредительность вылечит его, поставит на ноги!
Но как?
Только он собрался поразмыслить над этим, как в кузов забрался Штоффреген, его до омерзения здоровый сотрудник.
— Ах, вот в какую нору вы юркнули.
— Юркнул?
— Бут вас уже ищет.
— Что с этими двумя?
— С кем?
— С Хакбартом и Ентчуреком! Бестолковый вы человек…
— Хакбарта пока оперируют, пуля застряла в бедре.
— Опасности для жизни нет?
— Нет, нет, никакой.
— А доктор Ентчурек?
— Легко ранен в ногу. Царапина, и говорить не о чем. Перепугался он, это да — у страха глаза велики. Его перебинтовали, теперь он горит желанием появиться здесь. Герой хочет получить полагающиеся ему почести!
— Они оба показали себя храбрыми людьми.
— Корцелиус считает, что за исключительную глупость обоих следовало бы посадить на пару лет.
— Корцелиус! Он только на словах герой. Сам бы он на такое никогда не решился!
Кемена ненавидел Корцелиуса, который частенько подтрунивал над ним в газете.
К его досаде и неудовольствию в довершение всего к машине подошли Бут с Ланкенау.
— Можешь вылезать, в классе опять все спокойно, — сказал Бут.
Удрученный Кемена потерял всякую уверенность в себе. Теперь еще и Бут, с которым он много раз в неделю играл в скат и которого считал своим другом, решил поддать жару. А может, сам Бут и пустил по городу слух, будто у него, Кемены, дома под кроватью стоит чемодан с бельем и всем необходимым, чтобы не терять зря время при перевозке в районную больницу Брамме?.. Над ним весь город посмеивался. Еще бы: шериф-инвалид! Но о переводе в другой город не могло быть и речи. Во-первых, тогда пришлось бы расстаться с собственным домом, доставшимся ему по наследству от матери…
Ланкенау был вне себя:
— Есть еще в этом проклятом классе такие идиоты, как Хакбарт и Ентчурек?
— Я полагаю, там есть только одна девушка, способная решиться на нечто подобное, — с недоброй улыбкой проговорил Бут.
— Кто такая? — спросил Ланкенау.
— Гунхильд Гёльмиц, ваша потенциальная преемница.
Ланкенау парировал удар:
— Если столь любезный вашему сердцу ХСС поставит перед собой задачу прийти к власти у нас в Северной Германии, она с вашими подопечными как-нибудь справится, можете не сомневаться.
Факт остается фактом: отец Хакбарта, член ХСС с многолетним стажем, — и в качестве кандидата правых на пост бургомистра явно будет выдвинут Ентчурек.
Несколько секунд Бут и Ланкенау смотрели друг на друга, как боксеры на ринге перед началом боя, но сумели овладеть собой. Кемена догадывался почему. В случае катастрофы, которой здесь все опасаются, Ланкенау с гарантией потерпит поражение на предстоящих выборах, и поэтому он готов заподозрить Бута в том, что в глубине души тот не против этой катастрофы, но Бут с мафией, как в Брамме называли его сторонников, тоже не смогли бы захватить вакантные места в городском управлении, ибо каждый знал, что Карпано, который хотя бы частично повинен в происходящем, друг и любимчик Бута; тем самым «смеющимся третьим» скорее всего стал бы кандидат Свободной демократической партии и разных мелких группировок оберштудиендиректор доктор Блуменрё-дер, дочь которого Дёрте в довершение всего тоже учится в 13-м «А» и в «случае чего» принесет отцу симпатии и голоса порядочных граждан Брамме. Так что у Бута с Ланкенау были все основания действовать рука об руку.
