Грайя даже на стены прыгать начала, вдруг, где скрытая лестница есть. Светочка с Игорем притихли, напряжённость взрослых действует на них угнетающе. Мальчик уже давно держит свой нож, он чётко понимает опасность от приближающегося состава и со страхом посматривает на свою спутницу, больше всего Игорь переживает именно за неё. Светочка ободряюще улыбается, но глаза круглые от ужаса, словно у кошки, у которой хвост случайно окунулся в тазик с холодной водой.

С ненавистью поглядываю в чёрный тоннель, скоро ворвётся поезд. Грохот колёс бьёт по мозгам как кувалда по ржавым консервным банкам, хочется сжаться, распластаться на полу, стать маленьким, незаметным, но я заставляю вновь и вновь обходить стены. Я растерян, но упорно ищу. Может, делаю, нечто не так? Заставляю себя остановиться, хотя ноги прямо выплясывают, желают куда-то бежать. Стою, молча, пытаюсь соображать, а лязганье состава влезает под черепную коробку и стучит молоточками: «не успел, не успел, ха-ха-ха!». Стою напротив толстой арматуры, тупо взираю на бугристую поверхность, она покрыта ржавчиной и чернотой, но в центре блестящая, словно её зачищали и полировали, явное несоответствие. Да это же, рычаг!

— Вот выход, — указываю пальцем в стену. Семён горестно вздыхает, Грайя тупит взор. Ну, да, товарищ поплыл, в смысле — его мозги.

— Всем на рычаг! — я кидаюсь всем телом на ржавую железку.

Из тёмного тоннеля вырывается, пропахший жжёным электричеством, сверкающий полированной сталью, головной локомотив. Визг от экстренного торможения едва не разрывает перепонки, но наш рычаг сдвигается, резко уходит вниз, клацают скрытые механизмы, глыба, в скальном монолите, стремительно уходит в сторону. Бросаемся в образовавшийся проём, каменный люк, так же быстро задвигается за нами.

Неужели спасены? Химеры нас не успели заметить, это очевидно, но вдруг догадаются о рычаге. Поспешно бежим вперёд, тоннель плавно изгибается вниз, и мы застываем перед водной преградой.

— Приплыли! — с горечью восклицает Семён.

— Ещё нет, — не соглашаюсь я и смело ступаю в воду. Для меня, очевидно, этим тоннелем постоянно пользуются, значит здесь не глубоко. Через пару метров погружаюсь с головой, отпрянул назад, стою на цыпочках, со злостью смотрю на спокойную гладь воды. — А вот теперь приплыли! — нехотя соглашаюсь с Семёном.

— Мне кажется, для рептилоидов, это обычная дорога, а для людей — западня, — раздаётся нервный смешок жрицы.

— Следовательно, это ловушка? — я задумался. — Абсурд! Осмелюсь повториться, если б хотели нас убить, порешили бы на корабле. Зачем такие сложности?

— Что мы можем знать об их психологии, — Семён заходит в воду, оставляя за собой пенный бурун, подходит ко мне. — Глубоко, — фыркает ноздрями он.

— Я заметил, — криво ухмыляюсь я.

— А если переплыть?

— С твоим топором? Да и у нас тяжёлых вещёй достаточно, а ещё Светочка с Игорем…

— Они прекрасно плавают. А вещи что, привяжем к ним верёвку, когда переберёмся на сухое место, подтянем к себе.

— А если до этого места не одну сотню метров плыть?

— Ну, тогда и чёрт с этими вещами!

— Мне нравятся ход твоих мыслей, — я одобрительно глянул на друга.

— Просто иного выхода у нас нет, — вздыхает Семён.

— Что ж, будем пробовать, — киваю я.

Мы выбираемся на сушу, мокрые и сосредоточенные, словно крысы, приготовившиеся сделать решающий рывок через канализационный коллектор. Некоторое время обвязываем верёвкой вещи, затем даю краткий инструктаж нашим ребятам, плюхаемся в воду. Грайя, так как она видит в темноте лучше самой хорошей сторожевой овчарки, погребла первая, за ней Игорь и Светочка, следом, разматывая верёвку, я с Семёном.

Неожиданно жрица начинает смеяться: — Я знала ему верить нельзя! Ка-а-кая сволочь!

— Что случилось? — меня пробирает озноб.

— Тоннель уходит вертикально вниз, это путь в их страну! — выкрикивает Грайя.

— А нам наверх? — задаёт глупый вопрос Семён.

— Да! — жрица нервно задирает голову, и шепчет: — Скобы… вот путь в мой город! Здесь вертикальная шахта… как я её сразу не заметила! Эта сволочь не обманула, и всё равно он гад и мерзавец, — она облегчённо засмеялась.

— Эмоционально, — поморщился я. В душе я согласен, господин Бросс самый настоящий гад, он не является человеком и его род идёт от земноводных, но в остальном Грайя не права, этот рептилоид фактически спас нас от неминуемой смерти и, если появится у меня возможность, отплачу тем же, нельзя быть не благодарным. Хотя, чего это я расчувствовался, мы ещё не выбрались, рано благодарить эту жабу, посмотрим, как всё закончится. Я благоразумно замыкаюсь в себе, но жрица выхватывает мою мысль о жабе и довольно хихикнула: — А ведь он нам обоим не нравится, — язвительно заявляет она.

— Что ты к нему прицепилась? Ну, рожей не вышел, зато мозги на месте! — я вспоминаю пронзительно умный взгляд господина Бросса, затем перед глазами выплывает картина, как он ловит языком мошку и фыркаю.

— Он отдал на съедение моих соплеменников!

— Ну, они тоже не ангелы, сама говорила, людоеды.

— Они моей расы, только мы можем их наказывать, другим непозволительно!

— Б-р-р! — только и смог я сказать.

Грайя метнула на меня неприязненный взгляд, но мгновенно оттаивает, когда её ласково тронул за плечо Семён.

Цепляемся за холодный металл, подсаживаем на небольшую площадку наших ребят, подтягиваем за верёвку вещи, переводим дух. Я вслушиваюсь в тишину, посторонних звуков вроде нет. Хотя не факт, химеры могут приближаться бесшумно. Нюхаю воздух, пахнет сыростью, но без примесей аммиака, и всё же, надо спешить.

Даю команду на подъём, скобы шершавые и не скользкие, хоть в этом повезло. Метров через десять оказываемся в небольшом помещении, здесь два ответвления, одно является продолжением нашего пути и уходит строго вертикально вверх, но заканчивается неподъёмной крышкой люка, сколько Семён не бился, она даже не вздрогнула. Другое ответвление переходит в горизонтальный ход, но и здесь поджидает досадная неожиданность, его полностью перекрывает массивная дверь. Я прошу Грайю посветить, она фыркает, но устремляет свой взор на то место, которое я хочу осмотреть. Красный свет, исходящий от её глаз, тускло освещает сбитый запорный механизм, радость всколыхнуло сердце, от счастья пискнула жрица, неужели наш путь подходит к завершению. Но я замечаю подпёртый к двери каменный блок, который, в месте соединения с поверхностью двери, весь раскрошен, словно с противоположной стороны, кто-то сильно бился, желая выбраться наружу.

— Что скажешь? — обращаюсь я к Семёну.

Он собирается мыслями, только открывает рот, но его перебивает Грайя: — Надо убрать этот блок, тогда дверь откроем без особых проблем.

— Умно, — похвалил я жрицу.

— Я что-то не то сказала? — заметив мою иронию, мгновенно окрысилась она.

— Всё то, только меня гнетут смутные сомнения, кто нас там ждёт?

— Кто нас может ждать, это не природные пещеры, в этих тоннелях жизни нет.

— Блок сверху раскрошен, а на земле целая россыпь из щебня, кто-то невероятно сильный, правда без особых мозгов, ломился, ещё б чуток постарался и этот блок лопнул посередине… вон, даже трещина пошла, — замечаю я тонкую полосу.

— Как-то я не сообразила, — недовольно буркнула жрица. — И всё же, назад нам нельзя, ту крышку поднять не можем, придётся пытаться пройти здесь, — она сдвигает брови, вытягивает из-за пояса арбалет.

Я нерешительно посмотрел на притихших ребят. Игорь сейчас возбуждён, видно как поддёргивается верхняя губа, обнажая клыки. Я вздрагиваю, всё никак не могу привыкнуть, что он неандерталец, а ещё, этот необычный мальчик, долгое время жил в волчьей стае. Светочка уцепилась за его пояс и сосредоточенная, как её папаня Аскольд, у него, в минуты опасности, всегда такое лицо. Определённо, она дочь своего отца, паниковать не будет. Вздыхаю, морщусь от боли в плече, как некстати разболелся шрам, жжёт, словно расплавленная смола, я уже знаю, это сигнал об опасности. Но ведь действительно, положение безвыходное, надо прорываться именно здесь. Я навалился на каменный блок, мгновенно подоспел Семён, пару минут и мы откинули его от двери.