— Златоуст говорите, — провернулся на месте Зубатов, — Было-было. Что-то там по трудовым делам спорили. Значит, говорите, боевая группа?

— Все что помню, — развела руками Ирэн, — Мне бы на ту сторону, я бы вам такой архив принесла через пару дней. Домой надо, у меня же там родители.

— Понимаю-понимаю, — кивал головой Зубатов, — Решим-решим, может и прямо сегодня после приема. Значит Модест Иванович? — хищно проговорил он себе под нос.

— Кто?

— Ну, Богданович Модест Иванович, губернатор Уфимский.

— Точно Богданович, — вспомнила фамилию Ирэн, — Точно он…

— А вы говорите, — улыбался каким-то мыслям Зубатов, — Мы с вами, Ироида Семеновна, таких дел еще навертим.

— Только я не помню многого, — проговорила Ирэн еще раз.

— Сегодня-сегодня, — пушил усы Зубатов, — Все сегодня. Эх, и поработаем! Скажите, сударыня, а вернетесь ли вы, если я отпущу вас под честное слово? — неожиданно поинтересовался он.

— Что под честное слово, что так, — растерялась вопросу Ирэн.

— Ну и прекрасно, — поднялся собеседник, — Едемте за покупками, или желаете все-таки ванну в нумерах перед поездкой принять?

«Хорошо, — нежилась в горячей воде Ирэн, — Бог с ним с душем. Действительно ненужная забава со странностями. Надо же, как здесь хорошо».

Где-то в комнате покоились покупки.

Впереди было еще два часа, чтобы привести себя в порядок.

Прислуга, чтобы одеться, заказана. «Нумер», как называл гостиницу Зубатов — оплачен.

Оказалось, на самом деле многие мелочи стоили сущие копейки. Булавки, заколки, пудра. Парфюмерные новшества начала двадцатого века сначала напугали Ирэн, но Зубатов тихонько ей шепнул:

— Закажете себе в гостинице прислугу в нумер. Помогут, — и добавил что-то хозяйке магазина на французском, — Сказал, чтобы лишнего не ложила, — кивнул он девушке, — Просмотришь, напихают всячины.

Платья, корсеты, нижнее белье.

— Что мадьям прьедпочитает для нащих секрьетов? — шепнула Ирэн хозяйка, — Есть новые вьатные катышьи.

— Пусть будут, — кивнула Ирэн.

— Мадьям не скупьится, — побежала за стойку француженка, — Сьергей Васильевич. Душка. Чащее заходите, чащее…

— Что это вы там взяли? — удивился тот, — Эк понеслась!

— Что-то новое.

— Сейчас крутнет цену, — обеспокоился тот.

— Сергей Васильевич, не надо, это по женской части, — остановила его Ирэн.

— Кхм-кх, — смутился тот, закашлявшись снова.

«Забавно, какие они тут скромные, — удивилась Ирэн, — Интересно, а что тут в постели можно, а что нет?» — задалась она неожиданным вопросом.

Действительно, житейский уклад дореволюционной России «попахивал нафталином». Чувства и взгляды были искренними, но оставалась и пикантная недоговоренность, от которой веяло тайной.

«Ладно, — повернулась в ванне на живот Ирэн и всплеснула воду ногами, — Главное сейчас не уснуть и быть готовой ко времени».

Незаметно для себя девушка уже приноравливалась к речи прошлого столетия, начиная мыслить старыми оборотами.

— Сударыня, — приоткрылась дверь, — Через десять минут не начнем собираться, никак не успеем.

— Думаешь? — булькнула от неожиданности Ирэн.

— Никак! — подтвердила гостиничная служанка, — Я уж все приготовила: корсеты расшнуровала. Пудра. Румяна. Еще и прическу делать.

— Иду, — фыркнула Ирэн и поняла, — «Один плюс — теперь уж точно не засну».

Служанка своего недоумения незнанию девушки не выказывала, хотя после первых минут наряжаний смотрела на нее удивленно.

«Че пялишься?», — про себя ворчала Ирэн, понимая: выглядит она для женщины этого времени полной неумехой вроде девочки-подростка.

Решила объясниться.

— Как тебя, — улыбнулась она служанке, старательно пытающейся пришпилить ей на спину какую-то видимо очень важную деталь.

— Ариной.

«Опять этот Пушкин», — удивилась Ирэн, но виду не подала, — Ты, милая, не смотри, что я ничего не понимаю. Я просто память теряла, а сейчас как нашлась — ничего и не помню. Совсем. Как дите малое. Ну, доктора говорят, есть такая болезнь.

— А я и вижу, что вы про няню Пушкина не спрашиваете, а то, как имя назову, всякий умничать начинает.

«Ничего не меняется», — констатировала Ирэн и вслух, — Ну, теперь веришь?

— Теперь да, — успокоилась та, — Вы спину-то, спину прогните, а то не получится никак.

С прической управились быстро.

Завились нагретыми щипцами, причем девушка ловко руководила процессом, подсказывая и даже подталкивая, когда надо.

— Умничать не будем, — шептала она, колдуя за спиной, — Шею откроем и под ворот. Смотритесь!

Ирэн поглядела в зеркало.

— Да не сюда, — рассмеялась служанка, — Точно как дите малое совсем, встать надо. Вона зеркало, — ткнула она рукой. Целиком смотритесь.

— Не стесняйтесь, — инструктировал Ирэн по дороге Сергей Васильевич и пошутил, — Не знаю даже, кто из нас большим сюрпризом будет на этом приеме — вы или я.

Крытый экипаж бодро катился, отдаваясь уже привычной зубной дрожью. Ирэн, слушая Зубатова, понимала: задача простой не будет.

Уже одетая, прохаживаясь по гостиничному номеру, она почувствовала, какую цену платили в то время женщины за красоту. Ассоциация проявилась одна — гипсовая повязка. Хотя определенная степень свободы была.

Еще в гостинице служанка показала ей, как правильно подбирать юбки, если понадобилось в туалет: — Ну и вообще, если приспичит, — закончила она инструкции, лукаво сверкнув глазами.

«Приспичит, — сыронизировала девушка, — Значит, нравы здесь не такие уж пуританские. Интересно, что все-таки можно в постели по сравнению с нашим временем?»

— Я же, Ирочка, до бальных забав и приемов не охотник, — продолжал тем временем Зубатов, — Первый выход в свет почти за пять лет. Кстати, вот и рынок, через который ехать просили.

Картинка города действительно сменилась на знакомую, и экипаж застучал по мостовой среди прилавков, куда Ирэн ходила с Ефейкой.

— Сергей Васильевич, можно потише, — взмолилась девушка.

Не говоря ни слова, Зубатов тихонько ткнул извозчика тростью в спину.

Тот сбавил ход вдвое.

Девушка, привстав, с надеждой вглядывалась в толпу и тут:

— Тетка Ира, тетка Ира, — раздался голос.

Из толпы выскочила мальчишеская фигурка и побежала к экипажу.

— Антон. Привет. Беги назад. У меня все в порядке, — крикнула та, — Появлюсь на неделе.

Паренек пробежал еще немного. Остановился и нерешительно замахал рукой.

— Ефейку целуй! — крикнула напоследок Ирэн и уселась обратно.

— Хитровановский рынок, — проговорил Зубатов, — Собирался им заняться. Так вот у кого вы жили это время.

— Здесь, — улыбнулась девушка, — А какой смысл ими заниматься? Тут политики нет.

— Уверены?

— Конечно!

— Есть у него в знакомцах вор, что из Америки вернулся, — въедливо глянул Зубатов, — так агентура Алексея Семеновича, следователя вашего говорила — опасные идеи притащил.

— Агентура — это Ярень? — прямо спросила девушка.

— По-моему он, — заморщился Зубатов.

— Хороши у вас агенты, — глянула Ирэн, — Малолеткам в приютах жизнь калечат.

— С нами или без нас они так живут, — твердо отвечал сыщик, — Наша же задача использовать любые зацепки. Воры в агентуре, знаете ли — большая редкость, в основном, такие как Ярень!

— Он врал вам, — отвечала Ирэн, — Врал и двурушничал, выгадывая свое спокойствие, и делал потом, что хотел!

— Бывает и такое, — примирительно заговорил Сергей Васильевич, — Значит, нет в компании у Хитрована политики?

Девушка устало помотала головой.

— Нет. А вор американский Лопотуша просто воровал там, а потом в тюрьме сидел.

— Смотри, какая информированная. Молодцом. Стать своей в той среде дорогого стоит. Не ошибся я в вас.

— Антон поручился, — махнула задумчиво рукой Ирэн.

— Антон?

— Да мальчишка что подбегал, они же с сестренкой у нас побывали.